Валерий Гусев - Под девятой сосной в чистом поле Страница 5

Да, взрослеет пацан. Но все равно остается моим младшим братом.

Правда, сам он об этом частенько забывает.

– Молодец, Дим! – похвалил он меня, когда вернулся с «задания». – Надеюсь, ты не устал? – И, не дожидаясь ответа: – Сегодня будем дежурить всю ночь.

– Еще чего!

– Разговорчики! – это он выдал маминым тоном. Я его хорошо запомнил со своих ранних лет, когда пытался отделаться от нелюбимой до ужаса овсянки. – И приготовь на всякий случай березовую дубинку покрепче.

Не слабо!

Когда стемнело, мы забрались на чердак нашего вагончика. Конечно, чердаком это низенькое помещение под крышей с узеньким окошком можно считать только условно. В прошлом году мы с Алешкой устроили себе здесь спальные места. А в этом году… А в этом году мы постоянно стукались головами о стропила. Подросли, значит, не только наши березы, но и мы сами.

Алешка захватил с собой ватное одеяло и расстелил его возле окошка. Которое больше напоминало не окно, а щель в танковой башне.

Мы улеглись и стали наблюдать. Видно отсюда было здорово. Все как на ладони. Дачный поселок с огоньками в окнах. Церковь на горе. Дальний лес. Темная, извилистая полоска реки. Уснувший пруд.

Ночь становилась все глубже и глубже. Поселок погружался в сон – все стихло, огоньки в домах погасли. Дачники ложатся пораньше. Чтобы пораньше встать и взяться за грабли, лопаты и топоры.

– Жестковато, – проворчал Алешка. – Завтра, Дим, оборудуешь здесь наблюдательный пункт. Поудобнее.

– Ага. – Я зевнул во весь рот. – Телевизор с видачком притащу. Плеер. Банку с вареньем. Кастрюльку с макаронами.

– Не зевай так смачно, – попросил Алешка, не обращая внимания на мою насмешку. – Зевота, Дим, кто-то сказал, очень заразительна. – И зевнул так, что даже зубами лязгнул.

Из-за церкви поднялась красная луна. И на ее фоне что-то беспорядочно замелькало. Какая-то шустрая мелочь.

– Жулики, что ли? – Я положил голову на руки. Глаза слипались.

– Летучие мыши, – объяснил Алешка. – Они на колокольне живут. Мне дед Савелич показывал.

Во! Он уже успел и с дедом подружиться, и на колокольню слазить.

– …Такие симпатичные, Дим, – продолжал Алешка. – Хватит зевать! Висят себе в уголочке, среди паутины, крылышки подобрали… А мордочки у них, Дим, как у маленьких поросят.

Мне эта любовь к мышкам и лягушкам, мягко говоря, не понятна. У меня от них мурашки по спине бегают. От неприязни. У Лешки – мурашки тоже бегают. Но от восторга.

А летучих мышек становилось все больше и больше. Вот уже такое стадо образовалось, что заслонило собой красную луну. Стало мне совсем темно. И я уже больше не зевал. Зеваешь, когда спать хочется. А я уже, оказывается, вовсю удовлетворял свою потребность в глубоком здоровом сне на свежем воздухе. Да на ватном одеяле.

Но я этого еще не знал. А узнал, когда Алешка чувствительно ткнул меня в бок и жарко прошептал:

– Вот он! Пошли!

Я открыл глаза. Луна была уже совсем в другом месте, и не красная, а ослепительно белая.

– Ты чего? – буркнул я.

– Дим, он там! В церкви! Я видел – там на секундочку фонарик сверкнул. Пошли! – И он потянул меня к лестнице. – Дубинку захвати! Пригодится.

Мы скатились с чердака, выскочили за калитку и побежали к церкви, спотыкаясь в темноте.

– Не пыхти! – шепнул Алешка. – Спугнешь.

По мне уж лучше спугнуть. Пока нас самих не спугнули.

– Я гляжу, Дим, – рассказывал на бегу Алешка, – и ничего не вижу. Вдруг у двери фонарик сверкнул. И опять темнота. А потом внутри он опять на секундочку зажегся. Тихо! Оставайся здесь, будешь меня подстраховывать. Если что – дубинкой по башке.

– Кого? – удивился я. – Тебя?

Алешка прыснул в кулак – будто мышка чихнула.

– Кто подвернется. Потом разберемся. Стой здесь.

Он бесшумно поднялся по ступеням к двери, прислушался и тихонько задвинул засов.

– Все! Попался!

– Кто?

– Жулик – вот кто! Беги за участковым, а я за дядей Леней.

Участковый жил неподалеку, на краю дачного поселка. Там стоял такой двойной дом – в одной половине была комната участкового для приема населения, а в другой жил он сам, со своей семьей в виде молодой жены по имени Катерина. В обеих половинах было темно.

Я постучал в жилое окошко. В доме вспыхнул свет и послышался сонный женский голос:

– Кто там?

– Дядю Андрея позовите, – сказал я. – Очень нужно!

Окно распахнулось, и в нем появилась женщина в халате.

– А его нет. Он на задании.

Вот это да! А что делать-то?

И я помчался обратно к церкви. И по дороге догнал Алешку и дядю Леню в цветастой пижаме и домашних тапочках. Они трусили рядом, как два дружных бегуна на дальние дистанции.

– Молодец, Алексий! – хвалил его на бегу дядя Леня. – Сейчас мы его схватим. Дим, а где участковый? Разбудил его?

– Он на задании. – Я пристроился к ним сзади. Как третий дружный марафонец. – Нужно звонить в милицию.

– А! – дядя Леня затормозил так, что я чуть не налетел на него. – Бежим обратно. За мобильником.

Развернулись. Побежали обратно. Разговаривая на ходу. Лешка и Леня все время на полном бегу оборачивались ко мне с разными репликами. И в конце концов они на этом полном ходу врезались в тракторный прицеп, который прямо на дороге оставил на ночь нерадивый тракторист Шурик. А я не налетел, я вперед смотрел, назад не оглядывался.

– У тебя что? – спросил отец Леонид Алешку, вставая и потирая лоб. – У меня шишка.

– У меня коленка на ноге, – сказал Алешка. – Дим, а у тебя?

«У меня голова на плечах», – хотелось мне ответить, но я сдержался и только вздохнул.

– Не будем тревожить матушку, – сказал отец Леонид возле своего дома. – Сейчас я вынесу телефон.

– Да, – посочувствовал Алешка, – пусть мирно спит старушка.

– Почему старушка? – с обидой удивился отец Леонид, он даже остановился на крыльце. – Матушка на пять лет меня моложе. – И скрылся за дверью.

Алешка так вытаращил глаза, что я это даже в темноте разглядел, и повернулся ко мне:

– Как, Дим? Матушка моложе сыночка? Так бывает, что ли?

Я пожал плечами:

– Ты у него спроси, откуда я знаю? Может, она его усыновила.

Тут появился отец Леонид, все в той же цветастой пижаме, очень красивой под лунным светом. И стал так орать в мобильник, что его молодая приемная матушка, наверное, подскочила в постели. И зажала уши. Или сунула голову под подушку.

– Сейчас приедут, – сказал нам отец Леонид. – Велели ждать здесь и приказали: «К объекту не приближаться. Преступник может быть вооружен».

Ждали мы довольно долго, сидя на его крылечке. И Алешка все допытывался у отца Леонида про его матушку. Наконец, разобрались. Оказалось, что матушка – это не мама, а жена отца Леонида.

– Ну так принято, – объяснял он. – Я, попросту говоря, поп, а она, попросту говоря, попадья. Я – батюшка, а она, значит, матушка. Понял, Алексий?

Попросту говоря, Алешка не успел ответить. На краю села засверкали мигалки и завыли «вопилки». Примчалась группа захвата. Мы побежали к церкви. Как же без нас-то!

Из машины высыпали люди в бронежилетах и в касках. Вперед выступил начальник милиции. Очень довольный, он потер руки и поднес ко рту микрофон. И загремел его голос на всю деревню:

– Предлагаю вам добровольно покинуть объект! Вы обнаружены и блокированы! Сопротивление бесполезно! Даю минуту на принятие решения! Время пошло!

В ответ – тишина.

– Вперед! – скомандовал начальник, взглянув на часы.

Двое бойцов в брониках рванулись к дверям. Лязгнул засов.

Один боец исчез внутри, другой сначала прикрыл его, а потом тоже исчез за дверью.

– Стоять! Оружие на пол! Руки за голову! – услышали мы их грозные крики.

И тут же оба бойца вывалились на паперть, держась за животы. Я сначала даже испугался, подумал, что злоумышленник, забравшийся в церковь, поразил их каким-то неведомым и бесшумным оружием. Прямо в пупки.

Но бойцы схватились за животы от хохота. Потому что следом за ними на пороге, щурясь от яркого света автомобильных фар и прожекторов, появился немного смущенный… наш молодой красавец-участковый – «дядюшка мент». Попросту говоря. Хорошо еще, что мы его только заперли, а не ахнули дубинкой по фуражке.

– Так! – мрачно сказал начальник и повернулся к отцу Леониду: – И кто все это устроил? Ложный вызов – называется это безобразие.

Отец Леонид повернулся к Алешке. А того как будто и не было. Батюшка покаянно поник головой.

– Стыдно, батюшка, – пожурил его начальник. – При вашем-то сане и такие шуточки.

– Что ж ты, батюшка поп, – укорил его и участковый. – Я ж сказал тебе, что позабочусь. В засаду, понимаешь, сел, караулил. По мне там мыши бегали. Все ноги оттоптали…

Отец Леонид чуть заметно усмехнулся в бороду, но Алешку не выдал. Он только удрученно развел руки и виновато произнес:

– Опростоволосился… Зело прискорбно…

Глава III

Еще один… поля

Алешку наш ночной прокол ничуть не смутил. Он только укрепил его добрые чувства к отцу Леониду и желание помочь ему и всей бедной России, отыскав всенародную реликвию.