Владимир Аверин - Паутина хакера (Виртуальный воришка) Страница 7

Вадик решил убедиться, что в камере хранения никого нет. Прислонившись ухом к стенке коробки, он затаил дыхание и прислушался… Вот за дверью проехала тележка, вот кто-то прошел по коридору, вот за стеной в туалете заурчала вода — камера хранения находилась в подвале, и все эти звуки, отражаясь от глухих стен, становились гулкими, слышными издалека.

Но весь этот шум рождался за пределами камеры хранения. Внутри же было тихо. Только тишина и мрак. Вадик решил, что пришла пора вылезать наружу. Он немного приподнял голову, ощутил затылком гладкую поверхность картона и вдруг чуть не умер от разрыва сердца.

«Парашютная стропа! Паук перевязал коробку парашютной стропой! Как же теперь вылезать из коробки?» — думал Вадик, чувствуя, как с каждой минутой все сильнее затекают ноги. Целый час просидеть, съежившись в коробке, он физически не мог. Вадик был на грани паники. «Чтобы вылезти наружу, придется сломать картонный верх коробки — это ясно. Таким же манером можно влезть обратно в этот вонючий ящик, — лихорадочно соображал мальчишка, — но что делать с дыркой, через которую я буду туда-сюда сигать? Если ее заметит кладовщик, то мне конец. Но ломать крышку все равно придется, иначе я навсегда останусь таким скрюченным ежиком. Все, больше не могу терпеть», — решил Вадик и начал медленно разгибать спину. Когда он, к своему удивлению, почувствовал затылком, что продольная половинка картонной крышки приподнимается, Вадик толкнул ее руками, и она легко открылась. Ситников выпрямил спину, по грудь высунулся из коробки и с облегчением вздохнул — у Паука хватило ума не обвязывать коробку крест-накрест, он только один раз перехлестнул стропу вокруг и завязал ее наверху.

Минут пять ушло у Вадика на то, чтобы разогнуть колени и вылезти из ящика. Ноги не слушались его, сначала он их просто не чувствовал, а помогать себе руками, опираться о края коробки Вадик боялся, так как мог сломать непрочные картонные стенки. Пришлось ждать, пока в ногах восстановится кровообращение и они снова станут сильными и послушными.

Высоко поднимая колени, он переступил через края коробки и встал на цементный пол подвала, который даже в летнюю жару холодил пятки через тонкие подошвы сандалий. Ситников вынул из кармана фонарик, включил его и стал медленно перемещаться к дальнему левому углу помещения, выискивая там три черные сумки с надписями «MARLBORO» на боках. Ситников почти сразу нашел их — сумки стояли на полу, стиснутые с двух сторон коробкой и чемоданом. Зажав в зубах фонарик, Вадик быстро расстегнул «молнии» на всех трех сумках, нащупал целлофановые пакеты с кожаными куртками и стал выкладывать их на пол. Через несколько минут перед ним высились три аккуратные стопки по десять курток из дорогой плотной кожи. Подтащив клеенчатую сумку Паука, Вадик начал доставать из нее брезентовые мешки и наполнять ими пустые сумки с надписями «MARLBORO» на боках, чтобы они выглядели такими же пухлыми и увесистыми, как раньше, — иначе кладовщик мог обнаружить пропажу. Когда черные сумки были набиты мешками, Вадик переложил куртки в огромную клеенчатую сумку Паука и, сгибаясь от тяжести, отволок ее на прежнее место.

Дело было сделано, а до конца обеденного перерыва оставалось почти полчаса. Залезать обратно в коробку Вадику не хотелось, при одной мысли об этом у него начинали болеть коленки; оставаться снаружи было опасно, так как в любой момент мог вернуться кладовщик и застать Ситникова врасплох. Вадик выбрал третий вариант: он залез в коробку, но не скрючился, а просто сел, высунувшись из нее по плечи. В таком положении он не уставал и в то же время слышал все, что происходило за дверью, и мог в любой момент спрятаться в коробке и опустить над собой крышку.

Кладовщик задерживался — по радио уже объявили точное время, а его все не было. За дверью послышался скрип несмазанной тележки Паука, а затем хозяин курток постучал и крикнул: «Эй, начальник! Пора открывать! Обеденный перерыв кончился, слышишь?!» Не дождавшись ответа, он стал прохаживаться по коридору, громко насвистывая популярную мелодию.

Вскоре за дверью послышались мужские голоса. Вадик моментально нагнул голову, подтянул колени к груди и скрылся в коробке за несколько секунд до того, как дверь открылась и в помещение вошел кладовщик. Вадик услышал его голос:

— Хочешь забрать свое добро?

— Да, — раздался голос Паука рядом с коробкой, в которой сидел Вадик.

— Что-то я тебя давно не видел, болел, что ли? — поинтересовался кладовщик.

— Болел, — коротко ответил Паук и, крякнув, поднял коробку, отчего Вадика сначала бросило на левую стенку, а потом, когда ящик встал на тележку, занесло вправо.

Кладовщик поставил рядом с коробкой клеенчатую сумку, забрал у Паука квитанцию и сказал ему на прощание:

— Ну, будь здоров.

— Обязательно буду.

Вадик услышал, как хлопнули две ладони, и догадался, что кладовщик пожал Пауку руку. Они вели себя так, словно давно знали друг друга, и это показалось Вадику странным. Почему Паук не сказал, что знаком с кладовщиком? Ситников решил разобраться в этом, как только вылезет наружу. А сейчас он трясся в картонном ящике из-под телевизора и воображал себя лягушонкой в коробчонке.

Когда Паук вывез тележку на улицу и покатил ее в безлюдное место на задворках рынка, Вадик услышал его негромкий голос. Паук обращался к нему:

— Слушай меня внимательно, Вадим. Тебе придется отвезти сумку с куртками к себе домой. Поймаешь машину и поедешь. Я приеду позже.

— Мы так не договаривались! Один я не справлюсь, — попытался возразить Вадик, но Паук перебил его:

— Молчи. Тебя могут услышать. Пять минут назад я лоб в лоб встретился с горцем, с одним из тех, которые поставили меня на «счетчик». Я еле ноги унес. Если я попадусь ему на глаза с этой сумкой, он все поймет, и тогда нам уже никто и ничто не поможет.

Вадик почувствовал, что тележка остановилась.

— Мы приехали? — негромко спросил он, но ответа не получил. Вадик повысил голос: — Эй, Паук! Мне можно вылезать?

Ему никто не ответил. Тогда Вадик осторожно выпрямился, рукой приподнял над собой картонную крышку и высунулся из коробки, как танкист из башни танка. Ситников оглянулся — вокруг не было ни души, тележка стояла за территорией вещевого рынка, между глухой стеной красного кирпичного здания и деревьями лесопарка.

До дороги, на которой Вадик мог поймать такси, было метров триста. Двумя руками он стащил сумку с тележки. Приподняв ее за узкие, неудобные ручки, попробовал идти, но неправильно рассчитал центр тяжести — сумка потянула его вперед, и он, сделав несколько мелких быстрых шажков, остановился, уронив сумку перед собой. Отдохнув, он посмотрел на часы, снова приподнял, просеменил, остановился, отдохнул и снова приподнял… Такими короткими перебежками он и добрался до дороги ровно через семнадцать минут. Поймав такси, Вадик щедро заплатил шоферу, тот с ветерком довез его до дома и помог донести сумку до квартиры.

Глава V

Страшный удар

Вернувшись домой, Вадик первым делом пошел в ванную, встал под душ и смыл с себя запах пластмассы, который пристал к нему в коробке. Выйдя из ванной, он почувствовал сильный голод и вспомнил, что с утра ничего не ел. Он направился в кухню, собрался разогреть обед, но не успел включить конфорки, как услышал звонок в дверь и пошел в прихожую.

Посмотрев в глазок, Вадик открыл дверь и увидел на пороге Паука и невысокого щуплого желтолицего человека с раскосыми глазами.

— Знакомься, это наш вьетнамский друг, — сказал Паук и, незаметно для вьетнамца подняв руку над его головой, показал Вадику большой палец, мол, все в порядке. — Он готов купить куртки! Все тридцать штук! Оптом!

Вьетнамец вытянул руки по швам, вежливо поклонился и сказал:

— Засуйте.

Вадик не понял.

— Засуйте, — повторил вьетнамец и снова поклонился.

Вадик растерянно уставился на Паука, ожидая от него объяснений.

— Он с тобой поздоровался. «Здравствуйте». Он плохо говорит по-русски, понимать-то понимает, а слова не все выговаривает, еще не научился, — объяснил Паук и спросил у Вадика: — Долго ты собираешься нас на пороге держать? Может, пригласишь в квартиру?

— Конечно, заходите. — Вадик пропустил гостей в прихожую и закрыл за ними дверь.

У вьетнамца были длинные, как у кролика, верхние зубы, которые белели над нижней губой, отчего казалось, что он все время улыбается.

— Пхни, — сказал вьетнамец и в третий раз поклонился.

Вадик в третий раз его не понял, поэтому вопросительно посмотрел на Паука.

— Что ж тут непонятного? Пхни — это его имя. Тебя Вадиком зовут, а его — Пхни. Полное имя Пхни Нгуен Хо, но он в этом не виноват. Где куртки?

Вадик провел Паука и Пхни в гостиную, в центре которой стояла клеенчатая сумка. Паук деловито раскрыл ее и стал выкладывать куртки на диван, чтобы Пхни мог их сосчитать. Вьетнамец одну за другой вынул несколько курток из пакетов, внимательно рассмотрел каждую. Растягивая швы вдоль и поперек, он проверил качество кожи, потерев ее между пальцами и слегка потянув, потом поплевал на палец и провел им по рукаву, проверяя надежность окраски. При этом он всем сообщал о своих впечатлениях на смеси русского, английского и вьетнамского языков. Вадик с волнением следил за реакцией вьетнамца, от решения которого зависело его будущее — ведь если Пхни не понравятся куртки, то Паук не сможет купить операционную систему, необходимую для входа в корпоративную сеть банка.