Алексей Биргер - Дело №1 Страница 7

— Насчет телефона — никакого чуда нет! — рассмеялась она. — Когда увидимся, я сразу скажу вам, откуда он у меня. Мне не хотелось бы приезжать к вам… Мы не можем встретиться где-нибудь на нейтральной территории?

Я задумался. Надо было, судя по всему, отказаться. Но во мне проснулся интерес и я готов был узнать побольше!

— А какую нейтральную территорию вы хотите предложить? — спросил я.

— Может быть, где-нибудь в летнем кафе, поближе к центру Москвы? Скажем, в районе «Беговой» вас устроит?

— И во сколько?

— Сейчас полпервого. Если мы на три договоримся, вам будет удобно?

— Вполне.

Мы условились, в каком именно кафе мы встретимся, и я, попрощавшись с Галиной Афанасьевной, сразу распорядился, чтобы к двум часам моя машина была готова к выезду.

Что за игра начинается? И как Галина Афанасьевна оказалась вовлеченной в эту игру? И как мне вести себя?

Задумавшись, я начал рисовать на бумаге кружочки, схемы и стрелки, как будто у меня имелся замечательный план действий, но, на самом деле, в этих кружочках и стрелках никакого особенного смысла не было. Такие рисунки, занимающие руку, всегда помогали мне снять напряжение, вот я и чертил их.

И опять я подумал, что неплохо бы позвонить генералу…

«Нет, — решил я, — еще успею. Если что, вечером позвоню. А пока буду действовать на свой страх и риск.

Тем временем меня уже поджидали новые проблемы.

— Можно, Валентин Макарович? — в мой кабинет заглянул один из моих помощников.

— Да, заходи, Валера. Почту привез?

— Так точно!

Обязанностью Валерия было раз в два дня забирать почту из моей городской квартиры. Счет телефонный или мало ли что. Пусть почтальон думает, что жильцы постоянно бывают дома. Сам я не собирался навещать квартиру часто. Я оставил поручение в сберкассе, чтобы с моей сберкнижки каждый месяц списывали все платежи, цветов у меня в доме не было, кроме двух кактусов, а их и раз в месяц поливать можно… Я решил, что чем меньше буду появляться по месту жительства, которое через горсправку запросто можно найти, тем лучше. Принял я такое решение на всякий случай, из осторожности, но после появления Дегтярева это решение начинало казаться все более правильным.

— Хорошо, — кивнул я Валерию. — Спасибо.

Он оставил почту у меня на столе и вышел. А я стал просматривать, что он привез.

Сперва мне показалось, что, кроме рекламных листков, которые сразу же можно отправить в мусорную корзину, ничего больше нет — как всегда. Но скоро увидел запечатанный конверт. Что интересно, без почтового штемпеля. Выходит, кто-то специально приезжал, чтобы опустить мне этот конверт прямо в ящик. Ну и ну!.. Еще одна ловушка, или ничего особенного?..

На конверте было выведено, твердым крупным почерком:

Осетрову Валентину Макаровичу

И все.

Почерк, такой правильный и старательный, показался мне знакомым. И я открыл конверт.

«Здравствуйте, дорогой Валентин Макарович!

Пишу Вам я, отец Владимир Песчанников, если Вы меня еще не забыли. Разыскав Ваш адрес, я имел смелость навестить Вас без предупреждения, но дома не застал. Тогда я решил оставить Вам эту весточку в почтовом ящике. В Москву я приехал на месяц по делам, а вообще-то служу я сейчас довольно далеко от Москвы (нет, нет, никаких мнений, просто выбрал я такой путь, чтобы служить подальше от столицы; для того, чтобы поднять храм далеко на севере, да и монастырь при нем восстановить, были мне даны все надлежащие благословения, и, ободренный, с радостью я туда направился). Так если найдется у Вас желание отозваться, то записываю Вам адрес и телефон, по которым я в Москве нахожусь. Честно скажу, довольно настоятельная у меня необходимость кое о чем переговорить с Вами и посоветоваться, но докучать вам не буду, и, если Вы сами не отзоветесь, больше не появлюсь. Понимаю, что прошло много лет, да и неприятностей Вы из-за меня хлебнули столько, что, наверное, Вам не хочется вспоминать обо мне. При том, всегда остаюсь искренне Ваш,

Отец Владимир».

Далее были написаны адрес и телефон. По ним можно было понять, что отец Владимир остановился в Москве где-то в районе Шоссе Энтузиастов.

Я вздохнул. Об этом письме я должен был сообщить Борису Андреевичу. И без его ведома я не имею права вступать в контакт с отцом Владимиром.

И я набрал номер генерала.

— Да, в чем дело, Валентин? — пророкотал его голос.

— В почте моей городской квартиры оказалась нежданная весточка от отца Владимира, — сообщил я. — Пишет, что некоторое время он пробудет в Москве, и просит о встрече.

— А ты, обжегшись на молоке, дуешь на воду? — рассмеялся генерал. — Хотя, может, и правильно. Такие крутые годы над нами просвистели, что любой человек мог сто раз измениться. Сам, небось, знаешь, что священники в прежние годы хоть в зону, хоть на смерть за свои убеждения шли. В наши дни некоторые из них готовы любому отслужить молебен, если он деньги на храм дал… Впрочем, прочти-ка мне письмо целиком.

Я прочел. Борис Андреевич, дослушав, ухмыльнулся.

— Ну, насчет того, что он исключительно по доброй воле Москву покинул, это он, так сказать, малость преувеличивает… Мы ведь продолжали немного следить за ним. Впрочем, ни чего страшного не произошло. Захочет, сам тебе расскажет, а нет — так нет. Если желаешь знать, не против ли я, чтобы ты с ним встретился, то отвечаю: не против. Я понимаю, за последние дни ты начинаешь пользоваться все большей популярностью. Почему ты именно навстречу с отцом Владимиром спрашиваешь разрешение, а насчет остальных решаешь самостоятельно, встречаться или не встречаться?

— Вы о чем?.. — осторожно спросил я. — О том, что Дегтярев сюда приезжал? Так я пока не хотел рассказывать о его визите… По причинам, которые я чуть позже объясню.

— Нет, не Дегтярева я имел в виду, — ответил генерал. — У некоторых поступающих есть родственники, связанные с нашим ведомством, и они почти наверняка должны докучать тебе, хлопоча за своих. Взяток еще не предлагали?

— Есть вероятность, что очень скоро предложат, — ответил я.

— Ага, уже кто-то намекнул?.. Я так и думал. Теперь понимаешь, почему начальником училища стал ты, а не кто-нибудь другой? Ты не просто взятку отвергнешь, ты сумеешь сделать это так, что сквозняка не будет. А нам сейчас сквозняки не нужны. Ведь дело новое, есть сомневающиеся, стоит ли его вообще затевать. Один скандал — и, глядишь, сомневающиеся верх возьмут, и закроется училище, не начав работать… А для меня, это одно из самых важных дел сейчас, и нельзя дать его похоронить.

Ну, об этом Борис Андреевич мог лишний раз и не говорить. Тем более, что мы с ним это же обсуждали.

— Поэтому я и хочу, чтобы вы не знали о кое-каких моих встречах, — сказал я. — Чтобы, так сказать, на вас сквозняком не подуло. Ведь на него, в силу своей должности, вы должны будете отреагировать. В одном могу заверить: все сделаю предельно четко.

— Да я в тебе и не сомневаюсь, — сказал генерал.

— И еще одна просьба. О том, что Дегтярев приезжал, и мы с ним беседовали, никто не должен знать. Ни в одной официальной бумаге, которую кто-то может увидеть, это не должно быть отражено.

— Ну, это вопрос решаемый… А чего твой Дегтярев боится?

— Я не очень понял. По его словам получается, что информация о делах в училище каким-то образом к Гортензинскому может попасть. И Дегтярев боится, как бы Гортензинский не отыгрался на нем за визит ко мне. Какая связь между ними, ума не приложу.

— Гортензинский?.. — в голосе генерала прорезались жесткие нотки. — Гм… Ладно, попробую прощупать аккуратненько, что и как.

— И объясните мне, наконец, ради Бога, — взмолился я, — как получилось, что сын Дегтярева отборочные этапы прошел, с его-то родословной?

— Раз прошел — значит, хороший парнишка, толковый, — ответил генерал. — Ладно, не забивай себе этим голову, думай о делах более насущных. Остальное мне предоставь.

— Есть остальное вам предоставить! — шутливо сказал я.

— Вот и славно, — проговорил Борис Андреевич. — Тогда до скорого.

И он положил трубку.

А я взял письмо отца Владимира и набрал указанный в нем номер.

— Алло?.. — в трубке прозвучал молодой мужской голос.

— Будьте добры, отца Владимира, — сказал я.

— Одну секунду. — И я услышал, как голос зовет: «Отец Владимир!.. Отец Владимир!..»

И вот уже голос отца Владимира раздался в трубке:

— Алло?.. Я вас слушаю.

— Здравствуйте, отец Владимир. Не узнаете?

Секундная пауза, потом его радостное восклицание:

— Валентин Макарович!.. Получили, значит, мое письмо?

— Получил, как видите.

— Ну, очень рад вас слышать, очень рад. А вы знаете я вас искал, чтобы насчет одного достаточно деликатного дела переговорить… Посоветоваться с вами надо. Впрочем, это все при встрече лучше рассказать, если вы согласны со мной встретиться.