Валерий Роньшин - Кошмары станции «Мартышкино» Страница 8

Я с ним, — указала Любка на Тимыча.

Не положено, — отрезал дежурный. — Следователь Вшивцев ждет только Кувшинова.

И Любке пришлось остаться.

Тимыч поднялся на второй этаж и нашел семнадцатый кабинет. На дверях висела табличка

КОМНАТА ДЛЯ ДОПРОСОВ

Тимыч постучал.

— Войдите, — разрешил мужской голос.

Тимыч вошел.

За столом сидел сурового вида мужчина в черном костюме.

— Тимофей Кувшинов? — отрывисто спросил он.

Да, — ответил Тимыч.

А я следователь Вшивцев. Садись, парень.

Тимыч сел.

Тебе сколько лет? — спросил Вшивцев.

Тринадцать с половиной.

Ну-у, уже взрослый мужик. Поэтому буду с тобой говорить откровенно. Ты, Тимофей, теперь сирота.

Сирота? — потерянно повторил Тимыч.

Да, — припечатал Вшивцев. — Круглый сирота. Нет у тебя больше ни мамы, ни папы, ни бабушки… вообще никаких родственников в живых не осталось.

Один остался, — машинально поправил Тимыч.

Это кто же?

Дядя Федя. Он на Канарах…

— Лучше б у тебя его совсем не было, — обронил загадочную фразу следователь и, нажав кнопку, объявил: — Сейчас приведут убийцу твоих родных.

Дверь отворилась, и два дюжих охранника ввели в комнату… нет, не Аннупалну, а — Федора Петровича Федякина.

— Дядя Федя?! — обомлел Тимыч, ничего не понимая. — А где же Аннапална?..

— Садитесь, подследственный, — строго обратился к Федякину Вшивцев.

Федякин сел.

— Рассказывайте, как дело было.

Федякин начал рассказывать:

Андрей, муж моей сестры Маши, заядлый курильщик. Я ему с Канарских островов привез в качестве сувенира зажигалку-пистолет. Ну и решил подшутить. Наставил на Андрея зажигалку и говорю: «Бах-бах, ты убит». И на курок нажал. А зажигалка возьми да и выстрели. Она оказалась настоящим пистолетом.

Вам что же, настоящий пистолет по цене зажигалки продали? — скептически прищурился Вшивцев.

Выходит что так.

И вы сами ни разу от этой «зажигалки» не прикуривали?

А я не курю.

Следователь Вшивцев побарабанил пальцами по столу.

Хорошо, предположим, мужа сестры вы убили случайно. Ну а саму сестру — тоже случайно? Наставили на нее зажигалочку и — «бах-бах», так?

Нет, не так, — сумрачно произнес Федякин. — Машу я не убивал.

А кто же ее убил? Пушкин, что ли?

С Машей по-другому получилось, — со вздохом промолвил Федякин. — Услышав выстрел, она вбежала в комнату и увидела, что Андрей лежит на полу убитый, а я стою с пистолетом…

И вы решили заодно убрать и ее, — перебил Вшивцев, — чтоб не оставлять свидетельницу.

Да нет же! — в сердцах воскликнул Федякин. — Она сама себя убрала… то есть убила.

Ах вот даже как? — усмехнулся следователь.

Да, да! — горячо продолжал Федякин. — Она поняла, что любимого мужа не воскресить, а любимому брату грозит тюрьма, и решила покончить с собой. Выхватила у меня пистолет и застрелилась.

…и застрелилась, — по ходу допроса записывал показания Вшивцев. — А куда она себе выстрелила?

В висок.

В какой? В правый или в левый?

В правый.

А экспертиза установила, что в левый.

Ну, может, в левый. Я точно не помню.

…точно не помню, — записал Вшивцев. — Та-а-к, дальше что?

Все.

Нет, не все, гражданин Федякин. Вы же еще бабульку из окна выкинули. С двенадцатого этажа. Или этого тоже не помните?

Ах, да, — вспомнил Федякин, — была же бабушка.

Да, была бабушка, — повторил Вшивцев. — А теперь ее нет. Зачем вы столкнули старушку с подоконника?

Я ее не сталкивал. Она сама вывалилась.

Ну коне-е-чно, — качал головой следователь. — Сестра сама застрелилась, бабушка сама из окна вывалилась. Прямо полное самообслуживание.

Да, сама, — настаивал Федякин. — Она мыла окно, стоя на подоконнике, услышала выстрел, вздрогнула, потеряла равновесие и выпала из окна.

Ну допустим… А тройняшки?

Что тройняшки?

Тоже сами поехали на коляске вниз по лестнице?

С тройняшками дело было так. Маша как раз собиралась идти с ними гулять: уложила их в коляску, выкатила коляску на лестничную площадку, поставив ее около ступенек лестницы, и пошла одеваться.

А мимо бежала мышка, — язвительно добавил Вшивцев, — хвостиком махнула, коляска и покатилась.

Не мышка, а Джек, — поправил следователя Федякин.

Что еще за Джек?

Соседская овчарка.

А-а, это которую вы тоже убили?

Да не убивал я ее! Просто она увидела Мурку.

Какую Мурку?

Это кошка других соседей. Естественно, Джек рванул за Муркой, задел коляску, коляска покатилась по ступенькам вниз. Мурка побежала наверх. Джек кинулся следом. А наверху работал электрик, рядом с которым лежал оголенный провод под током. Мурка через провод перескочила, а Джек наступил. Вот его током и убило.

Следователь Вшивцев демонстративно вздохнул.

Слушайте, гражданин Федякин, я уже устал от вашего вранья. Вы не хотите хотя бы раз, для разнообразия, сказать правду?

Да я вам правду говорю! — закричал Федякин. — Я ни в чем не виноват! Я жертва стечения обстоятельств!..

Знако-о-мая песенка. Все убийцы так на допросах заявляют.

Ну посудите сами, зачем мне, профессору, без пяти минут академику, убивать свою сестру, ее мужа, бабушку, тройню, да еще и овчарку в придачу?

Не знаю. Вам виднее.

Федякин понял: доказывать что-либо следователю Вшивцеву бесполезно.

Что меня ожидает? — уныло спросил он.

Это решит суд. Но вообще-то за серийное убийство полагается пятнадцать лет без права амнистии.

Бо-о-же, — простонал профессор. — Пятнадцать лет!

Ну а что такое пятнадцать лет? — философски заметил Вшивцев. — Не так уж и много. Пролетят — и не заметите.

Федякин в отчаянии обхватил голову руками.

— Боже мой, боже мой, был бы у меня хотя бы один свидетель.

Свидетель есть, — объявил следователь.

Есть?! — вскинулся профессор. — Кто?!

Говорящий попугай Кеша, который все видел из своей клетки. Кстати, именно он нам в милицию позвонил.

А вы уже сняли с него показания?

Разумеется.

И что он говорит?

То же самое, что и вы.

Вот видите! — обрадовался Федякин.

Рано радуетесь. По закону Российской Федерации, показания говорящих попугаев в суде не учитываются.

Федякин вновь погрузился в бездну отчаяния.

Но почему, почему?!

Потому что вы могли его подговорить.

Но зачем, зачем?!

Ясное дело — зачем. Чтобы обеспечить себе алиби.

Профессор Федякин в полном изнеможении откинулся на спинку стула.

Я устал от всего этого бреда. Послушайте, чего вы, собственно говоря, добиваетесь?

Правды и только правды! — отчеканил следователь Вшивцев.

А вы считаете — я вру?

Да, врете!

Ну знаете ли… — вспыхнул профессор.

Знаем, гражданин Федякин, мы все знаем. — Вшивцев протянул профессору листок: — Вот, подпишите протокол допроса. И отправляйтесь в камеру.

Да мне обратно на Канары надо! — раскричался Федякин. — Лекции читать! У меня контракт!..

Кому Канары, а вам — нары, — срифмовал следователь и приказал охранникам: — Увести.

Федякина увели.

Вшивцев взглянул на Тимыча, который все это время хранил гробовое молчание.

— Ну что ты такой кислый? — Следователь ободряюще похлопал Тимыча по плечу. — Выше голову, шире плечи. Завтра определим тебя в хороший детдом. А там, глядишь, кто-нибудь усыновит. И снова у тебя будут мамка с папкой.

Глава X

ПОЕЗДКА НА ТОТ СВЕТ

Тимыч вышел из милиции как в воду опущенный. Крутая все поняла без слов.

Значит, не ошибка?

Нет.

А Аннупалну арестовали?

Их убила не Аннапална.

А кто же?

Мой дядя Федя… — И Тимыч все рассказал.

Отстойно, — сказала Любка Крутая, выслушав рассказ. — И что теперь?

Завтра меня в детдом отправят.

Обломно. Была я как-то раз в детдоме. Прямо скажем — не фонтан. На завтрак там — хлеб с водой, на обед — вода с хлебом, а на ужин — фига с маслом.

А-а, мне до фонаря, — обреченно заявил Тимыч.

Что до фонаря? — спросила Любка.

Да все.

Если тебе до фонаря, то поезжай лучше к родичам.

К каким родичам? У меня же больше нет никого.

— Я имею в виду — к родителям. Тимыч недоуменно посмотрел на Крутую.

Куда это — к родителям? В морг, что ли?

Не в морг, а на Тот Свет. Не повезло на Этом, может, на Том повезет.

Очень остроумно, — : угрюмо буркнул Тимыч.

А я не острю, — серьезно ответила Любка. — Ты что, не знаешь про станцию «Мартышкино»?

Про какую станцию «Мартышкино»?

Метровскую. С которой можно на Тот Свет уехать. Надо сесть в последний вагон любого поезда и произнести заклинание: «Кто не курит и не пьет — тот здоровеньким помрет».