Александр Асмолов - Сказки Дальнего леса Страница 13

Забраться на каменную плиту, служившую столом, грызуну помогла одежда, небрежно брошенная на край. Она-то и послужила мышонку отличной лестницей. Тут Ме́не вспомнилось, как медведица Тамара ругала его за разбросанные вещи, а за старухой, видно, в детстве никто не приглядывал, вот она и осталась неряхой. Иначе мышонок никогда не забрался бы на стол. А там было много интересного.

Потертая холщовая сумка с небольшими пучками трав. Кожаный мешочек с развязанной тесемкой, из него рассыпались по столу какие-то камушки различной формы и цвета. Рядом лежала красивая шкатулка из черного дерева, с рисунками на стенках. Были еще какие-то вещи, предназначение которых Ме́не было неизвестно.

Оказывается, быть в обличии мышонка очень удобно – становишься таким маленьким и все можешь разведать. Принюхавшись, Ме́ня узнал все, кроме одной вещи. Странная трава. Запах ее он уже запомнил и для себя назвал ее неизвестной травой. Однако больше всего медвежонку захотелось заглянуть в большую чашу, стоявшую посредине стола. Судя по весу, в ней что-то было. Изловчившись, он сумел уцепиться острыми коготками за край чаши и вскарабкаться на нее.

То, что он увидел там, навсегда запечатлелось в его памяти. Это было похоже на бездонное небо ясной летней ночью, когда звезд так много, что трудно найти место, где их нет. И чем дольше вглядываться в эту бездну, тем больше их можно обнаружить. А если пофантазировать, то из этих звезд можно выстраивать различные фигуры и даже картинки: птиц, зверушек, реки, горы. Сделав несколько вдохов, Ме́ня в обличии мышонка почувствовал, как его маленькая головка закружилась, и он вцепился в края чаши, чтобы не свалиться.

К своему удивлению, он отметил, что стал понимать, о чем говорят голоса, доносившиеся со стороны бассейна. Они спорили о каком-то сундуке и его содержимом. Женщина-воин обвиняла невидимого Джека в обмане, но тот и не думал соглашаться. Неожиданно над бассейном раздался звук скрестившихся клинков. В испуге Ме́ня оторвал свой зачарованный взгляд от чаши, где в темно-синей глубине были миллионы и миллионы звезд.

Над бассейном он явственно увидел фигуры двух пиратов, которые сражались не на жизнь, а насмерть. Медвежонок мог бы поклясться, что раньше там никого не было, кроме голосов, но теперь он видел пустынный скалистый берег, останки разбитого корабля и две фигуры в жарком поединке. Ме́ню поразило не столько неожиданное появление этого зрелища, сколько оно само. Косолапый никогда в жизни не видел ни моря, ни кораблей, ни пиратов, а теперь все это было в нескольких метрах от него. Более того, он догадывался, что было спрятано в огромном сундуке, из-за которого и возник поединок. И Ме́не вдруг захотелось стать таким же сильным и смелым искателем приключений, который не боится ни бушующего моря, ни свирепого ветра, ни блеска стального клинка, направленного вражеской рукой в сердце. Дальше произошло совершенно странное событие.

– Я знаю, черный Джек, – неожиданно закричал Ме́ня, – это ты убил трех своих товарищей ради этого сундука. Тебе не жить после этого!

При этом медвежонок понимал, что это он стоит на обломке скалы в образе загорелого пирата с обнаженной саблей и кортиком. И это он готов ринуться в драку. Чудеса, да и только.

В это время двое у сундука замерли от неожиданности. Потом стали медленно поворачиваться в сторону невесть откуда появившегося пирата. Оба заговорили одновременно, в испуге растягивая слова:

– Родригес… Тебя же убили в прошлом году…

Ме́ня так испугался, что это именно он восстал из мертвых, что ему опять захотелось стать маленьким незаметным мышонком. Так же внезапно он опять оказался серым грызуном на краю чашки и, закатив глаза от страха, стал сползать в нее. Теряя сознание, Ме́ня плюхнулся в темно-синюю жидкость, разбрызгивая ее по столу. Вся пещера заискрилась каким-то загадочным светом, засверкали молнии, в разных местах начали вспыхивать звездочки.

А может, это у него самого в глазах заиграли тысячи огоньков, утверждать трудно, но переполоху он наделал немало. Будто издалека до медвежонка доносились изумленные голоса:

– Разрази меня гром, если это был не Родригес!

– Мне тоже привиделось. Бывает же такое!

– Куда же он пропал? Спрятался?

– Ну, от нас ему не уйти. Если он здесь, то мы его найдем.

– Слушай, а может, он вернулся с того света?

– Если бы я не знал тебя раньше, Черный Джек, мне показалось бы, что ты струсил.

– Я не боюсь никого ни на том, ни на этом свете.

– Тогда ему не уйти.

От прохлады, таившейся в чаше, Ме́ня очнулся и сумел выкарабкаться из нее на стол. Оглянувшись на громкие голоса, он чуть опять не лишился чувств, когда понял, что сейчас его в облике Родригеса будут искать.

Медвежонку стало так страшно, что он тут же бросился наутек. При этом ему казалось, что пираты уже догоняют его. Эх, жаль, он не стал лосем по кличке Длинный или Потапычем, тогда бы он им показал, но рассуждать было некогда. С разбега прыгнув на пол пещеры, он поспешил к тому месту, откуда появился. Однако бежать в обличии мышонка было непросто. Все же он успел оказаться у стены пещеры раньше преследователей. Вот здесь, с обратной стороны скалы, был тайный знак. Ме́ня начал лихорадочно рисовать символ и повторять заклятье. Но ничего не произошло…

Если тебе интересно, переворачивай скорее страницу и узнаешь продолжение сказки о тонкой травинке.

Чужая печать

Действительно, Ме́ня несколько раз прошептал заклятие и очертил воображаемый тайный знак на скале, но она оставалась такой же твердой и неприступной. Что же он делал неправильно? Ситуация была опасной, и страх все больше овладевал медвежонком. Он оглянулся на приближающиеся шаги. Это были два пирата с обнаженными саблями и большими мушкетами за поясами.

– Да нет тут никого.

– Что же нам обоим померещилось?

– Не знаю, дьявольщина какая-то.

– Я Родригеса ни с кем не спутаю.

– Так-то оно так, но какой-то он был странный.

– С чего ты взял?

– Глаза у него были какие-то испуганные.

– Ага, и сабля деревянная.

– Нет, Джо, погоди. Ты помнишь его взгляд – холодный такой, как у змеи. Уставится, бывало в упор и смотрит куда-то внутрь. Неподвижно, как будто копается в твоих мозгах.

– Да у тебя там и копаться-то не в чем.

– А как он на абордаж бросался, помнишь? Выхватит две сабли, раскрутит их как мельницы и прыгает на борт первым. А взгляд такой неподвижный.

– Все-то ты видел. В этакой мясорубке.

– Я видел лица тех, на кого он нападал.

– И они были как этот мышонок у стены. Ты мне зубы не заговаривай.

– А я не знахарка, чтобы их заговаривать. Я их лучше посчитаю.

– Да ты считать-то умеешь?

– Мне кажется, там пара лишних, но это можно исправить.

– Ну, попробуй.

Звон стальных клинков наполнил своды пещеры. Ме́ня облегченно вздохнул – иногда мышонком быть очень даже хорошо. Впрочем, выбираться нужно отсюда как можно скорее. В чем же он ошибается, когда повторяет заклятие? Ну конечно, он забыл про травинку. Ведь без нее скала не была теплой, как в прошлый раз. Это был ключ, но где ее сейчас найти? Ме́ня стал осматривать пол пещеры в тусклом свете факелов. Да разве здесь что найдешь? Тут он поймал себя на мысли, что так думать нельзя. Наоборот, нужно очень захотеть найти эту травинку. Так и случилось. Дальше все произошло без запинки. После заклинания скала пропустила Ме́ню на свободу. Яркий солнечный луч блеснул так сильно, что медвежонок замотал головой. Он оглянулся – все было по-прежнему, будто он никуда и не уходил. Ме́ня начал осматривать и ощупывать себя, скреб коготками и дергал за шерсть. Это был он. Какое счастье вновь стать самим собой! Медвежонок даже выворачивал шею и наклонялся, чтобы разглядеть себя сзади.

– Ты чего, блох нахватался где-то?

Рыжая лиса по имени Лиза стояла в нескольких метрах на тропинке и с любопытством смотрела на Ме́ню. Ох, и умела она появляться в самые неподходящие моменты.

– Ага – только и смог выдавить из себя медвежонок.

– И кто только малышей отпускает одних по лесу ходить?

– Я, это – к ручью…

– А Прохладный ручей у берлоги уже пересох?

– Так я за малиной.

– Какая сейчас малина, Ме́ня! Небось за медом ходил?

– Ага.

– Нет, медом от тебя не пахнет. Странный запах какой-то. Грибы, что ли?

– Репейников вот нацеплял.

– Да у Высокой скалы отродясь репейников не было, они – в долине.

Ме́не стала надоедать эта плутовка. Вечно она сует свой любопытный нос куда не следует. Так и вынюхивает все, так и ходит кругами. Как бы от нее избавиться? Может, напугать чем?

– Мы с волчатами в прятки играли…

– Врешь опять, волки давно к реке ушли.

– А волчата остались, и все тут попрятались.

– Ну что ж, пойду поищу.

Лиса медленно прошла мимо и так ехидно улыбнулась, что Ме́ня растерялся. Он знал, что хитрее этой Лизки во всем лесном народе никого не отыскать. Она могла ничего и не знать, но делала вид, что ей все известно. А, вдруг она догадалась? Впрочем, не это главное. Ме́ня оглядывался по сторонам, пытаясь увидеть кого-нибудь рядом. Вокруг было тихо, даже мягкие лисьи шаги пропали. И ни одного волчонка, даже Коготок не появился, а ведь он вслух сказал, что они играют. Неужели он потерял ту силу, что передала ему Серебрянка? Как же он теперь всех спасет? Хотя он еще и не узнал, кого и от чего ему нужно спасать. Что-то он совсем запутался.