Елена Нестерина - Большая книга детективных приключений (сборник) Страница 31

— Круто дело повернулось, — сказал Шибай, почесав в затылке. — Да, и правда, говорить про похищение Мыльченко нашим пока не надо.

— Нет, но вы понимаете, что нам бросили вызов! — с азартом заявила Арина. — Кто-то думает, что, украв наши творческие мозги, они действительно покажут всем, что мы — ноль? Вот этого допустить нельзя. Антошу мы найдём и отобьём, но и с конкурсом надо теперь решать вопрос по-другому.

Арина Балованцева, которую до этого борьба за победу в конкурсе любительских спектаклей не интересовала, резко оживилась. Ведь ситуация изменилась. Началась настоящая игра — с борьбой, трудностями и даже с похищением. Это была её стихия. Спрятав листок в карман, Арина вышла на середину класса и, коротким жестом индейского вождя вскинув руку, заставила всех замолчать.

— Послушайте, — сказала Арина так, как умела только она одна — тихо, но пронзительно. — Пока с конкурсом мы облажались. Мыльченко замучили, ничего не сделали. Он, кстати, даже заболел, с уроков ушёл, в школе его не будет. Так что придётся нам нашу оперетту ставить без него. А я сейчас к тому же узнала — нам брошен вызов.

— Какой вызов? — удивились в классе.

— Обыкновенный, — уверенно ответила Арина. — Все думают, что мы вообще ничего не покажем и уж тем более не выиграем.

— Ну, так оно и будет! — согласились мальчишки.

— Ведь не придумали же ничего. Гуманоид наш в пролёте оказался со своими стихами.

— Не надо было на него наезжать так сильно, — ответила Арина. — А обидеть поэта каждый может.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовалась Эльвира Накокова, которая уже успела проститься с карьерой самой великой артистки школы.

— Как — что делать? — удивилась Арина. — Нам брошен вызов. Наши конкуренты, то есть другие классы, которые в конкурсе участвуют, не верят, что мы оперетту поставим. Разве мы хуже всех…

— Вызов? — раздались удивлённые и обиженные голоса.

— Чего это мы хуже всех-то?

— Чего это мы ничего не поставим? Да пошли они со своим вызовом!

— Нет, — перебила эти голоса Арина. — Вызов — дело чести. И мы его принимаем. Оперетта так оперетта. Сделаем мы эту оперетту. Так что давайте сегодня после уроков встретимся, лучше вечером попозже. Попросим Петра Брониславовича спортзал нам открыть. Он только рад будет, что мы репетировать там начнём.

— Что репетировать-то? — захлопав наивными глазками, спросила Зоя Редькина.

— Вот тогда и придумаем, — без тени сомнения заявила Арина. — Только все должны прийти. Раз это дело чести для нашего класса. Значит, давайте-ка соберёмся в шесть вечера. А до этого времени пусть каждый что-нибудь узнает, что в этих опереттах вообще бывает. Я, например, про них ничего не знаю. Но Интернет-то нам на что? К тому же у меня дома книжка про оперетту есть. Я принесу.

— А я спектакль в театре видела, — пискнула Редькина. — Оперетта «Орфей в аду».

— В аду? — усмехнулся кто-то из мальчишек. — Что ты, Редькина, гонишь? Оперетта — это танцы, пляски, визги. А в аду обычно страдают, значит, это трагедия.

— Нет, на афише было написано: «Оперетта!» — попыталась защититься Зоя.

Но в это время в класс вихрем внеслась учительница математики.

— Решено: собираемся в шесть! — крикнула Арина Балованцева, бросаясь к своей парте.

Одноклассники с ней согласились, расселись по местам, обдумывая планы будущей постановки. И обычно страшный урок геометрии прошёл даже как-то весело. Потому что появилась надежда. А надежда — она же ведь компас земной…

Глава III Братство Белой Руки разрабатывает план спасения

В большой просторной комнате среди бела дня царил полумрак. Окно было плотно зашторено, дверь закрыта на латунную щеколдочку. Никто посторонний не мог войти туда, где происходило экстренное заседание мафиозного клана Братство Белой Руки. Из шести человек, которые входили в его состав, присутствовали здесь всего четверо. Двоих не хватало. Один из них томился в плену у неизвестных похитителей. А второй… учился в другой школе на противоположном конце города.

Потому что братьями Белой Руки были дети. И вот сейчас предводитель детской мафии поднял руку и первым нарушил молчание.

— Дорогие братья Белой Руки. Мы собрались с вами сегодня по причине, которую все мы знаем. Неизвестные… — пока неизвестные! — люди похитили нашего брата Антона Мыльченко, — серьёзным голосом начала Арина Балованцева, глядя на сидящих в её комнате Витю Рындина, Зою Редькину и Костю Шибая. — Когда-то мы пообещали защищать друг друга и помогать, что бы ни случилось. И вот сейчас брат Мыльченко нуждается в нашей помощи. Его взяли и украли. И хоть мы понимаем, с чем связано это похищение и что это всё игра, допустить такого не можем. Ведь Антон не вещь, чтобы его воровать.

— Это точно, — согласился брат Костик.

Детская мафия жила по своим законам. Никто не знал о её существовании, кроме самих мафиозных братьев. Какая бы операция ни проводилась Братством, ребята соблюдали строгую секретность. Общая тайна сближала, из-за этого всё вокруг казалось наполненным особым смыслом.

На первый взгляд даже предположить было трудно, что именно могло соединить вместе таких разных ребят. Брат Костик Шибай — насмешник и непоседа, который, как ураган, носился по школе и успевал везде; мафиози Редькина — скромная и очень наивная девочка с тонкими пегенькими косичками; украденный брат Антоша по кличке Гуманоид, которого с детства пинали и угнетали за поэтическое видение мира… Спокойный и серьёзный Витя Рындин, самый сильный мальчик во всей параллели. И Арина Балованцева — странная девчонка, в голове у которой постоянно рождались экстремальные идеи. На радость и созданной когда-то Ариной мафии.

Это случилось тогда, когда все были против них — весь летний лагерь «Зорька» отвернулся от Арины, Кости, Зои и Антоши, посчитав их гнусными преступниками. Вот тогда-то они и объединились, чтобы защитить себя, доказать свою невиновность и найти преступников настоящих. Собравшись вместе, четверо одноклассников, оказавшихся в одном лагерном отряде, над пламенем свечи, которое больно жгло их руки, дали клятву верности своему тайному обществу. А значит — клятву друг другу. Клятвы нельзя давать часто, но уж если эта клятва дана — нет ничего постыднее нарушить её. Да и никому из братьев Белой Руки нарушать клятву не хотелось: члены мафии стали друзьями. Поэтому, хоть и странно было предположить, что очень деловая и независимая, да ещё и имеющая личного телохранителя Арина Балованцева, с которой считались все, будет дружить с гонимым поэтом Гуманоидом и наивной дурнушкой Редькиной, это на самом деле было так.

Чуть позже к мафии присоединился Федя Горобец, он же пан Теодор. Федя учился в школе на другом конце города, но был полноправным мафиозным братом. А потом в мафию приняли и Витю Рындина — красу и гордость Петра Брониславовича, будущую звезду кикбоксинга, а может, и ещё какого-нибудь вида спорта. Едва увидев Арину Балованцеву, которая пришла в их класс в прошлом году, Витя понял: эта девочка — главная радость в его жизни. Вите хотелось быть с ней рядом, делать для Арины что-нибудь хорошее… А что он мог сделать для неё хорошего? Конечно, постараться оградить от всяких неприятностей и проблем, которые часто сыпались на голову девочке с остро романтическим характером. И Витя Рындин везде сопровождал Арину, которая со временем оценила его верность и преданность. И, посоветовавшись с братьями-мафиози, приняла его в Братство Белой Руки.

А почему братство носило имя Белой Руки — никто из ребят уже точно не помнил. То ли потому, что просто очень страшно было тогда, на тёмном чердаке лагерного корпуса, то ли потому, что ожоги на руках после пламени свечки покрылись белыми пузырями и долго болели, напоминая о клятве и тайне.

Конечно, братья-мафиози не ходили по школе весёлой компанией в обнимку, не палили из игрушечных пистолетов. Никто бы не подумал, глядя на них, что эти мальчики и девочки — неразлучные друзья. Очень даже они были «разлучные». Занимались каждый своими делами. Но любая проблема собирала их вместе.

А уж тем более такая…

— Слушайте, — подала голос Зоя Редькина, которая в кругу своих мафиозных братьев не боялась высказываться, не то что в школе, — а может, это всё Мыльченко сам придумал? Чтоб за ним побегали, поискали его, бедного, несчастного? Он же любит вокруг себя всякие тайны устраивать.

У Зои и Антоши, которые с детских лет сидели за одной партой, времена перемирия и вражды сменялись непрерывно. Буйная фантазия порой заносила Антошу в жуткие дебри, а доверчивая Зоя каждый раз попадалась на его удочку. И когда реальное положение вещей оказывалось совершенно не таким, каким представлял ей Антоша, Зоя бросалась или плакать, или драться с несчастным вруном, или клясться, что больше никогда этому Мыльченко — Гуманоиду гнусному — не поверит. И даже общаться с ним не будет. Но время шло, Зоя о недоразумении забывала — и всё повторялось сначала. Так что и теперь она вспомнила, что надо к Антошиным выдумкам относиться скептически. А уж тем более к похищению…