Эдуард Успенский - Старые и новые истории о Простоквашино (сборник) Страница 15

— А что так? Стесняются? — спросил Шарик.

— Нет, — ответил Печкин. — Замерзают.

Потом Печкин говорит:

— А что это вы, уважаемые граждане, со мной разговариваете, а друг к другу не обращаетесь?

— Да как же с ним разговаривать, — говорит Матроскин, — когда это не пёс, а пенёк с хвостом. Он «Приказ-расписание» дяди Фёдора нарушает.

— Не может быть! — говорит Печкин. — Как же он его нарушает?

— А так. Там написано: «В 14.30 мытьё посуды, но не облизывание». Так этот лохматый тип сегодня всю посуду языком облизал и полотенцем незаметно вытер.

— И что дальше было?

— Я ему замечание сделал, что дяде Фёдору скажу, так он меня продажной шкурой назвал.

— Вы не должны жить как кошка с собакой, — говорит Печкин. — Вы должны друг с другом дружить и разговаривать.

— Не могу с ним разговаривать, — ворчит Шарик. — У меня язык не поворачивается.

— А давайте мы ему письмо дружеское напишем, — предлагает Печкин.

— Вам делать нечего, вы и пишите, — согласился Шарик.

Печкин достал из почтовой сумки ручку, бумагу и начал писать Матроскину письмо:

— «Дорогой мой Матроскин…» Так правильно?

— Правильно, — говорит пёс.

— «Я тебя обругал сдуру. Больше не буду…»

— Как это не буду? — возмутился пёс. — Как у меня нервы взвинтятся, я ему и не такое скажу.

— Ладно, — понял Печкин. — Запишем так: «Я тебя обругал сдуру и ещё буду». Так правильно?

— Так правильно, — соглашается Шарик.

— Теперь о чём писать?

— Не знаю, — говорит Шарик. — О чём хотите, о том пишите.

— Когда не знают, о чём писать, о погоде пишут, — говорит Печкин.

— Вот и пишите о погоде.

Печкин стал продолжать:

— «Погода у нас хорошая, мороз и солнце, день чудесный…»

— Какая хорошая, какой чудесный! — кричит кот. — Метель третьи сутки носа высунуть не даёт.

— А вы не мешайте, гражданин кот, — остановил его Печкин. — Когда будете ответ писать, про свою погоду напишете.

— Не буду я ему письма писать, — сердится кот. — Он и читать-то не умеет. Ему письма надо вместе с почтальоном доставлять.

И тут мимо окна грузовая машина «Почта» проехала. Печкин как закричит:

— Стой! Стой! Назад!

— Чего это так — назад? — спрашивает Шарик.

— А ничего, — отвечает Печкин. — Застрянет сейчас. Там снега у почты набралось с метр. Никто убирать не хочет. Никому дела нет до нас, почтальонов.

И точно, машина завязла.

Матроскин, Шарик и Печкин на улицу выскочили. На улице красиво. Снежинки падают, каждая размером с блюдце. Такие красивые, хоть в холодильник складывай. Солнце заходящее снег золотит. И мороз не очень сильный — тридцать градусов всего. И дрова лежат берёзовые под навесом! Благодать!

Но почтового шофёра Олега Харитонова это всё не радовало. Он вообще-то природу любил, даже очень любил, но когда с машиной неисправности были, он обо всём на свете забывал. Он тогда говорил:

— По мне этой природы хоть бы и вовсе не было!

Он толкал машину, толкал. И Шарик с Матроскиным толкали, и сам Печкин толкать пытался — всё без толку.

— Ну всё, — говорит Печкин шофёру. — Теперь вы здесь до весны жить будете.

— Это как так до весны? — поразился шофёр Харитонов. — У меня же семья в городе, работа. Мы трактором машину вытащим.

— А так, — отвечает Печкин. — У нас на селе ни одного трактора не осталось. Все тракторы в город уехали.

— Почему это не осталось? — кричит Матроскин. — А тр-тр Митя на что?

Побежал он в сарай, тр-тр Митю завёл и ещё корову Мурку из сарая вывел и телёнка Гаврюшу.

Так что к двадцати лошадиным силам трактора ещё две коровьих силы прибавилось, одна котовая и одна собачья.

Кое-как вытащили бедный грузовик, чтобы шофёр здесь до весны не мучился.

Шофёр Харитонов говорит:

— Вот, почтальон Печкин, вам телеграмма.

А телеграмма была не почтальону Печкину, а Шарику с Матроскиным:

ГОТОВЬТЕСЬ К ВСТРЕЧЕ НАС И НОВОГО ГОДА. МЫ К ВАМ ЕДЕМ НА «ЗАПОРОЖЦЕ». ПАПА И ДЯДЯ ФЁДОР.

И все обрадовались, про ссору забыли, стали думать, как лучше Новый год встречать.

Глава пятая

Неожиданности от мамы Риммы

Новый год неумолимо приближался, как скорый поезд к станции.

Был спокойный домашний вечер. Папа и дядя Фёдор ремонт «Запорожца» заканчивали. Папа бензиновую печку в тазу перебирал. Дядя Фёдор запасное колесо накачивал, а мама в десятый раз одну музыку по магнитофону прослушивала.

Папа спрашивает маму:

— Ты где будешь Новый год встречать — в семейном кругу или в магазинном? Мы с дядей Фёдором решили в Простоквашино ехать.

Мама на это отвечает:

— Да вы сами подумайте. Я живу у вас, как крестьянка крепостная. У меня есть четыре платья вечерних с блёстками, а показывать их некому. Я хочу на людях Новый год встречать. Там, где много музыки и света — в подвале Дома журналистов. Я хочу, чтобы люди мои платья видели.

Папа говорит:

— Может быть, мы эти платья без тебя в этот подвал пошлём? Пусть их там людям покажут, а ты с нами в Простоквашино поедешь.

— Ни за что, — сказала мама, — куда платья, туда и я!

И тогда мама открыла свою тайну:

— Вы как хотите, а у меня выступление на Центральном телевидении. В подвале Дома журналистов будут новогодний концерт участников самодеятельности снимать. Я уже полгода как один номер с нашим менеджером по колготкам репетирую.

Дядя Фёдор даже поразился:

— Вот какая у нас мама замечательная!

А папа задумался:

— Интересно, сколько лет этому менеджеру по колготкам? И кто он, блондин или жгучий брюнет?

Как будто это имеет какое-то значение для колготок.

Дядя Фёдор спросил:

— После выступления на последней электричке разве нельзя к нам в деревню приехать? А мы тебя около станции встретим.

— Я, конечно, люблю Простоквашино, — говорит мама, — но не до такой степени, чтобы в вечернем платье в электричках разъезжать.

— Это верно, — заметил папа, — сейчас в Простоквашине зима. Там надо вечернюю телогрейку с блёстками надевать и вечерние валенки на высоком каблуке.

Они, конечно, расстроились, что мамы с ними не будет. Но твёрдо решили, что отступать не станут и во что бы то ни стало доедут до Простоквашино.

Глава шестая

Простоквашино готовится

Когда телеграмма из Москвы пришла, Шарик и Печкин очень обрадовались, а Матроскин сразу насторожился:

— А почему это мамы в этой телеграмме нет? Что-то здесь не так!

Но он особо эту мысль обдумывать не стал. Он просто решил взять командование в свои руки.

На следующее утро, ближе к полудню, он грозно так сказал Шарику:

— Вот что, охотник, тридцатое число на дворе, завтра Новый год. Бери ты в лапы пилу и топор и отправляйся в лес новогоднюю ёлку добывать. А мы с почтальоном Печкиным будем сибирские пельмени готовить. Или новогодний деликатес — макароны по-флотски.

Шарик не согласен:

— Мне жалко ёлки рубить. Они такие красивые!

— Ты не о красоте думай, а о том, что они бесплатные! — кричит кот. — Сейчас, между прочим, время настоящей экономии наступило. Значит, всё бесплатное надо брать как можно скорее.

Он опять лапы за спину положил и по избе прошёлся. И всё ворчал:

— Он о красоте думает! А о нас кто подумает? Антон Павлович Чехов? Да? Или Фёдор Иванович Шаляпин?

Почтальон Печкин спрашивает:

— Разрешите поинтересоваться. Кто это такой, Антон Павлович Чехов, будет?

— Не знаю, — отвечает Матроскин. — Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал.

— А кто такой Фёдор Иванович Шаляпин?

— Тоже не знаю. Так другой пароход звали.

— Наверное, один был шахтёр прославленный, а второй молотобоец! — решил Печкин. — Или они оба были почтальоны знаменитые.

— Я думаю, они были очень хорошие люди, — сказал Шарик, — раз их именем пароходы назвали. И они ни за что бы не стали ёлки рубить.

— А что бы они стали делать?

— Они бы пошли в магазин и искусственную ёлку купили, — говорит Шарик. — Они бы ещё всяких масок купили, хлопушек и косточек, чтобы на ёлку вешать.

И тут в дверь постучали. И как раз входит человек в маске и с искусственной ёлкой в руках:

— Угадайте, кто я?

Простоквашинцы хором и сказали:

— Антон Павлович Чехов!

— И вовсе нет, — говорит гость.

Печкин, Матроскин и Шарик сразу догадались:

— Фёдор Иванович Шаляпин!

А это был папа дяди Фёдора.

— А где дядя Фёдор?

— Он в машине сидит. Мы в снегу застряли.

Простоквашинцы сразу обрадовались и дружно побежали машину вытаскивать. Ветер воет, снегом и дорогу, и простоквашинцев забрасывает, но они смело тянут машину сквозь темноту и колючую пургу. Просто как бурлаки на Волге.