Сэм Левеллин - Гадкие Крошки Страница 11

— Разумеется. Но, боюсь, теперь она лишилась и этого места. — Маргаритка поцокала языком. — Так, дети! Быстренько доедайте, а потом — на поиски клада!

— С настоящими сокровищами! — сказал няня Пит.

Ровно в шесть к дому подкатил громадный черный лимузин Бурбонских. Шофер с поклоном распахнул пассажирскую дверь.

На гравий опустилась длиннейшая нога в синей туфле. Мадам Бурбонски была несколько толще баронессы Блаа де Клаа, но не то чтобы намного. Она скользнула в жилище Блаа де Клаа, как змея в хрустальный виварий, и вяло огляделась, приподняв безукоризненно выщипанную бровь.

— Дорогие мои, дорогие! — крикнула она двум детям, которые не были ее родственниками.

Маргаритка кашлянула у нее за спиной.

— Мадам, мы здесь. Няня Маргаритка к вашим услугам.

Мадам Бурбонски обернулась. Она увидела двух других детей, испуганно прильнувших к маленькой, но весьма почтительной няне, и поняла, что где-то определенно видела их раньше. «Мои!» — догадалась мадам Бурбонски.

— А это что такое? — спросила она, наморщив безупречный нос.

Рядом с маленькой энергичной няней Маргариткой к мраморной колонне была прислонена большая сосновая доска. А к доске привязана мрачная жилистая женщина, тяжко дышавшая перегаром.

— Меня сбили с истинного пути! — закричала привязанная. — Соблазнили. Вы, капиталистические свиньи! ООООООООоооооо, что нам делать с пьяным матросом? Что нам…

— Кто это? — спросила мадам Бурбонски, готовая упасть в обморок.

— Няня Аспид, мадам, — сказала Маргаритка. — Она ухаживает за вашими детьми.

— Бо-о-оже мой, — сказала мадам Бурбонски. — Кто-нибудь, скажите ей, что она уволена. Но что же мне теперь делать?

События развивались именно так, как было запланировано. Маргаритка сказала:

— По счастливому стечению обстоятельств, я могу предложить вам свои услуги на основе краткосрочного контракта. Распишетесь здесь? Благодарю вас…

Если бы Маргаритка вовремя не отпрянула, мадам Бурбонски бросилась бы ей на шею. Оставив малолетних Блаа де Клаа на попечение Пита и Примулы, Маргаритка с новой хозяйкой покатили к Поднебесной Башне. Там, на крыше, в гигантском пентхаусе обитал с семьей Альберт Бурбонски, Король Недвижимости.

Лифт остановился на 93-м этаже. Близнецы шмыгнули в дверь с надписью НОЧНАЯ ДЕТСКАЯ. Когда Маргаритка вошла, ее подопечные стояли по стойке «смирно» возле своих кроватей.

— Боже мой! — вырвалось у Маргаритки.

— Нянечка, не пытай нас, — взмолились маленькие, которых звали, кажется, Гарри и Ларри.

— Конечно, не буду. С чего бы это?

— Тупость и Дерзость, — ответил Гарри голосом робота.

— Неправильное Отношение, — как машина, отчеканил Ларри.

— Мы виноваты, — сказал Гарри.

— Очень, очень виноваты, — сказал Ларри.

Оба захныкали.

Маргаритка нахмурилась. Бог знает, какой жестокостью довела их няня Аспид до такого кошмарного состояния.

— Кто хочет какао? — весело спросила она.

Молчание; дрожащие губы.

— Вы хотели спросить: «Что такое какао», но побоялись, что будут неприятности, — догадалась Маргаритка. — Ой-ёй-ёй.

Она взяла какао из буфета, забитого бутылками джина и шоколадом с этикетками: ТОЛЬКО ДЛЯ НЯНИ — ТРОНЬ И СДОХНЕШЬ. Малыши благодарно хлебали вкусный вечерний напиток.

— А теперь, — сказала Маргаритка, — я вам почитаю. Где тут у вас книжки?

— Книжки?

— Книжек нет? Ладно, тогда расскажу сказку…

Она была чрезвычайно сердита на няню Аспид.

Ей даже хотелось отвести душу, рассказав детям жуткую историю о Няне, Которую Колесовали, или о Няне, Растерзанной Оборотнями. Но к этому близнецы были еще не готовы. Так что Маргаритка рассказала им сказку о девочке и трех медведях, только без страшных мест. Наконец мальчики уснули, вытянувшись, руки по швам, но с улыбкой на встревоженных личиках, и Маргаритка на цыпочках вышла из спальни.

Она неслышно спустилась по огромной застекленной лестнице, откуда видна была частная пристань с весьма соблазнительной яхтой. Можно сказать, кораблем. Почти таким же большим, как «Клептоман».

Именно такой они и искали.

Маргаритка подошла к телефону и набрала номер.

Когда Маргаритка вызвала Кассиана по мобильной связи, тот работал на электростанции Острова Скелета. Кассиан выслушал сестру и спросил:

— Сколько труб?

— Две.

— Водоизмещение?

— Несколько тысяч тонн.

— Отлично. — Он дал отбой и повернулся к Старшему механику, который помогал Королевскому Михаилу шлифовать укрепленный на верстаке выпускной клапан. — Кажется, есть подходящее судно.

— Феликолепно, — сказал Старшой. Форма на нём была, как всегда, грязная, а с тех пор, как он переселился в свой дворец на юре, от него несло серой и тухлой рыбой. — Михаэль плохо сепя чуфствует пес корапля. И я, и я. Путет превосхотно. Nicht wabr, Михаэль?

— ФЕСЕЛОГО РОШТЕСТФА И ТОПРО ПОЖАЛОФАТЬ, — сказал Королевский Михаил басом великого русского певца Шаляпина. — ТА, ПОЖАЛУЙСТА. GUT NACHT.

— Ты фитишь, как он рат, мой Михаэль? — сказал Старшой, баюкая древнюю куклу. — Такой ласкофый, так хорошо пахнет.

— Значит, решено, — сказал Кассиан, прерывая излияния психа. — Надо сплавать туда, посмотреть…

Парадная лестница Бурбонских плавным изгибом спускалась в просторный холл. Там Маргаритка наткнулась на человека с бакенбардами и во фраке.

— Добрый вечер, дворецкий, — сказала она.

— Добрый вечер, няня, — сказал дворецкий.

— Хозяин дома?

Рукой в белой перчатке дворецкий показал на дверь.

Маргаритка отворила громадную дверь и очутилась в громадной комнате, увешанной громадными картинами с громадными голыми женщинами. В дальнем конце комнаты, на расстоянии примерно половины футбольного поля, стояла группа громадных мужчин. Они разговаривали тихими голосами и мелодично позвякивали кубиками льда в стаканах.

К Маргаритке шел человек, худой человек в белом костюме. Комната была освещена не сплошь, а как бы пятнами. И вот, человек этот ухитрялся двигаться между световыми пятнами, всё время оставаясь в тени. Маргаритка двинулась ему навстречу. Ноги ее будто увязали в грязи. Она решительно приказала себе: не глупи.

Бесполезно. Ей определенно мешал страх.

Маргаритка остановилась. Человек в белом костюме прошел в шести метрах от нее. Проходя мимо, он повернул голову. У него были блестящие черные волосы, темные очки и усики, такие же тонкие, как брови. Это был Гомес Элеганте собственной персоной.

Маргаритка отважно шагнула ему навстречу. Она собиралась спросить: «Вы случайно не видели мистера Колина Крошки?», но вышло у нее только:

— ?

Черные очки повернулись в ее сторону. Но Маргаритка была всего лишь очень маленькой няней в коричневом котелке — такую и замечать не стоит. Черные очки отвернулись. Когда обладатель очков проходил мимо, Маргаритку обдало холодным ветерком и странной смесью запахов пачулей и гардении. Гомес Элеганте удалился.

После холода ее бросило в жар, появилась дрожь в коленях, и Маргаритка ужасно на себя разозлилась. Она набрала в грудь побольше воздуха и напомнила себе, что она носит фамилию Крошки и что она Няня Высшей Квалификации.

Маргаритка взяла себя в руки.

— Кхе-кхе…

Никто не обратил на нее внимания.

Тогда Маргаритка кашлянула так, что чуть не полопались стекла на картинах.

Люди в комнате вздрогнули и обернулись. Перед ними стояло маленькое, но очень серьезное существо в котелке, форменном зеленом платье и массивных башмаках тридцать четвертого размера, один из которых легонько, но с явной угрозой постукивал по бесценному персидскому ковру.

— Вы кто? — почти не разжимая безупречных губ, осведомилась мадам Бурбонски.

— Я няня Маргаритка, — сказала Маргаритка. — Вы недавно меня наняли, помните? Я пришла сказать, что ваши дети уже в постели и вам пора подняться в детскую и поцеловать их на ночь.

— Их? Поцеловать? На ночь? — переспросила мадам Бурбонски, и ее идеальная кожа засветилась от ужаса.

В эту самую секунду послышался шелест шелкового костюма, звяканье ледяных кубиков и роскошный скрип бесценных кожаных туфель. От толпы отделилась огромная фигура. Голос, умягченный дымом контрабандной гаванской сигары, произнес:

— Посторонись, моя ненаглядная. Ага, маленькая леди, так вы это она?

— Я кто она? — в полной растерянности пролепетала Маргаритка.

— Няня, о которой говорит весь город…

Человек был метра два с половиной ростом, метра два с половиной в ширину и гладкий, как армированное стекло.

Маргаритка почувствовала, что краснеет. Она услышала свой голос: