Анна Кальма - Дети горчичного рая Страница 49

Остальные друзья собирались идти на гонки тотчас же после живых картин, чтобы успеть занять лучшие места у самого барьера. Близнецы и Джон Майнард уже заключили пари с какими-то гренджерскими мальчиками, которые ставили на Мэрфи. Обе стороны с жаром расхваливали своего кандидата и всячески поносили кандидата противника.

Уже больше часа ждет Чарли с матерью грузовик, а его все нет и нет.

Старые отцовские часы на столе четырежды хрипло воззвали к Чарли. Часы на церковной колокольне пробили четыре. За ними прозвонили часы на пожарной вышке.

Бой часов резко отдавался в ушах мальчика и заставлял его еще напряженнее прислушиваться к каждому звуку, доносящемуся с улицы, к шелесту автомобильных шин. Вот какая-то машина замедлила ход и как будто собирается остановиться у дома. Салли, встревоженная не меньше сына, распахнула дверь…

– Привезли пиво в аптеку, – сказала она, стараясь говорить самым беспечным тоном. – Сейчас, верно, приедут и за тобой.

«Свирель» – блестящая, отполированная красавица машина стояла во дворе. Десятки раз подходил к ней Чарли – то протрет замшей лобовое стекло, то поправит резиновый коврик под сиденьем. Он выдумывал для себя еще и еще дела, чтобы хоть чем-нибудь отвлечься от этого тягостного ожидания.

Еще утром Чарли был в самой лучшей спортивной форме – и физически и душевно. Однако сейчас ни один спортивный тренер не был бы доволен его состоянием. Сначала огорчения, испытанные на празднике, а теперь это бесконечное ожидание измучили мальчика. Он выглядел усталым и совсем не таким подтянутым, как утром. Салли уже два раза бегала звонить в судейскую коллегию – почему не присылают машину. Каждый раз ей отвечал совершенно посторонний человек, обещал непременно передать, чтобы прислали грузовик, но, по-видимому, тут же забывал о своем обещании. Часы на колокольне пробили четверть пятого. Салли испуганно посмотрела на сына. Он стоял, прижавшись лбом к окну, и даже не обернулся. Может, попросить кого-нибудь из соседей подвезти «Свирель» к холму Надежды? Но, во-первых, владельцев машин в Горчичном Раю было только два, а во-вторых, и эти двое с утра уехали в парк на праздник.

Салли решительно открыла дверь и вышла на крыльцо. Толстый парень в шляпе, сдвинутой на затылок, вез на грузовике пустые бочки, которые оглушительно грохотали, подпрыгивая и катаясь по платформе. Салли помахала ему рукой. Парень притормозил.

– Вам чего, хозяйка? – прокричал он, высунувшись из кабины и морща нос.

Салли подошла ближе и попросила подвезти «Свирель» к холму на старт. Парень был из другого штата и ничего не слышал о гонках. Он вовсе не был автомобильным болельщиком, к тому же черное лицо женщины ему явно не понравилось.

– Некогда мне тут с вами возиться! – сказал он, морщась еще больше. – Вечно эти негры занимаются чепухой.

Салли окончательно пала духом: как она вернется в дом?

Но, когда она стояла уже на крыльце, до ее слуха донесся знакомый и такой привычный звук рожка.

– Дядя Пост! – воскликнула она, распахивая дверь настежь. – Дядя Пост – вот кто нас выручит!

Оливковая машина появилась в конце улицы. Дядя Пост катил, зорко поглядывая на дорогу – как бы ненароком не раздавить курицу, собаку или зазевавшегося малыша: ведь здесь, в Горчичном Раю, дети постоянно играли в пыли посреди улицы. Это не то что в аристократических районах, где чинные детки прогуливались за решетками садов, на подстриженных лужайках.

Салли помахала ему, и дядя Пост, повозившись немного, обуздал свое чудовище и остановился у дома Робинсонов.

– Сегодня, к сожалению, ничего для вас нет, мэм, – сказал он, свешиваясь с сиденья. – Наверно, вам еще пишут…

Услышав просьбу Салли, он немедленно принял эту просьбу очень близко к сердцу:

– Доставить машину мальчика на старт? Ну, разумеется, мэм, с радостью! Я и сам с удовольствием поглядел бы на гонки, если бы не почта. А про вашего знаменитого гонщика я много слышал. Да и про его машину тоже. Славный у вас паренек растет, мэм, дай бог ему здоровья!

Салли сияла. Легкая, как мячик, вбежала она в дом, крикнула Чарли:

– Не унывай, сын! Вон дядя Пост приехал за тобой!

Чарли взглянул на стрелки часов: без двадцати пяти минут пять. Если поторопиться, через десять минут он сможет быть на старте. И, мгновенно ожив, Чарли выбежал во двор.

Там уже возился старый почтальон, вынимал из багажника трос и прикреплял его к заднему буферу оливкового чудовища.

– Опять, видно, приходится мне выручать тебя, парень, – сказал он, увидев мальчика. – Живее за дело!

Чарли удивленно посмотрел на старика. Почему «опять»? Но долго задумываться было некогда, времени оставалось в обрез.

Увидев во дворе «Серебряную свирель» во всем ее блеске, дядя Пост хлопнул себя изо всей силы по коленке:

– Ну и молодец же ты, парень! Отец у тебя был способный, и ты от него, видать, не отстаешь! Дня два назад смотрел машину Мэрфи – так она много хуже, даю слово.

– А как она выглядит, дядя Пост? – Чарли, нагнувшись, быстро привязывал второй конец троса к крюку, укрепленному на передней части «Свирели».

Старый почтальон покосился на него:

– Торопись, парень, остается двадцать две минуты. Увидишь машину своего конкурента на старте. А от дяди Поста ни-ни – ничего не выведаешь, будь покоен.

Мать прикрепила к куртке Чарли серебряный значок – трофей прошлогодних гонок. Теперь каждый будет знать, что перед ним победитель. Дядя Пост предложил Салли ехать вместе с ним в кабине, и она с благодарностью приняла это приглашение.

Из ворот выехали без двадцати минут пять. Старый почтальон ехал быстро, но с большой осторожностью. Чарли старательно объезжал малейшие неровности на дороге, потому что «Свирель» была очень чувствительна. У одного из перекрестков светофор оказался перекрытым. Дядя Пост резко остановился. Машина Чарли продолжала двигаться, грозя вот-вот наехать на оливковый автомобиль почтальона. На секунду Чарли растерялся: что делать?

Конструируя «Свирель», мальчик долго обдумывал – делать или не делать на машине тормоза. Даже самые лучшие тормоза уменьшили бы ту легкость хода «Свирели», которой так добивался Чарли. В конце концов он решил их не делать.

А такого случая, как сейчас, он не предвидел. Вот когда нужны тормоза!

Все это с бешеной быстротой промелькнуло в голове мальчика. Он рывком, резко вывернул руль вправо и объехал дядю Поста на расстоянии ладони. Не замедляя хода, «Свирель» вынеслась почти на середину перекрестка и остановилась, задержанная тросом. Встревоженно заревели гудки настоящих автомобилей, которые чуть не наехали на эту маленькую машинку.

Полисмен, дежуривший у перекрестка, неторопливо направился к Чарли. «Ну, теперь начнется волынка! – тоскливо подумал мальчик. – На гонки я уж наверняка не поспею». Но вездесущий дядя Пост уже спешил навстречу важному фараону.

– Это моя вина, сержант. – Старый почтальон торопился как можно скорее отделаться от полисмена. – С меня и спрашивайте. Седьмой участок отделения связи. Меня зовут Хэрш.

– Виноваты и вы и мальчик. – Полисмен был невозмутим. – Почему у него нет тормозов? И зачем вы взяли его на буксир? Если он направляется на гонки «табачных ящиков», то за его машиной должен быть прислан специальный грузовик.

Пока шло это объяснение, Салли и ее сын испытывали одинаковое нетерпение и муки. Но вот полисмен что-то написал в своей книжке, а дядя Пост полез в карман.

«Штраф, – догадалась Салли. – Дядя Пост заплатил за нас штраф».

– Уф! – отдувался дядя Пост, подходя к ним. – Насилу отвязался. – Он повернулся к смущенному Чарли: – Скорей давай в машину! Ведь нас ждать не будут, отчаянный ты парнюга!

Старт находился на вершине холма Надежды, где, по примеру прошлых лет, были выстроены трибуны для зрителей и специальная судейская вышка.

Однако зрители заполняли не только трибуны, но и все обочины, крыши всех соседних домов и гранитные барьеры, огораживающие спуск с холма. Гул голосов слышался издалека и перекрывал все городские звуки. С вершины холма далеко виднелось море голов, выстроившееся поодаль огромное стадо настоящих машин, на которых приехали зрители, и разноцветные флаги, украшающие трибуны, старт и финиш.

Прямое шоссе сперва полого, а потом все круче и круче спускалось в сторону Гренджера, пересекая широкий котлован, а затем вновь поднималось по другую сторону этого котлована.

В пятистах метрах от старта, уже на горизонтальном участке шоссе, находился финиш – арка, также украшенная флагами и надписью: «Привет победителю гонок табачных ящиков!» Здесь на расстоянии фута от земли был протянут шнурок, который должна была разорвать машина, первой прошедшая линию финиша.

Девятиметровое полотно шоссе вдоль всего пути было разбито белыми полосами на три равные дорожки Обычно со старта отправляли по три машины, и каждой из трех по жребию выпадала правая, левая или средняя дорожка. Тот, кто вытягивал среднюю дорожку, обычно очень радовался. У нее были некоторые преимущества, которые знали гонщики: можно ехать по самой бровке, где полотно не имеет уклона ни вправо, ни влево, да и само полотно в этой части шоссе было ровнее, потому что в обычное время здесь меньше ездили и выбоин было меньше.