Николай Тёмкин - Морской дозор Страница 6

— Уверенность вот откуда, — объяснил Алексей Попов. — На берег вышла нас встречать Маруся, моя главная помощница. Вот она, видите? А они с агентом Ягой как раз на островке, где нашлась пушка, и должны быть. Эй, Маруся, коллега, принимай гостей!

Маруся распушила хвост, гостеприимно заурчала и обратилась к прибывшим:

— Здравствуй, Алёша! Добро пожаловать, капитан Сильвер!

Пират снова поразился: следствие, на этот раз в лице помощницы, вновь продемонстрировало необъяснимую осведомлённость.

— Сто морских чертей! — воскликнул Сильвер. — Откуда ты меня знаешь?

— Маленький секрет профессии, — таинственным голосом ответила Маруся и, пожалев недоумевающего капитана, добавила: — Баба Яга вас на слух вычислила, вы ведь песню пели!

— А говорила — секрет! — буркнул пират. — Важность на себя напускала. Дело-то, оказывается, проще пареной репы!

— Так часто случается во время следствия, — потушил разгорающийся конфликт Алёша. — Сначала какие-то тайны кажутся совершенно неразрешимыми, а потом — раз! — и всё становится ясно. Знакомься, Маруся: вот этот господин в парике — барон Мюнхгаузен.

— Приветствую вас, барон, — и Маруся слегка присела на задние лапки, словно делая реверанс.

Барон в ответ учтиво поклонился, прижав руку к сердцу.

Следом за спутниками ступил на прибрежный песок и Алёша.

— А где агент Яга? — осведомился он.

— Ждёт нас у пушки. Между прочим, с важной уликой.

Заинтересованные, все быстрыми шагами двинулись в глубь островка. Впереди мелко семенила Маруся.

Широкая ложбина. Зеленеющие холмы. За последним из них открылся вид на пушку. У взволнованного барона перехватило дыхание. Сильвер, наоборот, сохранял полнейшее равнодушие. «Наверно, деланное», — подумал Алёша.

Глава девятая

У пушки

— Глядите! — Маруся указала на лежащий возле пушки книжный лист. — Баба Яга оказалось права: преступник вернулся! И оставил отпечаток! Вот хитрец — на руках шёл!

Алёша внимательно осмотрел отпечатавшийся след и рассмеялся.

— Ну вы с бабушкой и следователи! Кстати, где она?

— Сама удивляюсь, — сделала большие глаза Маруся. — Обещала здесь ждать. И вот — ни слуху ни духу. Ничего, появится. Вот и ступа её здесь стоит — значит, Яга где-то поблизости… А чем тебе не нравится наша улика? Вот пальцы: ровно пять; коротковаты немного, да ведь не в длине суть. Вот ладонь — вытянутая какая-то, необычная, но так даже лучше: легче будет найти её обладателя.

— Эх вы! — Алёша неодобрительно покачал головой. — Надо быть внимательнее и не доверять первому впечатлению. Пальцев-то точно пять, но за ними — не продолговатая ладонь, а самая обычная ступня. И выходит, что тот, кто оставил отпечаток, не на руках шёл, а босиком.

Он пристально посмотрел на босые ноги барона. Маруся тоже пристально посмотрела на босые ноги барона.

— Ах ты, грот-брам-стеньга! — выдохнул капитан, глядя на босые ноги барона.

— Господа, господа! — скороговоркой затараторил Мюнхгаузен, переминаясь на месте, словно в попытке скрыть свою босоногость. — Да, я бос, потому что у меня пропали ботфорты. Да, весьма вероятно, что отпечаталась именно моя ступня. Но я не преступник, даю вам честное слово!

— От таких честных слов земля краснеет, — хмыкнул пират.

— Повторяю: не будем бросаться обвинениями, — одёрнул его Алёша. — Попрошу вас дать подробные объяснения, барон. Как можно более подробные!

— Пожалуйста. С полной искренностью и удовольствием, — заспешил Мюнхгаузен. — Итак, я раздобыл пушку. Как раз подходящую, двухзарядную. Нанял перевозчиков…

— Это, — спросила Маруся, — кого же?

— Каких-то поросят, — пожал плечами барон. Алёша понимающе улыбнулся:

— Личности нам известные. А дальше?

— Они на лодке переправили пушку на остров: здесь, как показали мои расчёты, наилучшее место для старта на Луну. Мы вместе установили орудие в ложбине у холма. Поросята вернулись к лодке и уплыли. Оставшись один, я полностью подготовился к полёту. Десять, девять, восемь, семь…

— Что-что? — не поняла бароновой арифметики Маруся.

— Начал обратный отсчёт, — пояснил тот. — Шесть, пять, четыре, два, один…

— Старт! — азартно подхватил Сильвер.

— Отнюдь, — печально сказал барон. — Отсчёт пришлось прекратить.

— Почему? — нахмурил брови Алёша.

— Потому что именно в этот момент я вспомнил, что хотел привезти лунным жителям образцы земных растений.

— Зачем? — заинтересовалась Маруся, сама неравнодушная к цветам и травам.

— Для знакомства и установления научных связей, — веско промолвил Мюнхгаузен. — И вот я отправился собирать наиболее интересные экземпляры. Вдруг чувствую — ногам зябко. Гляжу — да я ведь босой! Только что был в ботфортах — а теперь сапоги пропали!

— Чудеса! — недоверчиво присвистнул Сильвер.

— Чудес не бывает! — наставительно сказал Алёша.

— Конечно, не бывает, — согласился барон, — но как полетишь на Луну без сапог? Я ведь собирался там представительствовать за всё человечество! К тому же, говорят, лунная поверхность усыпана острыми камнями. Я бросился на поиски исчезнувшей обуви. Обшарил весь остров — никакого результата. Вернулся сюда — дай-ка, думаю, на всякий случай у пушки посмотрю. Но нет сапог, и всё тут. Я как следует искал, даже на листок какой-то, невесть откуда взявшийся, обратил внимание. Тогда, наверное, на него нечаянно и наступил. Между прочим, очень холодно было ногам — сыро кругом, грязно.

— Поэтому отпечаток такой ясный, — слегка пошевелила усами Маруся.

— Да-да, вероятно, именно поэтому, — с готовностью согласился Мюнхгаузен, тоже поводя усами: уж очень хотелось ему найти общий язык со следствием.

— А дальше? — строго спросила Маруся, всем своим видам показывая, что её не так-то просто умаслить.

— Поняв, что дальнейшие поиски на острове бесполезны, — продолжил барон, — я отправился на большую землю за какой-нибудь обувью.

— Как так — отправились? — задал каверзный вопрос Алёша. — Лодки-то у вас не было!

— И ступы тоже, — добавила Маруся.

— К ступе, — решительно отмел её реплику Мюнхгаузен, — я вообще никакого касательства не имею, это уж вы, пожалуйста, бросьте. В общем, поняв, что оставаться здесь не имеет смысла, я отправился вплавь. И встретился на другом берегу с капитаном Сильвером. Он как раз пел песню о ботфортах. Я подумал — о моих. А дальше вы сами знаете.

— Сомнительно это как-то, — вмешался в следственные мероприятия пират. — От островка до берега, о-го-го, сколько плыть. Тут бы и мне не выдюжить, не то что какому-то барону сухопутному.

— Совершенно естественное замечание, — ответил Мюнхгаузен, — но неверное. Да, порой я начинал тонуть, но каждый раз меня спасали сила и сообразительность. Ухватившись рукой за косичку вот этого парика, я дёргал вверх и вытаскивал себя таким образом на поверхность воды.

— Никогда ничего подобного не слышал! — не поверил Сильвер.

— А я слышал, — задумчиво промолвил Алёша, — и даже в книге читал. Книжки — они в любом деле подмога, так наша литераторша говорит.

— И Яга то же самое говорит! — удивился капитан.

— Правильно говорит, — похвалил агента следователь по особым делам. — Учитывая все обстоятельства, лично мне, барон, ваш рассказ в общем и целом кажется соответствующим действительности. Конечно, хорошо было бы отыскать свидетелей. Только где ж их тут найдёшь?

— А вот здесь! А вот здесь! — раздался гортанный голос. — Сорока-Белобока кашу варила! Кашу варила, глазами кругом водила. Всё видела. Были тут поросята, и пушку они вместе вот с этим тащили, а потом он считал задом наперёд. А что дальше было, не знаю: кашу сварила, детишек накормила, полетела себе пропитание искать. Да и сейчас мне пора. — И Белобока, взмахнув крыльями, куда-то улетучилась.

— Что ж, — сказал Алёша, — свидетельские показания можно считать вполне удовлетворительными. Ход событий более или менее ясен. Но остаётся один — и очень важный — вопрос: каким образом, барон, к вам попала пропавшая пушка капитана Сильвера?

— По этому эпизоду я могу сообщить следующее… — начал барон, но пират остановил его на полуфразе. Обветренное лицо бывалого моряка сделалось совершенно пунцовым.

— Какая пушка капитана Сильвера? — закричал он, размахивая руками. — Нет здесь никакой пушки капитана Сильвера!

— Так это не ваша пушка? — хором спросили Алексей и Маруся.

— Конечно, не моя, покусай меня кашалот! — рявкнул пират.

— Что же вы раньше-то молчали? — разочарованно осведомился следователь по особым.

— А меня разве кто спрашивал? Никто не спрашивал! — у одноногого пирата началась настоящая истерика. — Отдайте мою пушку! Пушечку мою!