Павел Катаев - Пять Робинзонов (с иллюстрациями) Страница 7

Котя не шевелился.

В отчаянии Тата стала трясти мальчика еще сильнее.

— Он умер! — воскликнула Тата.

Но Котя зашевелился, зевнул и открыл один глаз.

«Кажется. еще жив», — с облегчением подумала Тата и спросила:

— Где рыба? Ты ее съел?

Котя ничего не ответил и снова закрыл глаз.

— Ах, ответь! Она же сырая! — воскликнула девочка и стала снова трясти Котю.

На этот раз Котя открыл оба глаза одновременно и с удивлением уставился на Тату.

— Ответь мне: ты съел рыбу, которую я принесла?

— Не…

— Как же так? Её нет. Ты ёе съел?

— Не…

— Где же она? Она лежала рядом с тобой, вот здесь!

Котя молчал.

— Кто же, кроме тебя, мог её съесть?

— Ко… — ответил мальчик.

Тата задумалась. Что может значить это «Ко»? Котя? Но так зовут мальчика. Коля! Но никакого Коли на острове не было. Кости тоже не было.

Забыв про свои страхи, Тата сердито закричала:

— Ответь как полагается, без всякой лени, кто съел сырую рыбу!

— …ты, — ответил мальчик.

— Ах так! — воскликнула Тата. — Значит, по-твоему, я съела сырую рыбу. Ты, оказывается, ко всему прочему еще и лгунишка! Больше я с тобой не вожусь, и не мешай мне заниматься физкультурой!

Тата быстро сделала мостик.

«Но куда же девалась рыба?» — думала она.

Вдруг она услышала Котин голос.

— Ко-ты! — отчетливо произнес он.

Тата с удивлением уставилась на мальчика.

«Он спятил от сырой рыбы!» — мелькнуло у нее в голове.

— Котя, что ты говоришь, какие коты?

— Съели, — отчетливо произнес Котя.

— Что съели коты?

— Ры…

— Рыбу?

— Да.

— Не говори глупости. Здесь нет никаких котов, — сказала Тата. Она опять начала сердиться. — Опять говоришь неправду.

— Прав-ду, — упрямо повторил Котя.

Тата хотела было окончательно рассердиться и поссориться с Котей, но тут услышала за спиной урчание. Она быстро обернулась и невдалеке от себя увидела двух котов.

Один из них, худой и длинный, неподвижно сидел боком к Тате. Он мог показаться неживым, если бы не длинный неряшливый хвост, который медленно двигался туда и сюда, разметая, как веником, прошлогодние листья и хвою. Изредка кот открывал рот и издавал хриплые звуки. Он так мяукал.

Другой кот, прижав уши, вытянув облезлый обрубок хвоста и громко урча, пожирал рыбью голову. Время от времени он заискивающе посматривал на своего товарища.

Безусловно, худой и длинный был старшим.

— Вот тебе и на! — проговорила Тата. — Действительно, коты…

Тата повернулась к Коте и спросила:

— Зачем же ты им отдал рыбу?

— Не… — сказал Котя.

— Что же, они сами взяли, по-твоему?

— Да…

Не будь Котя таким ленивым, он рассказал бы Тате, как все произошло. только он собрался есть, как, откуда ни возьмись, появились два кота. Они сели около Коти и стали мурлыкать. Они мурлыкали так нежно и приятно, что Котя забыл про рыбу и стал засыпать. Ему начало сниться, что он ест что-то очень вкусное, и он даже улыбался во сне от удовольствия.

А коты только этого и ждали. Они схватили рыбу, которая выскользнула из рук уснувшего Коти, и отбежали в сторону. И, когда Котя открыл глаза, коты давно уже разодрали рыбу на две части и жадно пожирали её.

А Котя от горя опять заснул.

— Ну и оставайся голодным, растяпа! — сказала Тата и снова посмотрела на котов.

Длинный кот замер и гордо повернул голову к Тате.

Девочка увидела, что у него только один глаз.

«Бедный котик. Как же он с одним глазом ловит мышей?» — подумала Тата.

Она присела на корточки и позвала котов:

— Кис-кис-кис…

Одноглазый медленно поднялся и, осторожно ступая, двинулся к Тате.

Бесхвостый встрепенулся и так же осторожно пошел вслед за ним.

Пройдя немного, коты остановились. Они выгнули спины, прижали уши и зашипели. Одноглазый пристально взглянул на Тату. Его единственный темно-зеленый глаз вдруг хищно засветился жёлтым огнём, словно внутри вспыхнула жёлтая лампа, как в светофоре.

Тата почувствовала что-то недоброе. По спине пробежали мурашки. Вообще кошек она не боялась. Но таких, даже на вид злых и страшных котов, она встречала впервые.

— Посмотри, — зашептала она, тряся Котю за плечо, так как он снова заснул. — Посмотри, как он смотрит.

Котя нехотя разлепил один глаз и без всякого интереса покосился на котов. А коты поднялись и снова двинулись вперед. Теперь они шипели громко и грозно.

— Скорее вставай и бежим! — закричала Тата.

Но растормошить Котю было невозможно. Он безмятежно спал.

Конечно, Тата могла убежать одна, без Коти, и спастись. Но не таковы храбрые люди.

То, что Тата испугалась, ничего не означало. Храбрые и трусы пугаются одинаково. Только трус убегает, бросив товарища в беде, лишь бы спастись самому. Храбрый побеждает свой страх, остается с товарищем и выходит из борьбы победителем.

Тата схватила с земли шишки и стала швырять их в котов. Но град шишек не остановил котов. Они продолжали медленно приближаться. Когда шишка попала в одноглазого, тот еще сильнее прижал уши, пригнулся и приготовился к прыжку. Бесхвостый поступил так же.

На Татино счастье, у своих ног она заметила толстый сук, ураганом сорванный с дерева. Девочка молниеносно подхватила его и, замахнувшись на котов, закричала:

— Убирайтесь! Слышите? Убирайтесь!

Продолжая грозно шипеть, коты на секунду приостановились. Воспользовавшись их нерешительностью, девочка с силой швырнула палку, словно городошную биту. Бесхвостый отпрыгнул в сторону, и палка попала в одноглазого. Тот взвыл от боли и от страха, перевернулся в воздухе и пулей мчался в чащу леса. Бесхвостый исчез вслед за ним.

Обед

ыба сварилась. От ухи шёл такой вкусный запах, что у ребят потекли слюнки.

— Готово, — сказала Катя, заглядывая в кастрюлю. — Можно обедать.

Славик перестал мастерить прибор, вытер руки о комбинезон и приблизился к костру.

— Давайте же есть. — нетерпеливо сказал он. — Мне тошно от голода!

— Подожди, — возразил Вова. — Вот-вот вернется Тата, и начнем. Вместе так вместе.

— Она до вечера не придет, — сказал Славик, но ошибся.

Не успел он закончить, как из-за деревьев стремительно выбежала Тата.

— Рыбы нет, — проговорила запыхавшаяся Тата. — Не успела.

— Неужели он съел сырую рыбу! — ужаснулась Катя.

— Не он, — сказала Тата. — Коты.

— Какие коты?

— Один одноглазый, другой бесхвостый.

— Глупости, — презрительно заявил Славик. — На необитаемом острове не бывает котов.

Между Татой и Славиком уже готов был разгореться спор, как вдруг Вова крикнул:

— Коты!

Все посмотрели, куда показывал Вова, и увидели одноглазого и бесхвостого. Коты как ни в чем не бывало сидели на краю поляны и громко мурлыкали, принюхиваясь к вкусному запаху, идущему от кастрюли.

— Подумаешь, какие-то коты, — сказал Славик. — Чего их бояться.

— Какие они ободранные! — сказала Катя. — Никто за ними не следит. Их надо приручить.

— Мне тоже их было сначала жалко, — ответила Тата. — Я их позвала, а они хотели на нас с Котей напасть.

— Ты, наверное. их потянула за хвост, — сказал обидчивый Славик.

Это ты, может быть, мучаешь животных и тянешь их за хвост, — ответила Тата. — А я никогда этого не делаю. Но этих надо прогнать!

И Тата стала швырять в котов шишки.

Коты выгнули спины и зашипели. Шерсть на них стала дыбом. Когда шишки пролетали мимо них, они поднимали лапы с выпущенными длинными когтями и пятились.

Коты отбежали подальше, но с поляны не уходили. Издалека они не казались такими страшными. Отогнав котов, ребята бросились к ведерку и, обжигаясь, принялись за еду.

Сейчас они забыли про всех котов на свете. Они забыли и про соль, которую Вова на всякий случай взял из дома и которая сейчас могла бы им пригодиться.

Ребята ели рыбу, и им казалось, что никогда в жизни они ничего не ели вкуснее.

Ни себе, ни людям

 аждый оставил немного от своей рыбы, и все отправились на мрачную поляну.

Котя был страшно голодный и сразу же набросился на еду. Он ел так быстро, словно и не был никогда ленивым.

Правда, ему было лень выплевывать косточки, и, если бы не Катя, которая стояла у него над душой и покрикивала: «Плюнь косточку! Плюнь косточку!» — он бы так и съел рыбу с костями.

Как только последний кусок был проглочен, Котя закрыл глаза, сладко зевнул и задремал.

А ребята стали решать, как быть дальше.