Алексей Биргер - Тайна острова Буяна Страница 8

А когда мы подошли поближе к деревне, то увидели, что там и впрямь происходит нечто странное.

Глава четвертая

Фальшивые деньги

Дома этой деревеньки, расположенной на высоком берегу, над самой полоской песчаного пляжа, расступались вокруг центральной площади так, что с воды было видно все, что на этой площади происходит. То есть, наверно, неправильно называть этот центр деревни «площадью», скорей этот утоптанный круг метров двенадцать-пятнадцать в диаметре, стоило бы назвать «площадкой» или «главным местом». Там размещались и колодец, и памятник погибшим на войне, и столб с чугунным брусом, подвешенным к нему на толстой проволоке, чтобы бить в набат в случае пожара, и лавочки для посиделок, и единственный на всю деревеньку уличный фонарь… Словом, это место было средоточием жизни. Так что буду называть его «площадью», из уважения к тому, что оно значило для деревни. Сюда же приезжала и продуктовая лавка — такой, знаете, наверно, фургончик, у которого боковые стенки откидываются, образуя высокие прилавки, и с которого торгуют и хлебом, и спичками, и сахаром, и вообще всем необходимым. Для многих окрестных деревень такие передвижные лавки или автомагазины, как их ещё называют — приезжающие два или три раза в неделю, были единственным способом приобрести все то, чего нельзя вырастить на своем огороде или получить в подсобном хозяйстве, потому что автобус до ближайшего населенного пункта, где есть нормальные магазины, проходит через такие деревеньки если не раз в неделю, то все равно редко, и поездка всегда превращается в большое путешествие. Да и денег у деревенских жителей очень часто нет даже на поездку на междугороднем автобусе.

Во всяком случае, такая передвижная лавка как раз стояла посреди площади, а рядом с ней стоял милицейский «газик», и милиция и продавщица объяснялись с жителями деревни, и взволнованный ропот даже до нас долетал.

— Интересно, что там такое стряслось? — вопросил Ванька.

Мне и Фантику это было не менее интересно, чем ему.

Лодка ткнулась носом в мягкий песок, на разгоне чуть-чуть проехала по нему, с шуршанием и скрежетом, и замерла. Мы вылезли на берег, вытянули лодку чуть повыше, чтобы её не унесло, и по крутой тропинке поднялись на три метра вверх — прямо на площадь.

Основные страсти бушевали, насколько мы могли понять, вокруг старухи, недоверчиво вертевшей в руках какую-то бумажку. И милиция, и продавщица объяснялись с ней, а другие жители деревни — около десяти человек — глазели на все это и перешептывались. Мы подошли поближе, и заняли, так сказать, места в первом ряду.

— Да пойми ты, Никитишна, — устало говорил один из двух милиционеров, — никто тебя ни в чем не обвиняет. Но нам важно знать, откуда к тебе попала эта банкнота.

— Так, может, и не моя эта банкнота вовсе, — с недоверием в голосе проговорила старуха.

— Да как же не твоя, Никитишна! — взвилась продавщица. — Только ты мне сторублевку и давала, единственная она у меня вчера была. А как стала в кассу деньги сдавать — так они и ахнули! Неправильная, говорят, сторублевка! И только от тебя она могла взяться, как ни крути.

— Ну, это ты так говоришь, а мне-то откуда знать? — упорствовала старуха «Никитишна». — Может, ты что напутала, и вместо моей сторублевки сторублевку из личных денег в кассу сдала. Ты бы это проверила.

— Да чего проверять, когда и так все ясно! — закипятилась продавщица.

— Спокойней, Лариса, спокойней, — ведший переговоры милиционер опять вздохнул, снял фуражку, вытер пот со лба и поглядел на второго милиционера. Тот еле заметно кивнул — видно, он был старше чином, и этим кивком показал, что одобряет действия подчиненного, и пусть тот и дальше гнет как гнул. Брось, Никитишна, толку нет переливать из пустого в порожнее. Вот и товарищ из УБЭП со мной согласен, — продолжил милиционер, и мы поняли что были правы, предположив, что второй милиционер выше званием. — Дело серьезное, так что кончай запираться, никому от этого лучше не будет.

— Недосдача-то какая крупная получается! — вставила продавщица. — Кто её гасить будет?

— Так, получается, мне по второму разу за все платить? — осведомилась Никитишна, подпустив скрипучую нотку в голос.

— Или платить — настоящими деньгами, — подчеркнув интонацией суть дела, подтвердил милиционер, — или товар возвращать.

— Да как же я его верну? — ахнула Никитишна. — Он у меня весь в дело пошел!

— Хочешь сказать, ты за день пять кило сахара извела? И три кило пшена? — язвительно вопросила продавщица.

— Ну, сахар извести нетрудно, ежели бражку под самогонку поставить, милиционер ехидно поглядел на Никитишну.

— Да как ты смеешь? — Никитишна задохнулась от возмущения. — Я в жизни не гнала!

— Знаю, что не гнала, — кивнул милиционер. — Но твой сарайчик проверить не мешало бы… Ладно, шутки в сторону. Не хочешь платить, и товар возвращать не хочешь — у тебя из пенсии вычтут.

— Как это — вычтут? — напряглась Никитишна.

— А вот так, — объяснил милиционер. — Почтальонша привезет тебе пенсию на сто рублей меньше обычного. А сто рублей спишут в счет долга магазину. Но это — дело десятое.

— Десятое? — голос Никитишны теперь все больше походил на визг несмазанных дверных петель. — Для меня это дело самое первое!

— Для тебя — да, — ответил милиционер. — Но не для нас. И ты пойми, что в твоей беде никто не виноват, кроме того человека, который тебе эту бумажку дал и такую свинью подложил. Что, нам охота с тобой препираться? Ларисе надо недосдачу гасить, нам надо это муторное дело расследовать. Никому радости нет, ни нам, ни тебе. И все из-за какого-то гада, который тебя, старуху, обманул. Вот и расскажи нам о нем, расплатись с красавчиком.

Никитишна призадумалась.

— И, кстати, — продолжил милиционер, — если у тебя не одна, а несколько таких бумажек, то не прикидывай сейчас в уме, как бы тебе в далекий город съездить и там от них избавиться, накупив всякой всячины. Сдай их нам, а то ведь погоришь хуже некуда. Охота тебе на старости лет под уголовную статью попадать?

Видно, он попал в самую точку, потому что Никитишна заметно смутилась и оглянулась на односельчан, ища их поддержки и взглядом спрашивая их совета. Но односельчане теперь примолкли и лишь смотрели во все глаза, с жадным любопытством ожидая, чем кончится дело.

Ее взгляд упал на Ваньку — и она поперхнулась. Мы-то уже привыкли к Ванькиной экипировке и перестали её замечать, а вот на посторонних она производила сногсшибательное действие. Милиционеры тоже поглядели в нашу сторону, интересуясь, что же так потрясло Никитишну.

— Эй! — вырвалось у милиционера старше чином. — А это что ещё такое? Откуда вы взялись?

Ванька гордо положил руку на меч и выпятил грудь.

— Мы викинги! — сообщил он. — Плаваем по морям и совершаем набеги на прибрежные крепости.

— Еще и викинги… — пробормотал милиционер. Теперь все пятнадцать человек, находившихся на площади, пялились на Ваньку почем зря, перенеся внимание с одного захватывающего зрелища на другое. — Ну и денек сегодня! Дурдом…

— Да, викинги, — подтвердил я. — Вон, наш струг на берегу. Кстати, насчет дурдома. У нас есть для вас одно сообщение…

— Что за сообщение?

— Нас пытался задержать какой-то тип, явно психанутый, — сообщил я. Угрожал нам ружьем, чтобы мы никуда не делись, и даже выстрелил один раз, когда мы от него оторвались.

Милиционеры посерьезнели, а жители деревни опять загудели, толкуя между собой и с новым интересом рассматривая нас.

— Время теперь такое, какие только психи ни водятся, — подал голос какой-то дед. — Еще странно, что нас всех не перестреляли.

Послышались и другие подобные реплики, ахи и охи.

Милиционеры переглянулись, и тот, который вел все переговоры с Никитишной — видимо, местный участковый — подошел к нам и, обняв за плечи, отвел в сторонку.

— Давайте подробней, — сказал он, — только потише, чтобы народ не будоражить. Заодно, — он оглянулся, — и Никитишне дадим время подумать, чтобы доперло до неё наконец, в какую историю она влипла. Итак, где теперь этот ваш псих?

— В воде барахтается, — сказал Ванька. — Хотя, наверно, уже вылез.

— Ну да, его надувная лодка перевернулась, когда мы от него отцеплялись, — объяснил я. — Он только и успел, что выстрелить. Но он уже летел кувырком, и пуля ушла в воздух.

— Та-ак… — милиционер почесал подбородок. — Давайте с самого начала, и во всех подробностях.

Я рассказал про все, что с нами произошло, тактично обойдя лишь то, что касалось водяных лилий. В моем изложении, мы подошли поближе к берегу, чтобы наломать торчащий из воды красивый камыш… Дальше я все излагал точнехонько, включая эпизод с пиявкой. Ванька и Фантик тоже периодически вставляли в рассказ красочные детали.