Валентин Постников - Карандаш и Самоделкин на Марсе Страница 13

— А у нас на Земле, чтобы что-то нарисовать, нужно рисовать, а не не рисовать, — сказал географ, и сам чуть не запутался в своих же словах.

— Рисовать — это просто, — махнул рукой директор. — А вот вы попробуйте не рисовать, но так что бы все ваши картины людям нравились. Это очень непросто. Чтобы так не нарисовать, нужно быть очень хорошим художником, — показал он на пустые рамы.

— А здесь что не нарисовано? — спросил Карандаш, переходя к следующей, совершенно пустой раме с холстом.

— О! — восхищённо всплеснул руками директор музея. — Это знаменитая картина, «Восход солнца» называется. Правда, чудо?

— Да, — усмехнулся Карандаш. — Сразу видно, что художник не пожалел красок.

— Красное солнце и море, — пояснил директор. — Всё это художник не нарисовал на холсте.

— А что у вас в другом зале? — спросил профессор Пыхтелкин.

— А в следующем зале у нас музыкальные инструменты, — похвастался директор.

— Музыку я люблю, — оживился пират Буль-Буль. — Я даже играть немного умею, на трубе, — похвастался рыжебородый разбойник.

Путешественники поспешили перейти в другой зал. Директор не обманул. Повсюду висели, стояли, лежали разные инструменты. Многие из них были очень похожи на обыкновенные земные инструменты.

— Труба, — обрадовался шпион Дырка. — Сыграй нам, Буль-Буль.

— Сейчас, — кивнул пират и поднёс трубу к губам, но сколько он ни пыжился, из трубы не вырвалось ни одного даже самого простенького звука.

— А говорил, что играть умеешь, — засмеялся Самоделкин.

— У вас какая-то труба сломанная, — повернулся к директору разбойник Буль-Буль. — Не играет.

— Она очень красиво не играет! — согласился директор. — Вы замечательно на ней не сыграли, я бы так не смог, — грустно вздохнул директор.

— Почему же вы не научитесь? — удивился Самоделкин.

— Для игры на инструментах нужно не иметь музыкального слуха, а он у меня к сожалению есть, — вздохнув пояснил директор.

— А рояль играет? — спросил Дырка.

— О, это старинный рояль, ему сто лет. Он уже сто лет не играет, — ударяя по клавишам, сказал директор.

Рояль не издал ни единого звука.

— А кто из вас умеет не играть на рояле? — спросил директор у своих гостей.

— Я умею не играть на рояле, — выступил вперёд Дырка. — И вообще, я умею не играть на всех музыкальных инструментах. И на гитаре умею не играть, и на балалайке, и на скрипке умею не играть, — хвастался Дырка.

— Вот это да, — удивился директор. — Да вы просто гений!

— Да, я такой! — согласился длинноносый разбойник. — А ещё я меньше всех на Марсе подтягиваюсь и отжимаюсь от пола.

— Можно мне с вами сфотографироваться на память? — попросил директор. — Я вашу фотографию у себя в кабинете повешу и буду всем хвастаться, что вы у меня в гостях были.

— Фотографируйте, — обрадовался Дырка. — Я разрешаю!

Директор музея побежал за фотоаппаратом, а путешественники пошли гулять по музею дальше. Следующий зал весь состоял из огромных и маленьких камней.

— Это что, зал камней? — не понял профессор Пыхтелкин.

— Нет, это скульптуры, — пояснил, подбегая, запыхавшийся директор.

— Скульптуры? — удивился Самоделкин.

— Да, правда, замечательные? — спросил директор, фотографируя со всех сторон Дырку. — Одна лучше другой. Говорят, что вот над этим камнем скульптор не работал целый год. Он каждый день подходил к этому камню и по десять часов в день заставлял себя не высекать из него скульптуру.

— Уф, — вздохнул Самоделкин.

— Я и скульптуры делать тоже не умею, — напомнил о себе шпион Дырка.

— Фантастика! — сел от удивления на пол директор.

— Пожалуй, нам пора. Пора удирать отсюда, — тихо произнёс железный человечек, кивнув на дверь.

— Что вы, что вы! — забеспокоился директор музея. — Я вам ещё хотел показать зал стеклянной посуды и зал растений.

— Нам пора, — пробираясь к выходу, заявил Карандаш. — Нам пора улетать домой.

— Карандашик, ну, пожалуйста, — взмолился профессор Пыхтелкин. — Меня как учёного очень интересует эта планета и её обитатели, давай посмотрим, что они ещё придумали.

— Ну, хорошо, — согласился художник. — Только недолго.

— Прошу вас, гости дорогие, — забегая немного вперёд, предложил директор музея. — Дальше у нам начинается самое интересное.

— Любопытно, что же у них самое интересное? — пробормотал Самоделкин.

— Это наша гордость, — переходя в просторный зал, сообщил директор музея. — Зал марсианской посуды.

Карандаш и его друзья раскрыли от удивления рты. Потому что такого они ещё ни разу в жизни не видели. Перед ними на специальных полочках возвышались целые груды посуды. Но какой посуды!

— Это дырявые тарелки, — похвастался директор. — Отсюда вываливается вся еда.

— Как это вываливается? — удивился пират Буль-Буль.

— Вот посмотрите, — показал директор. — Стоит сюда хоть что-нибудь положить, так оно тут же отсюда и вываливается.

С этими словами директор бухнул в тарелку целый половник манной каши, которую ему специально для этого принесли помощники. Каша тут же провалилась в дырку и шлёпнулась на грязный пол.

— Но так же есть невозможно, — понюхав пустую тарелку, сказал шпион Дырка. — Так нечестно.

— Зато очень вкусно, — кивнул директор. — Марсианские тарелки пользуются большим спросом. Особенно их любят непослушные дети. Мама хочет накормить своего ребёнка, кладёт ему в тарелку кашу, а через секунду эта тарелка уже пустая, потому что всё лежит на полу. И мама, и её ребёнок довольны. Маме не приходится насильно кормить своё чадо, а ребёнку не приходится есть противную кашу.

— Но ведь тогда ребёнок останется голодным, — удивился Самоделкин.

— Голодным, но счастливым, — согласился с ним директор музея.

— А вот перед вами чайники, из которых невозможно пить чай, — снова похвастался их гид.

— Почему невозможно? — удивился профессор Пыхтелкин.

— Ну, во-первых, у этого чайника нет горлышка, и сюда невозможно залить для кипячения воду, — ответил тот. — А во-вторых, у него нет свистка.

— А для чего может пригодиться такой чайник? — продолжал выспрашивать любопытный профессор Пыхтелкин. — Для чего-то же он годен?

— Конечно, — обрадовался вопросу директор. — Из него можно не пить чай. Мы, марсиане, очень любим вечером всей семьёй собраться за столом и не пить чай. Это же так здорово! Из такого чайника можно не пить по пять кружек чая за один присест.

— А кофе из него тоже можно не пить? — спросил Дырка.

— Кофе мы не пьём из кофейника, — ответил марсианин.

Самоделкин подошёл к следующему стеллажу, на котором красовались сковородки и кастрюли. Железный человечек взял одну из таких кастрюль и удивлённо посмотрел на Карандаша. Крышка у этой кастрюли была очень плотно приклеена.

— Какая-то странная кастрюля, — сказал художник. — Крышка не открывается.

— Да, — кивнул директор. — Крышка не открывается, зато у этой кастрюли нету дна. Поэтому, на ней совершенно невозможно готовить. Конечно, её можно перевернуть, и варить макароны вверх тормашками, но это очень неудобно.

— Смотрите, а вот и чашки без ручек, — обрадовался шпион Дырка.

— Если налить в такую кружку кипяток, то взять её в руки совершенно невозможно, — весело сообщил марсианский гид.

— Всё ясно, — кивнул Карандаш. — А это что за зал? — спросил художник, переходя в следующую комнату.

— Это зал цветов, — похвастался директор. — Этим залом я особенно горжусь. Тут мы собрали все самые удивительные цветы и растения, которые можно встретить на нашей планете.

Было ощущение, что путешественники очутились в лесу. Повсюду что-то росло и цвело, но вот что было удивительно, так это то, что ни один цветок или растение ни Карандаш, ни его друзья узнать не могли. Профессор Пыхтелкин, который, как известно, был географом, очень любил изучать растения в разных странах и континентах. Он знал название всех обитающих на земле растений. Но то, что увидел тут Семён Семёнович, могло удивить даже такого человека как он.

— Что это? — спросил учёный, подбегая к какому-то странному дереву.

— Это сладкие лимоны, — подсказал марсианин.

— Лимоны? — удивился профессор Пыхтелкин. — Но ведь лимоны жёлтые и кислые?

— А наши сладкие, — срывая с дерева синий цитрус, похвастался директор музея. — Правда, его лучше не пробовать. Эти лимоны такие сладкие, что есть их очень противно. А вот арбузы у нас действительно кислые.

— Вы только посмотрите, — закричал Самоделкин. — У них арбузы на дереве растут.

— А у вас где они растут? — удивился марсианский директор музея.

— Известно где — на грядках, — усмехнулся Карандаш.

— У нас на грядках только бананы растут, — устало вздохнул директор. — А всё остальное: и морковка, и капуста, и свёкла — растёт на деревьях. Вот взгляните, — махнул он рукой. — Вот это морковное дерево, вот это картофельное, а это капустное.