Синяя Рыба - Духовникова Евгения Страница 106

Вика приложила флейту к губам и издала несколько громких трелей. Тапатум остановился в замешательстве, озадаченно глядя на девочку, но через мгновение с рычанием бросился на нее. Вика упала и выронила флейту.

— Почему она не подействовала? — закричала она, — Она должна была сработать!

— Наверное, он слишком большой и тяжелый! Магия флейты не рассчитана на такую тушу!

Его жуткие, остро отточенные зубы клацнули совсем близко, Вика перекатилась по земле, и это ее спасло — вместо того, чтобы перекусить девочку пополам, Тапатум схватил зубами лишь подол ее платья.

— Пусти меня, невоспитанное чудовище! Максим, сделай что-нибудь! Скажи ему, что меня нельзя есть!

— Послушай, Тапатум, — начал Максим, — Ты, наверное, перепутал нас с кем-то. Мы — друзья Абсолюта и друзья всех его жителей. Извини, что побеспокоили тебя, нам очень жаль, правда… А-а-а!

Чудовище которому, видимо, наскучило слушать болтовню своего будущего десерта, одной лапой прижал Вику к земле, а другой — схватил Максима за шиворот.

— Тапатум нашел лакомый кусочек! Тапатум хочет ням-ням!

— Тапатум! — крикнул Максим, — Я — существо!

Рычание внезапно прекратилось. Громадный зверь медленно повернул лобастую голову к мальчику и посмотрел на него так, словно увидел в первый раз.

— Я — существо! — повторил Максим, глядя ему в глаза, — И ты — существо! Мы — существа!

На морде Тапатума появилось задумчивое выражение, словно он пытался осмыслить услышанное. Что-то промелькнуло в его сознании, что-то давно позабытое всплыло из глубин памяти, то, что веками хранилось в ее недрах в качестве ненужного, неиспользуемого балласта. А ведь когда-то он помнил это, помнил и любил…

— Мы — существа! — Максим, затаив дыхание, смотрел на Тапатума. Он и сам не знал, почему сказал ему именно это, но отчего-то был уверен, что Тапатум поймет его правильно. Чудовище сосредоточенно буравило его немигающим взглядом, словно сомневаясь, что он действительно существо. Мыслительная деятельность давалась ему с трудом, поэтому на это ушло несколько бесконечно долгих секунд. Наконец пасть его открылась, обнажив два ряда страшных зубов, и Максим в ужасе зажмурился, но чудовище вместо того, чтобы проглотить его, медленно, нерешительно пророкотало:

— Мы — существа?..

Это был скорее, вопрос, нежели утверждение.

— Мы — существа! — поддержал его Максим. Ты — существо.

— И ты — существо, — откликнулся Тапатум, — Мы — существа!

Максим весело рассмеялся. Тапатум аккуратно положил его на землю и смущено отошел в сторону.

— Как ты сделал это? — Вика не верила своим глазам, — Он же хотел нас съесть!

— Тапатум добрый, — возразил Максим, — Просто он забыл об этом. Он забыл, что он — существо. Все привыкли видеть в нем чудовище, свирепого монстра, и постепенно он стал таким, каким его считали окружающие. Никогда нельзя забывать, кто ты на самом деле. Тапатум не злой, он несчастный. Потому что всю жизнь был вынужден носить чужую маску — маску кровожадного хищника.

Тапатум стеснительно переминался с ноги на ногу, негромко ворча.

— Тапатум голодный. Пустыня большая, но еды мало. Только колючие кактусы. Тапатум не любит кактусы.

Максим взял плод кен-тай и положил на песок.

— Ешь. Угощаю. Он вкусный.

Кен-тай тут же стал размером с автомобильное колесо.

Тапатум долго жевал фрукт, зажмурившись от удовольствия.

— Почему ты прячешься в песке? — спросила Вика.

Монстр неуверенно улыбнулся.

— Пустыня. Жарко. Тапатум не любит жару. В песке прохладно.

— А где заканчивается пустыня?

— Там, — Тапатум вытянул щупальце и указал вдаль, на тонкую ниточку горизонта, — Холмы. Озера. Виноградники. Тапатум туда не ходит. Там много разных существ. Они боятся Тапатума.

— Теперь тебя никто не будет бояться, — твердо сказал Максим, — Просто будь собой, и все. Помни: ты — существо. Все мы — существа.

Тапатум расправил плечи, выпрямился, и в его облике появилось даже что-то похожее на гордость.

— Спасибо, друзья! Тапатум не забудет вас! — протрубил он на прощание и потопал в сторону оазиса.

Розовая коза

Тапатум сказал правду: тропа вильнула в сторону, и начался подъем, сначала пологий, но с каждым шагом делавшийся все круче. Кактусы давным-давно исчезли, уступив место бело-голубым вьюнкам, которые очень скоро опутали все вокруг своими стеблями, гибкими, как телефонные провода. Путешественники перешли вброд неглубокую речушку, вода в которой была почему-то белого цвета и пахла сгущенным молоком.

Максим хотел уже было попробовать белую воду, но Вика в последний момент удержала его, схватив за руку:

— Ты что? Хочешь превратиться в лягушку?

— Ну почему сразу в лягушку, Вик? — кисло протянул Максим.

— А ты в кого предпочитаешь? В дракона? Кто его знает, что там намешано. Это больше похоже на отходы химического производства, чем на что-то удобоваримое.

Максим скорчил недовольную гримасу, не забыв показать Вике язык.

— Ты слишком подозрительна.

— Станешь тут подозрительной!

Дорога становилась все уже и уже, и в конце концов вывела ребят на широкую просеку. На ней через одинаковые промежутки стояли высокие гладкие колонны, сделанные из неизвестного детям красновато-коричневого металла. Каждая колонна, сужаясь кверху, была увенчана шаром из такого же материала, размером с небольшой глобус. Очевидно, это сооружение служило для транспортировки какой-то энергии — потому что все шары на верхушках колонн были соединены между собой неимоверно яркой синей искрой, пушистой, как мохеровая пряжа. Негромкие щелчки говорили об исправной работе передатчика.

— Интересно как… Без проводов, — удивился Максим.

На желтой глинистой почве просеки рос подорожник, донник и львиный зев; пестрые зонтики тысячелистника перемежались с лимонно-желтыми солнышками лютиков, мелкими звездочками аптечных ромашек и еще какими-то растениями с широкими округлыми листьями, похожими на лопухи. Вика наклонилась, чтобы приглядеться получше, и радостно сообщила:

— Это ревень. Он съедобный! — она отломила сочный толстый стебель, сняла тонкую кожицу, — Держи. Это не хуже плодов кен-тай.

Максим откусил кусочек и стал тщательно разжевывать. Рот наполнился кисло-сладким соком.

— Ты ешь, если тебе нравится, а я, пожалуй, воздержусь, — Максим покачал головой и вернул стебель Вике.

— Как хочешь, — невозмутимо ответила она, — Только еду нам все равно придется экономить.

За просекой потянулись виноградники. Тщедушные побеги, слишком слабые, чтобы самостоятельно удержать увесистые гроздья, судорожно цеплялись за заботливо подставленные решетки, сделанные из тонких, крест-накрест перевязанных проволокой железных прутьев. Виноград был высажен ровными рядами, между которыми оставались проходы, как раз такой ширины, чтобы по ним можно было свободно идти вдвоем. Вика обратила внимание, что в ряду по левую руку от нее ветви едва не ломились под тяжестью спелых виноградных гроздьев, в то время как справа на них не было ни одной ягодки. Видимо, частично урожай уже успели собрать.

— Слышь, Максим! — проговорила она, — Здесь кто-то есть. Тот, кто собирает виноград. Надо держать ушки на макушке: люди не любят, когда неизвестно кто залазит в их сады.

Их разговор прервал оглушительный вопль, топот ног и цокот копыт. Не успели ребята сообразить, в чем дело, как виновники шума — их было двое — выбежали из-за угла и бросились им наперерез.

Первый из них оказался мальчишкой года на три-четыре старше Максима. На нем был костюм довольно странного фасона, похожий на судейскую мантию, с вышитым на груди знаком отличия с инициалами и вензелем — замысловатое переплетение линий. Светло-русые кудрявые волосы растрепались от быстрого бега. Существо же, которое его преследовало, выглядело более чем странно. Оно могло бы сойти за козу, если бы не шерсть необычайно яркого, несвойственного этим парнокопытным цвета, некоторое количество лишних конечностей, расположенных в самых неожиданных местах, и три пары рогов, которыми она все время норовила боднуть мальчугана в мантии.