Жорж Байяр - Мишель и господин Икс Страница 9

Значит, можно предположить, что господин Икс разглядывал эти картины?

Да, — согласилась Анриетта. — Или стену за ними… или их обратную сторону, что-то там отыскивая. Я читала историю про конверт, приклеенный на холст, на тыльную сторону.

Да… Я тоже что-то такое читал. А вы сами-то до сегодняшнего утра осматривали картины? — спросил Мишель.

Нет, конечно… У меня не было для этого никаких причин. К тому же горничная регулярно сметала с них пыль, и если бы там что-нибудь было, она мне наверняка бы сказала об этом.

Хм… допустим. Вы позволите, мы взглянем на них с обратной стороны?

Пожалуйста… Я вам помогу.

Они сняли картины и придирчиво осмотрели их. Для полной уверенности они даже вынули их из рам. Но в конце концов вынуждены были признать, что не обнаружили в этих «поделках», как они их называли, ничего, что могло бы заинтересовать господина Икс…

Значит, — сделал вывод Даниель, — дело тут не в картинах. Он снимал их по какой-то другой причине.

Ну-ну, — запротестовал Мишель. — Только без поспешных умозаключений! Скажем лучше так: мы пока не нашли в них ничего необычного… Но, может быть, ты и прав. Возможно, господин Икс снимал их, чтобы простукать стены?

Простукать стены? — ужаснулась Анриетта. — Зачем?

Наивность ее восклицания рассмешила Мишеля.

Если бы мы ответили на этот вопрос, — сказал он, — мы бы знали, кто такой господин Икс. Если ему известен какой-то секрет этого дома, значит, это кто-то из семьи Маливер или из тех, кто с ней связан.

Вы хотите сказать, кто-нибудь из прислуги?

Может быть… Или родственники графини Гортензии…

Анриетта потерла лоб, словно пытаясь избавиться от наваждения.

Господи! — произнесла она. — Как мне все это не нравится! Мне теперь точно будут сниться дурные сны… А мы не можем сами простукать стены? Если мы найдем то, что искал господин Икс, может, он оставит нас в покое?

Неплохая идея, — согласился Мишель. — Давайте простукаем!

Эй, послушайте! — запротестовал Даниель. — Я же еще не завтракал.

Иди завтракай, милый мой. Я начну без тебя, а ты придешь, как только поешь.

Я с вами, Даниель, — сказала Анриетта. — Хотя я еще не очень голодна…

Оставшись один, Мишель принялся за осмотр стен. Он простукивал их молоточком, пытаясь по разнице звука обнаружить пустоту или, может быть, встроенный в стену тайник под обоями.

— Кажется, я просто теряю время, — говорил он себе, медленно двигаясь вдоль стены.

Он не сделал и четверти того, что должен был сделать, когда вернулись Анриетта и Даниель. Втроем работа пошла быстрее.

— Все-таки один вывод уже напрашивается, — заметил Мишель. — Чтобы проникнуть в дом, ночной гость должен был быть уверен, что тут никого нет. Кроме f ого, для него это было связано с чем то очень важным: иначе он бы не стал совершать покушение на егеря и его собаку, рискуя их убить…

Вскоре Анриетте пришлось оставить мальчиков. В отсутствие Манизы она выполняла роль хозяйки дома, и ей нужно было подумать об обеде и сделать некоторые покупки.

Я думаю, Бертэн скоро подъедет, — сказала она. — Я попрошу его отвезти меня в город. Мне надо кое-что купить. У вас есть какие-нибудь пожелания?

Да, — засмеялся Мишель. — Привезите, пожалуй, волшебную палочку, чтобы искать сокровища.

Анриетта тоже рассмеялась; но вдруг стала очень серьезной. Поколебавшись, она заявила:

Я как раз думала ночью… не идет ли речь именно о сокровищах?.. Вы ведь знаете, никаких следов состояния тети Гортензии так и не было найдено. Все считают, она пожертвовала его на какие-то благотворительные цели… но это всего лишь предположение. Мало ли что могло прийти ей в голову под конец жизни!..

Вы думаете, она где-то спрятала эти деньги? — спросил Даниель.

Я ничего такого не думаю, — спокойно ответила девушка. — Меня это вообще не интересовало бы, если бы не странное любопытство господина Икса.

Если сокровище существует, мы найдем его! — заявил Мишель преувеличенно серьезно — слишком серьезно, чтобы его слова можно было принять всерьез.

Я мечтаю только об одном, — сказала Анриетта. — Чтобы в этот дом вернулись мир и покой.

Мы будем заботиться об этом, — пообещал Даниель.

Неусыпно! — ехидно добавил Мишель.

Но как только девушка покинула комнату, наигранная веселость Мишеля сразу исчезла.

— Слушай, Даниель. Я не хотел ничего говорить при Анриетте… Сегодня утром я узнал много всего в связи со вчерашней историей. Это совсем не забавно — наоборот! Представь, я побывал сегодня в охотничьем домике…

И Мишель подробно рассказал о своем утреннем походе, о том, что он обнаружил, и о своем разговоре с Бертэном.

— Черт побери! — воскликнул Даниель, выслушав брата. — Кажется, мы здорово влипли… И все из-за твоей страсти фотографировать ланей…

Можно сказать, ты попал в самое яблочко…

В этот момент в прихожей раздался звонок. Братья переглянулись и уныло пожали плечами.

— Кажется, начинается третья глава нашей истории, — заметил Мишель.

8

Ребята открыли входную дверь и попятились. На пороге стоял… граф Юбер де Маливер собственной персоной.

— Мсье граф! — взволнованно сказал Мишель.

— Мсье граф! — эхом повторил Даниель.

Граф с бесстрастным лицом смотрел на них.

Он был среднего роста, не выше ребят; несколько темных прядей пересекали круглую розовую лысину. Под мясистым длинноватым носом топорщились густые усы щеточкой.

Щеки графа были кирпично-красного цвета — этот цвет называют «типично британским». Такой цвет приобретает кожа под действием солнца и свежего воздуха, когда она не может уже загореть еще сильнее. Одет граф был в вельветовый охотничий костюм, единственным украшением которого были серебряные пуговицы, каждая из которых изображала какое-нибудь животное. Мишель заметил, что нижняя пуговица отсутствует. Вельветовые брюки были заправлены в бежевые гетры грубой вязки. В руках он держал тирольскую шляпу.

— Вы позволите? — спросил он холодно.

— Прошу, мсье граф, — ответил Мишель, который, как всегда в решающие моменты, обрел свое обычное хладнокровие. — Входите, пожалуйста. Мы с кузеном вас ждали.

Эти слова явно удивили графа. Нахмурившись, он прошел вслед за братьями в гостиную.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — произнес Мишель, указывая на кресло.

Но граф отрицательно покачал головой.

— Боюсь, мой визит к вам — вовсе не визит вежливости; я был бы вам благодарен, если бы вы избавили меня от проявления чрезмерной любезности, за которой, мне кажется, скрывается обыкновенная дерзость…

Граф явно был весьма доволен этой тирадой, произнесенной ледяным тоном.

— Стало быть, вы меня ждали… — продолжал он. — В таком случае мне остается лишь сообщить вам, что после событий вчерашней ночи мне представляется уместным передать дело в руки правосудия. Вы виновны по крайней мере во вторжении в личное владение… несмотря на соглашение, которое мы заключили с мадам Терэ. В частности, это соглашение касается калитки, соединяющей этот сад с моим парком.

Граф расправил плечи, поднял голову — и на какое-то мгновение стал похож на петуха, готовящегося звонко и громко прокукарекать. Мальчики даже слегка удивились, когда этого не произошло. Казалось, гость ждет ответа, чтобы отвергнуть его или использовать для контратаки.

Но они предпочитали молчать. Это была странная сцена: двое мальчиков и граф, стоящие посредине гостиной.

Кроме того, — снова заговорил граф, — в моем распоряжении есть два свидетельства вашего вторжения в мои владения. Две улики, которые вы попытались вчера забрать у моего егеря, но потерпели неудачу. Собака помешала вам залезть в карманы несчастной жертвы… Когда я думаю, что вы били чистопородную собаку по голове и по почкам, рискуя убить ее или навсегда оставить калекой!.. Пиррус — великолепное животное, с отличной родословной; он получил три медали на выставках.

Прошу меня извинить, мсье граф, — ответил Мишель изысканно-вежливо. — Вы располагаете двумя свидетельствами нашего пребывания… у вас, пусть будет так. Ни я, ни мой кузен не собираемся отрицать, что собирались фотографировать ланей, пришедших на водопой к пруду Рон-Рояль. Но располагаете ли вы доказательствами того, что мы напали на егеря Пероннэ?

Я думаю, правосудию будет достаточно показаний самого потерпевшего. Впрочем, это дело меня больше не интересует. Я лишь счел своим долгом предупредить вас, что от имени Пероннэ подаю на вас в суд.

Великолепно, мсье граф, — сказал Мишель. — Слыша такие чудовищные обвинения, мы желаем лишь одного: торжества правосудия. Нам не кажется, что мы совершили что-то предосудительное, пробыв несколько минут в заброшенном охотничьем домике. Я признаю, что мы были не сколько… бесцеремонны, и приношу вам свои извинения. Что же касается всего остального, предпочитаю подождать результатов расследования.