Лента Ососкова - Лесь с Ильинки-улицы Страница 15

Лесь сглотнул, уже по новому осмысляя увиденное в кабинете психолога. И чем дольше думал, тем холоднее ему почему-то становилось, бежали мурашки от шеи до спины, а волосы словно хотели встать дыбом.

- Молодой человек, вы покупать будете? — отвлёк его от размышлений голос продавщицы. Кажется, Лесь уже несколько секунд в полной прострации стоял перед ней, не заметив, что подошла его очередь.

- А… — мальчик попытался вспомнить, что же мама просила купить, но мысли путались. — Нарезной и буханку "дарницкого", — ляпнул Лесь наобум, уже потом, расплачиваясь, сообразив, что, вроде, угадал, мама же как раз про хлеб говорила.

Загружая покупку в рюкзак, мальчик поймал себя на том, что помимо воли сдвигает пистолет поближе к поверхности, чтобы можно было легко выхватить. Нахмурившись и строго велев себе не делать глупостей, Лесь засунул макар поглубже, застегнул опять чуть заевшую молнию и скорым шагом направился домой.

Но как бы он ни старался убедить себя, что ничего не произошло, интуиция ему ни на грош не верила и пока что тихо, но уже ощутимо ворчала и ворочалась внутри, предупреждая, что опасность всё-таки никуда не пропала…

"Ладно, — сдался тревоге Лесь. — Приду домой — обязательно посмотрю, что это за Центр и где находится. Мало ли, может, пригодится ещё…", правда, он всей душой надеялся, что всё же не пригодится.

Яндекс-карты всегда в таком деле были незаменимы. Сложно сказать, как Лесь увидел больше Москвы — по фотографиям и панорамам с Яндекса или своими глазами, когда мама лежала на сохранении, а ему приходилось путешествовать из одного конца города в другой. Но, по крайней мере, "Центр охраны детства" Лесь нашёл ровно за три минуты — столько ему понадобилось, чтобы составить запрос, "оглядеться на местности" — на карте, то есть, и дождаться загрузки панорамы нужной части улицы. Четыре по-деловому сверкающих "стеклом и бетоном" этажа за рифлёным глухим забором вроде тех, которыми обносят престижные частные дома, не вызывали ощущения Твердыни Чёрного Властелина — обычное офисное здание, огороженное за ради звукоизоляции, шоссе же рядом!

Но тем ни менее интуиция Леся ему шептала упрямо: "Я тебе точно говорю — вот она, ТЧВ! — так сокращали "Твердыню Чёрного Властелина" Лесь с друзьями в своих дворовых играх ещё дома. — Попомни мои слова!"

Чтобы не спорить с внутренним голосом — это уже точно попахивало сумасшествием, Лесь закрыл панораму и внимательно оглядел карту, наложенную на спутниковые снимки. П-образное здание, перед ним небольшая парковка; территория совсем небольшая — забор подходит к стенам почти вплотную; ворота только одни — те, которые Лесь уже видел; выезд ведёт на шоссе. В общем, обычный закрытый офис на окраине Москвы.

Только почему-то офис этот Лесю категорически не нравился: то ли высоковатым показался ему глухой забор, то ли — мальчик снова открыл панорамный вид — чересчур неприступным, как ворота какой средневековой крепости, выглядит сверкающий затонированными стёклами пропускной пуск, то ли… Непонятно, короче, чего "то ли", но чем дольше Лесь рассматривал фотографии и карту, тем меньше ему нравился этот Центр.

От кого охраняют детство?

Или… кого охраняют от детства?..

- О, Алексей, а чем это мы так увлечённо занимаемся, что не можете даже ответить — чай будем или нет? Я торт принёс.

Лесь подпрыгнул в кресле, тут же гася экран, и обернулся. Максим стоял рядом и беззаботно улыбался во все свои тридцать два — ну, или меньше, кто его там знает, Лесь ему в рот не залезал.

- Ну так что, чай с тортом или торт с чаем? — продолжил искушать Максим, кажется, ничего не заметив.

Лесь почувствовал к нему ничем не объяснимое отвращение — этот Максим был совсем… не папа. Как говорится, "в точности до наоборот". Невысокий — а папе хоть сейчас в баскетболисты; чернявый — а папа светло-рыжий; юркий какой-то, как таракан на кухне — а из папы можно ему самому гранитный памятник тесать, да инструмент затупится раньше.

- Не хочу я торт, — буркнул Лесь невежливо, с силой оттолкнулся ногой от ножки стола и выкатился на середину комнаты. Хорошая вещь — офисное кресло. — А чай я и в комнате попить могу.

- Ну… как хочешь, — пожал плечами Максим и ушёл обратно на кухню, а Лесь остался сидеть перед выключенным монитором и обижаться на маму, которая позволяет этому Максиму приезжать в гости. На кухне шёл какой-то оживлённый разговор, но в слова Лесь не вслушивался.

- Леська! Пароль на компьютер поставлю! — это в комнату пришла мама. Осторожно, мелкими шажками обойдя сына, она направилась к столу, но Лесь опередил её:

- Мам, ну чего ты! Ну сейчас приду к вам чай пить, приду… Ну ты только иди, сядь, мам, ну чего ты… — Лесь виновато и решительно вдавил кнопку питания, выключая компьютер "жёстко". Мама в таком состоянии казалась ему ужасно хрупкой, словно статуэтка, которую лучше лишний раз не трогать, и поэтому визит в комнату заставил совесть прямо-таки вцепиться бульдожьей хваткой в душу мальчика.

- Эх, Елисеич, — вздохнула мама, аккуратно присаживаясь на край кровати, — расслабился ты без мужской руки в семье…

Лесь хотел было напомнить, что это мама от папы в Москву сбежала — но передумал и промолчал.

Чай, несмотря на три ложки сахара в чашку и здоровенный кусок торта вприкуску, горчил. Лесь с трудом глотал его и старался не думать про Центр: мама здесь, а значит, никто его, Леся, не тронет.

… И правда, психолог в школе Леся не искала, и вообще ничего не происходило — только закончился учебный год. Сидя однажды в гостях у Тохи, Лесь в который раз подробно пересказывал другу свои приключения — заняться как-то было нечем, вот Тоша и добился "страшной сказки на ночь".

Вспоминать о тех днях было уже не страшно — они давно остались позади, и дома ждала мама. Только Тоха, как и положено лучшему другу, испортил всю малину задумчивым вопросом:

- Слушай, а почему они тогда уголовное дело-то не завели? Ведь отнять-то тебя ювеналка имеет право только по решению суда…

- Так на основании чего заводить-то? Мы с мамой вполне нормально живём! Сейчас ведь я не один! — поспешно возразил Лесь. — Поэтому они и отстали от меня — сразу же, как только мама вернулась.

- Что, даже "хвоста" никакого не было больше?

- Не-а, — со знанием дела отозвался Лесь. — Такое за собой я уже обнаруживать наловчился… Если про Линду Борисовну не вспоминать — то вообще ничего.

- Ну, у дома-то понятно, и так известно, где ты… А если куда-то далеко уезжаешь? — не сдавался Тоха, которому было даже немного обидно, что вся история прошла без него и закончилась. — Ну, в воскресенье, например.

Лесь вспомнил храм, пока непривычную, но красивую службу, Василиску, Лену с Рюриком и "варягами" и замотал головой:

- Не, не было никакого "хвоста". Мы же на машине были — родители Рюрика за нами заехали, я их ещё когда там в прошлый раз был, попросил, да не получалось всё… А на машине "хвост" вообще на раз просекаешь!

- Ну а в центре?

- А в центре тем паче всё чисто было, — Лесь почти обиделся на друга. — Тох, ну что ты, а?

- Да ничего, просто странно это…

- Ничего не странно!

- А мне кажется — странно.

- Тебе хорошо странности придумывать, дома сидя!

Тоша открыл было рот, чтобы достойно ответить, но вдруг поник и согласился:

- Ну да… Извини. Это словно книжка какая-то, вот и увлёкся.

- Да ладно, — тут же остыл Лесь. — Мне тоже иногда так кажется, когда вспоминаю.

Некоторое время друзья сидели молча, но тишину прорезали первые такты "Звезды по имени солнце" — это Лесю звонил кто-то с неизвестного номера. Пока оба друга шарили по комнате, как в игре "горячо-холодно", в поисках источника звука, телефон успел проиграть всё вступление и перейти уже к куплету:

"Белый снег, серый лёд

На растрескавшейся земле…"

- Алло?

- Алексей, это я, Максим.

- Какой Максим? — испугался Лесь, невольно вспоминая слова того Виктора Как-его там… Викторовича, кажется. Да неважно.

- Ну, Максим… друг твоей мамы.

- А-а… Чего вам? — вопрос прозвучал недружелюбно на грани приличия.

- Твою маму забрали в роддом — у неё… А, ладно, — перебил Максим сам себя, — всё равно ты не знаешь этих терминов. Я сейчас за тобой подъеду — скажешь адрес?

- А… Да я сейчас выйду на перекрёсток с Панфёрова, за продуктовым магазином, знаете? А то развернуться вам будет сложно, — мигом растерял всё недружелюбие Лесь, мечась по комнате в поисках своих вещей. Рюкзак оказался на кровати, макар — на подоконнике…

Уже вешая трубку, Лесь всунул ноги в кеды, помахал Тошиной маме рукой и выбежал из квартиры. "Ну я же говорила! — проницательно заметила интуиция. — Мамы снова нет…"

Интерлюдия

Старенький кондиционер натужно гудел, всасывая в своё серое чрево прокуренный воздух, изредка по-стариковски подвывая и пощёлкивая чем-то внутри себя. Охладить всё помещение — просторное, похожее на обычный деловой кабинет — ему уже было не под силу, но он рвался в бой.