Колдовство по найму - Волынская Илона Страница 4

Заперла. Просто я ее заговором открыла, — сообщила Танька и слизнула капельку крови с пальца.

Несмотря на всю напряженность ситуации, Ирка невольно уставилась на этот палец. Не могла не уставиться. Потому что Танькин ноготь был расписан в три цвета: приглушенно, неброско и в то же время изящно. Наверняка мама Таньку с собой в салон брала. Ирка поняла, что ее самодельное творчество не идет ни в какое сравнение с работой профессионала. Ну что за день — расстройство за расстройством!

Я из нашего окна выглянула, а у тебя над домом прямо темное облако висит. Ясно, случилось что-то. Я сюда и рванула, — продолжала Танька.

А я ее увидел и за ней! — рявкнул Богдан.

Мог не беспокоиться! — презрительно процедила Танька.

Иващенко тем временем пялился на девчонку во все глаза, так, что даже забыл про нацеленную в него стрелу.

Тоже ведьма? — ухмыльнулся бизнесмен.

Допустим, — совершенно невозмутимо парировала Танька и напоследок лизнула палец еще раз. — А что, про меня вы тоже всем расскажете? Друзьям, соседям?

Могу и рассказать, — буркнул Иващенко.

Что-то в Танькиных словах ему не нравилось. Наверное, тон. Чересчур легкомысленный, да еще и с явственной ехидцей.

— Да можете, конечно, — покорно согласилась Танька и тут же окинула Иващенко насмешливым взглядом. — Только вы погодите минутку, я сейчас вернусь. — И ведьмочка нырнула в дверь дома.

Буквально через минуту она появилась, волоча ворох старых газет, вытащенных из коридорного шкафа, куда их складывала Иркина бабка. Танька бросила газеты на столик, небрежно переворошила, выбрала лист.

— Значит, говорите, все узнают, что мы с Иркой ведьмы, — задумчиво повторила она. — Сожгут, говорите. — Она повела пальцем вдоль столбика газетных объявлений. — Что тут у нас? Ага, знахарка Марфа, снимет сглаз, наденет порчу. Вот еще, матушка Пелагия, белая ведьма. Не в смысле, что не негритянка, а в смысле, что зла не делает. Маг Ибрагим, знаток черной, белой и японской магии. Желтой, наверное. Ну, так о чем вы собрались рассказывать, а, Владимир Георгиевич? — поинтересовалась Танька, мгновенно вспомнив имя-отчество бизнесмена.

Эти все, в газетах, не настоящие! — чувствуя, что теряет почву под ногами, Иващенко перешел в наступление. — А вы на метлах летаете!

Да неужели? — деланно изумилась Танька. — Ну пойдите, расскажите кому-нибудь. Знаете, что завтра ваши бизнес-партнеры говорить будут? — И, подделываясь под мужской голос, она пробасила: — «Слыхали, Иващенко девочек на метлах видел!» — «А мальчиков с рожками и вилами еще нет? Ничего, скоро и они подоспеют».

Краска бросилась бизнесмену в лицо.

Между прочим, твоя подружка мне кое-что должна! Она меня убить пыталась!

Это вы ей должны! Она вам жизнь спасла! — возмутилась Танька.

— Где это написано? Свидетели где? — хмыкнул бизнесмен.

— А где написано, что она пыталась вас убить? Доказательства, протокол? — передернула плечами Танька.

Бизнесмен мгновение помолчал, переваривая свое поражение.

А еще говорят, что дети — милые и добрые существа, — наконец вздохнул он.

А еще говорят, что мы наивные и доверчивые и нас легко обмануть, — парировала Танька.

Так мне не нужно разыскивать его пропавшие деньги? — Ирка повеселела, расцвела, с благодарной улыбкой глядя на Таньку.

И тут же улыбка увяла на ее лице, потому что подруга вдруг выдала нечто совершенно неожиданное:

Может, и нужно. Если, конечно, господин Иващенко перестанет валять дурака и начнет говорить дело. — Танька деловито уселась за столик под яблоней, мимоходом бросив бабке: — Там, кажется, новый сериал начинается. Мама говорит, интересный.

Та я знаю! — буркнула бабка. С тех самых пор, как от Танькиного прикосновения заработал отключенный за неуплату телефон, злить Иркину подружку бабка опасалась. Вдруг дармовая связь опять отключится? — А вин без мэнэ Яринку не обидит? — подозрительно косясь на Иващенко, поинтересовалась она.

— Ни в коем случае, — твердо заверила Танька. — Владимир Георгиевич сейчас с нами кое-что обсудит и поедет. Правда, Владимир Георгиевич?

Иващенко, словно завороженный, медленно кивнул.

Неуверенно оглядываясь, бабка двинулась обратно к дому.

Стакан компота, господин Иващенко? Вишневый, сливовый, грушевый яблочный? — поинтересовалась Танька тоном, каким бизнесмены в иностранных сериалах спрашивают у своих партнеров: «Вам чай, кофе?»

Вишневый, — выбрал бизнесмен, и Танька через плечо обронила:

Вишневый, пожалуйста.

Ирка не сразу поняла, что подруга обращается именно к ней.

Подавив возмущенный вопль «Я тебе не секретарша!», Ирка поднялась и мрачно буркнула:

Вишневого нет, весь выдули.

Тогда сливовый, — согласилась Танька. — Да вы присаживайтесь, Владимир Георгиевич. Побеседуем. А ты лук убери, — бросила она Богдану, — не то еще господин Иващенко скажет, что мы его к соглашению вынудили. Под дулом пистолета.

Почему под дулом? — переспросил Богдан, косясь на свой лук, у которого явно не было никакого дула.

Если он скажет, что вынудили под стрелой лука, будет как с историей о ведьмах. Обсмеют.

Когда Ирка вернулась из погреба с компотом (перелила из банки в кувшин, на поднос поставила, рядом четыре стакана — все как в лучших домах), переговоры были в самом разгаре. Танька небрежным жестом велела Ирке наполнить стаканы. Ирка стиснула зубы, но ссориться не стала, понимала — не время сейчас.

Только вот, пожалуйста, не надо второй раз держать нас за лохов. Ну конечно, вы покроете все наши расходы, дорогой Владимир Георгиевич, куда вы денетесь. Это ведь вы к нам пришли, а не мы к вам, — с приторной любезностью цедила Танька, поигрывая компотом в стакане. — Ну, хорошо. А теперь давайте поговорим об оплате!

Я ни в коем случае не держу вас за лохов, дорогая Татьяна… э-э…

Николаевна, — надменным движением наклонила голову Танька.

Дорогая Татьяна Николаевна! — чуть насмешливо выдал Иващенко. Потом запнулся и уже другим тоном поинтересовался: — Николаевна? А ваш отец, случайно, недвижимостью не торгует?

Торгует, и не случайно, — отрезала Танька.

Иващенко помолчал, явно задумавшись. Потом сообщил:

— Много слышал о нем. И какую же оплату вы хотите получить?

— Думаю, двадцать процентов от похищенной суммы будет в самый раз, — чуть побледнев от собственной наглости, выдала Танька.

Иващенко поперхнулся компотом.

— Сколько? Вы что, с ума сошли? Двадцать процентов? От пятидесяти миллионов долларов?

У Ирки перехватило дух, Богдан широко распахнул глаза, а Танька судорожно вздрогнула. Ирка подумала, что подруга тоже подавится компотом, как Иващенко, но Танька только молча отставила стакан в сторону.

Вы соображаете?! — продолжал бушевать Иващенко. — Вот так, за здорово живешь, десять лимонов отдать? Что я партнерам скажу, куда баксы делись? Даю полпроцента и ни центом больше!

Если мы ваши деньги не найдем, вам и остальные сорок миллионов не видать, — почти машинально парировала Танька. — Ладно, бог с вами, раз вы такой жадный. Три! Три процента!

Ноль семьдесят пять!

Два!

Хорошо! — вскричал Иващенко. — Один, и все, все! Пятьсот тысяч я найду, как компенсировать, но это мое последнее слово!

Танька коротко кивнула. Вырвав из блокнота листок, принялась писать.

И что, мы будем это заверять у нотариуса? — кисло поинтересовался Иващенко, читая текст соглашения.

Зачем нам нотариус? — удивилась Танька.

Быстрым движением отобрав у Богдана стрелу, она потянулась к руке Иващенко. Бизнесмен резко вскрикнул и изумленно уставился на свой окровавленный палец. Танька прижала его палец к бумаге.

— Посмотрим, как вы осмелитесь нарушить такое соглашение, — сказала девчонка и постаралась ухмыльнуться как можно более зловеще.

Похоже, ее улыбка и собственный кровавый отпечаток на белом листе произвели на Иващенко впечатление. Бизнесмен побледнел.