Наталья Евдокимова - Кимка & компания Страница 15

– Чего это они так расфигурились? – спрашиваю.

– А это, – говорит Захар, – нововведение такое, так на остановках стоять не скучно. А те, кто гуманитарии, те могут в восклицательный или вопросительный знак выстраиваться.

– Пойдёмте, – кричит Астя, – выстроимся во что-нибудь! Давайте скорее, а то нам станет скучно на остановке стоять! – она это говорит, а мы на остановке не стоим даже.

Это так на неё комбинезон повлиял, потому что новый.

Мы выстроились в круг, чтобы те, кто за геометрию, мог считать это кругом, а те, кто за литературу, мог считать это точкой. Тут подъехал автобус, и водитель говорит:

– Раз вы уж выстроились, то давайте, залезайте в автобус, а то просто так у нас на остановках стоять не принято.

Мы тут на Захара выразительно посмотрели, а он говорит:

– Я думал, вам ехать куда-то надо. Мне про вас рассказывали, что вы на месте не стоите.

– У нас только, – говорит Астя, – автобусных билетов нет.

– А и не надо, – говорит водитель. – Вместо билета вы мне какую-нибудь теорему расскажите или песню спойте собственного сочинения.

Мы с Астей сразу же песню стали собственного сочинения петь, а водитель уши закрывал, потому что слишком к искусству чувствительным оказался. Потом Демид ему такую теорему доказал, что водитель долго в учебниках копался, чтобы выяснить, бывает ли это на самом деле, или это Демид сейчас новую эру в науке открыл. А Зар с Захаром нашу с Астей песню повторили, потому что сказали, что они посылали нам мысли, когда мы песню придумывали, а потому она и их сочинения тоже.

Водитель говорит:

– Я себя сейчас так чувствую, как будто с вами вокруг города десять раз пешком прошёл, какой уж тут автобус.

– Вы нас ещё и везти не будете? – возмутилась Астя.

Но водитель только рукой махнул, чтобы мы в салон проходили.

Первым новый Захар пошёл, чтобы обстановку проверить, а мы – за ним уже.

Заходим – а в салоне автобуса прямо на полу трава растёт и мхом всё застлано. И пахнет, как в лесу. Даже в лесу так, наверное, лесом не пахнет. А между сидениями всякие мелкие деревца растут.

– По вашим, – кричит нам водитель, – разработкам у нас тут лес растёт. Что-то вы там такое, Кимка и Астя, понаписали в диссертациях, что у нас теперь все автобусы экологичные.

– Надо же, – говорит Астя. – Я даже помню, что я там понаписала, и могу процитировать.

– Тоже мне, фокус, – говорит водитель. – После того как ваши диссертации нас наизусть учить заставили, её кто угодно процитировать может.

– Не зря же мы их стихами писали, – говорю я. – А то могли бы и прозой.

Это мы всё говорим, а сами запахом леса дышим и клубнику собираем пригоршнями. А водитель нас везёт по городу, и не по центральным улицам едет, а всякими закоулками.

– Закоулками, – говорит он, – интереснее. Так ездить сложнее. А то, когда просто ездишь, тогда можно и не ездить совсем.

А мы смотрим – лестница на второй этаж автобуса тоже вся заросла травой и мхом. Захар наш уже на верхней ступеньке сидит и бруснику дожёвывает.

– Вкусная, – говорит он, – брусника, жуётся хорошо.

– Так, – говорю я ему, – мальчик. Ты мне всего день как брат, а уже всю мою бруснику дожевал и на верхней ступеньке сидишь.

– А я наверх заглядывал, – говорит Захар. – Там неинтересно, там люди сидят.

– Стойте! – кричу я водителю автобуса. – Нам всем как-то выйти сразу захотелось.

Водитель остановился и посигналил.

– Это хорошо, – говорит он, – когда солидарность. И плохо, когда солидарности нет, потому что вы тогда договориться не смогли бы.

Мы вылезли из автобуса и сразу вглубь дворов пошли. Сначала один вход был, а потом целых три, и дальше ещё больше проходов между домами, а потом ещё и ещё. Открылось так много путей, что мы не знали, по какому идти, и только Астя знала, но показывала всё время в другую сторону.

– Забор нам нужен, – говорит вдруг Астя тихонько. – Давно у нас хорошего забора не было.

– А нам с Заром не нужен забор, – говорит Демид. – Мы и без него обойдёмся и лучше между домами походим.

– А я ещё маленький и забора никогда в жизни не видел, – говорит Захар.

– Ну, он такой… – говорит Астя. – Словами не рассказать, его строить нужно.

Демид с Заром пошли дальше в город, а мы нашли пустую площадку и давай на ней забор выстраивать – такой, чтобы ничего не отгораживал. Захар бегал и искал дрова, а жители домов ближайших начали нам старую мебель выносить.

– Держите! – говорят. – Надоела она нам ужасно, смотреть на неё не можем, а она на нас смотрит и не устаёт.

А один дяденька подозвал меня и говорит:

– Вот скажи мне, Кимка, ты знаешь, что такое ответственность?

– Знаю, – говорю. – Это когда на любой вопрос ответ можешь дать. Мы с Астей даже по два ответа на любой вопрос дать можем, а если каждый из нас по два ответа даст, то вместе четыре получится. Так что у нас четыре ответственности на двоих.

– А ты знаешь, Кимка, – продолжает спрашивать мужчина, – что такое водопад?

– Знаю, – говорю, – это когда вода падает. Только у вас вопросы несложные, а у меня забор недостроенный.

– А знаешь ли ты, Кимка, – спрашивает мужчина, – что такое недостроенный забор?

– Да, знаю, – говорю я. – Вон он стоит. А вы даже мебели старой не принесли, как будто у вас старой мебели нет.

– У меня вся нужная, – оправдывается мужчина.

– Нужной мебели не бывает, – говорю ему я, и мужчина этот задумался надолго.

– Сейчас, – говорит, – швабру принесу, пристроите её куда-то. А то я полы год не мыл, значит, она мне не нужна больше.

И вот забор готов, и его можно вокруг обойти в одну сторону и в другую, и держится он на нескольких швабрах. Захар наверху сидит и ногой болтает.

– Эх! – вздыхает Астя в красном комбинезоне. – Как посмотрю на этот забор, так и молодость вспоминается сразу, а как отвернусь, так забывается.

Дома вокруг исчезли, и с одной стороны забора стало солнечно и жарко, а с другой сезон дождей начался. Мы пошли в ту сторону, где сезон дождей, потому что ни разу ещё так много дождя сразу не видели. А Захар впереди шёл, чтобы забежать туда, где дождь ещё не начался, но всё равно мок.

Мы пытались разглядеть, какая вокруг природа, но из-за ливней ничего видно не было. И шумел дождь так здорово, что даже Астю слушать не хотелось, хотя обычно мне её хочется слушать.

– Нужны какие-нибудь ёмкости! – кричит Астя так громко, что мне её всё равно слушать приходится. – Ты что, Кимка, не слышишь, что ли? Ёмкости нужны!

– Зачем, – спрашиваю, – это они тебе понадобились?

– Чтобы дождь в них собирать, – говорит Астя. – А то он зря льётся, а собирать его никто не пробовал.

– Конечно! – говорю я. – Потому что и так воды хватает!

– Так всегда! – кричит Астя. – Сегодня есть, завтра нет, и никто не задумывается!

И гром прогремел – такой, что Захар там, впереди, аж присел. Потом мой брат исчез куда-то, а вернулся с ведром.

– Смотрите, – говорит мокрый Захар, – какое ведро! С ручкой, с дном, со стенками!

– Да, – говорит Астя. – Настоящее, а не какая-нибудь подделка.

И сразу ведро под дождь поставила, и оно водой начало наполняться, а до этого Захар его перевёрнутым держал. Потом Захар притащил ванну, мы с Астей банки стеклянные нашли, зонт, попавшийся под руку, рукояткой перевернули. Всякие ёмкости, которые Захар приносил, мы друг на дружку водружали беспорядочно – так, что конструкция какая-то получилась. Ливень сразу по дну наших ёмкостей затарабанил, и получилась почти что музыка.

– Вот теперь вода пристроена, а не просто так льётся, – довольно говорит Астя. – И никто ведь до этого не додумался, кроме меня. А если бы я не додумалась, то вообще никто никогда не додумался бы.

Мы с Астей сели на краешек одной из ванн и смотрим, как туда вода заливается. А Захар вообще в ванну залез и в воде сидит.

– Какая разница, – говорит Захар. – Я и в ванне мокрый, и, если вылезу из неё, всё равно не высушусь.

А из другой ванны вдруг существо какое-то вылезает, прозрачное, водянистое, а внутри у него рыбка плавает, и по нему улитка ползёт.

– Сами виноваты, – говорит он нам, – что такую конструкцию построили, из которой дождевики появляются. И ритм нужный, и ванны все на месте.

– А если мы одну ванну сейчас перетащим в другое место? – спрашивает Астя.

– Ну перетаскивайте, раз так охота, – говорит дождевик. – Я бы лично не стал таскать, потому что никакого толка, и все дождевики уже допоявлялись почти.

Он в сторонку отходит, а из ванны другой дождевик вылезает. Внутри у него мячик плавает, синий с красной полоской, а к голове водоросль прилипла.

– Сами виноваты, – говорит он нам, – что такую конструкцию построили, из которой дождевики появляются. И ритм нужный, и ванны все на месте.

– Я уже говорил, – говорит первый дождевик.

– Мало ли, – говорит второй, а тут и третий вылезает.