Анна Данилова - Наследство из склепа Страница 6

Вернулся Никита. Большие сумки, набитые двух– и полуторалитровыми пластиковыми бутылками с минеральной водой и колой, были настолько тяжелы, что бедный Пузырек едва дотащил их до дома. Капли пота стекали с его раскрасневшегося, распаренного лица прямо на майку.

– Лучше бы я отвечал за списки, листки бумаги не такие тяжелые… – ворчал Никита, растирая затекшие ладони. – Ну что, ты еще не раздумала? Собралась?

– Да, я абсолютно готова. Вот только из головы у меня не идет этот бородатый…

И Маша рассказала брату о посетителе.

– Так я же его видел! Он вылетел только что как ошпаренный из подъезда, сел в машину и умчался…

– Вот я и подумала: если уж он так странно ведет себя, значит, я не ошиблась, и он действительно имеет отношение ко всему тому, что произошло с Ларисой. Только простить себе не могу, что так и не удалось спросить его фамилию. Непростительная глупость.

– Да брось, все образуется. Вот сядем сейчас в машину, помчимся в Саратов, найдем Ларису и все выясним.

– Могу себе представить, как же она удивится, когда увидит нас… И вообще, Никита…

– Все. Никаких возражений не принимается. А вот и Горностаев приехал…

И Пузырек, услышав звонок в передней, бросился открывать.

На этот раз действительно пришел Сергей. Он был в огромной джинсовой куртке («Явно отцовская, чтобы казаться пошире и побольше», – отметила про себя Маша), в джинсах, новеньких кроссовках и… кожаных оранжевых КРАГАХ!

– Сережа, я бы согласилась на это путешествие лишь ради одних твоих краг, – расхохоталась Маша, представляя себе, что должен сейчас чувствовать Горностаев, до сих пор скрывавший от нее краги и надеявшийся хотя бы сейчас поразить ее своим потрясающим внешним видом. Она вспомнила, как однажды, еще зимой, как-то в разговоре Сергей подробно объяснял ей, что настоящий, профессиональный водитель непременно должен надевать на руки такие специальные кожаные мягкие перчатки, длинные, почти до локтей. Краги! Но как ни объяснял Сергей, как должны выглядеть эти самые краги, Маша все равно представляла себе его сидящим за рулем в черных бархатных вечерних перчатках с ручной цветной вышивкой и уже тогда смеялась над Горностаевым почти до слез. Ее умиляло желание Сергея казаться взрослее.

– Ну что? Как дела? – спросил Горностаев, не обращая внимания на хохот развеселившейся Маши. Ему куда приятнее было сейчас слышать ее смех, нежели нытье по поводу того, что она передумала ехать.

– Да не переживай ты, все о’кей! – успокоила она его. – Осталось только уложить в сумку-холодильник ледяные элементы, заехать в магазин за продуктами, и все – мы готовы к отъезду!

Горностаев от счастья не мог выговорить ни слова. Одна его мечта уже почти была исполнена. И даже если сейчас, думал Сергей, нас остановят и вернут домой, а то и еще хуже – разыщут родителей и сообщат им о том, что совершили их золотые детки, то все равно – где-то с час он будет настоящим водителем. Он будет сидеть на этом волшебном сиденье, уверенно держась за руль, и машина, слушаясь его, понесет их по широким московским улицам навстречу полной неизвестности, навстречу совершенно другой жизни…

Сергей, как в тумане, носился между квартирой и машиной, укладывая в багажник сумки и привязывая к верху велосипед и удочки. Он не чувствовал ни усталости, ничего такого, что могло бы предвещать неудачу. Ему казалось тогда, что все у них получится.

Наконец, все уложив, друзья уселись на кухне и стали вспоминать, все ли они взяли.

– Ну, с богом, – наконец сказал Пузырек, подражая родителям, которые всегда перед дальней дорогой сидели с минуту неподвижно, уставившись на чемоданы, после чего поднимались и выходили из дома.

– С богом, – подхватили Машка с Серегой и тоже поднялись со своих мест.

– Значит, так, – сказала Маша уже в дверях. – Самое главное – хорошенько запереть квартиру на все замки. Ключи от Ларисиной квартиры я забираю. Если нам судьба найти Ларису – то мы ее найдем и спасем. Если же нет, может, она вернется сама… Хотя, если честно, мне кажется, что с ней все-таки произошло какое-то недоразумение. Ведь еще вчера утром она была такая радостная и счастливая…

Маша тряхнула головой, прогоняя невеселые мысли, и вдруг произнесла нечто такое, что удивило, вероятно, всех присутствующих:

– Да-а… Жаль, что у нас нет оружия. Вот был бы пистолет, хотя бы газовый.

И тут Горностаев хлопнул себя ладонью по лбу:

– Машка, ты – гений! И как же это я раньше не додумался? У твоих родителей есть баллончик, «Антидог»?

– Есть, я даже знаю, где они его хранят.

Машины родители иногда рано утром бегали по парку. В оздоровительных целях. А поскольку именно в это время все владельцы собак начинают активно выгуливать своих питомцев, то Машиной маме, очень боявшейся собак, не оставалось ничего другого, как в целях самообороны и для собственного спокойствия обзавестись таким баллончиком.

Маша принесла «Антидог» и спрятала его в свой пестрый новенький рюкзачок.

– Порядок. Теперь можно ехать.

И все трое вышли из квартиры.

Глава 4

Свободное перемещение в пространстве

Белая «шестерка» в семье Горностаевых считалась машиной Сережи. Отец подарил ее сыну пару лет назад и сделал все, чтобы научить его управлять ею. «Запомни, эту машину придумали люди, у которых мозги ничуть не лучше твоих. А потому наберись, сынок, терпения, изучи ее устройство и постарайся понять основные принципы ее действия. Весь мир ездит на колесах и ничего, справляется. Так почему бы и тебе не освоить ее досконально? Ты – мужчина, уже совсем скоро у тебя будут права и ты сможешь спокойно перемещаться в пространстве куда заблагорассудится. Машина – это свобода. Но прежде чем сесть за руль, надо знать об этом железном звере все. Представь себе, что ты заехал в лес. За грибами. Захотел вернуться домой, а мотор не заводится. И вокруг – ни души. Человеку, незнакомому с устройством машины, вовек не выбраться из леса. Так можно умереть и голодной смертью. Вот поэтому ты должен знать, какие инструменты должен возить в багажнике, и уметь с ними обращаться. Кроме того, при тебе всегда должна быть запаска и пара канистр бензина. Ну и еще, как это ни странно, немного денег на тот случай, если тебе понадобится помощь. Люди, сынок, разные. Кто-то с радостью отбуксирует тебя до самого города, а кто-то потребует за это деньги. Но знай, те деньги, которые он у тебя возьмет, не принесут ему счастья. Он сам влипнет примерно в такую же ситуацию, если не хуже, и испытает куда больше неприятностей, нежели ты. Это закон равновесия, который существует в природе. И пусть ты его, быть может, никогда и нигде больше не встретишь, знай – жадность и жестокость бывают всегда наказаны».

Отец часто разговаривал с Сергеем на подобные темы, всегда, если была возможность, брал сына с собой в гаражи (у них было два гаража: в одном стояла эта самая «шестерка», а в другом – скромный «Фольксваген»), где они вместе ремонтировали машины. И при каждом удобном случае отец давал Сергею вести машину. Сначала это было только на даче, по грунтовой дороге, потом позволил водить на трассе, и вот уже в течение последнего года Сергей ездил прямо по городу. Его отца никогда и никто не останавливал, не штрафовал – он был важной «шишкой» в городе.

«А ты – рисковый парень, весь в меня», – любил повторять отец, и у Сергея от этих слов перехватывало дыхание. Он жал на газ, обгоняя «Форды» и «Мерседесы», проскакивая в последнюю секунду на зеленый свет светофора.

Ребята помчались по широкой, залитой солнечным светом трассе, навстречу неизбежному КП ГАИ. Они уже успели заехать в магазин и загрузиться продуктами и теперь чувствовали себя намного увереннее.

– Погодка —прелесть! – воскликнула Маша.

– Как по заказу, – ответил Сергей.

Настроение у Маши было приподнятым. Ее радовала дорога, солнце, пейзаж за окном машины. Зато Пузырек чувствовал себя не очень уютно. Напившись колы, он теперь мечтал только об одном – о небольшой остановке. Никита уже открыл было рот, чтобы произнести невозможное: «Останови, пожалуйста», как вдруг услышал Машкино веселое:

– Слушай, Сережа, ты не мог бы остановиться где-нибудь на обочине и проверить колеса?

– А что, тебе кажется, что колесо спустило? – испугался Сергей и тут же свернул вправо, затормозил и выскочил из машины.

А Машка, расхохотавшись как сумасшедшая, выскочила из машины и с индейскими воинственными воплями типа «о-о-о-о-о-у!», похлопывая себя ладошкой по губам, почти кубарем скатилась по высокой густой траве вниз, на пашню, и побежала к кустам. Следом за ней припустился, немного дав влево, Никитка.

– Вот поросята, – выругался Горностаев, до которого только что дошло, как его разыграли. Он вздохнул, замер, прислушиваясь к своему организму, после чего перебежал дорогу и тоже скрылся в кустах.

Маша вернулась помрачневшая. Видать, запас ее веселья и беззаботности был на исходе. Она страдала, чувствуя приближение КП ГАИ.