Павел Калмыков - Королятник, или потусторонним вход воспрещен Страница 15

Профессор Ифаноф никогда раньше не думал, что бывает столько королей и королев сразу. Думал, не бывает. А оказалось — бывает. Профессор стоял на трибуне и рассказывал, какие хорошие у него ученики, а в глазах профессора рябило от горностаевых мантий и короны сливались в один сплошной частокол.

Тут из частокола вынырнул какой-то недоверчивый король.

— Не может быть, — сказал он, — чтобы все ученики были хорошими. Плохие обязательно тоже бывают. Вы, наверное, обманываете.

— Я не обманываю, — сказал Ифаноф. — Плохие ученики бывают, когда учиться неинтересно. А у нас интересно.

— А если ученик дурак? — не сдавался недоверчивый король.

— Ваши величества, — обратился Ифаноф к залу, — у кого из вас дети дураки, прошу поднять руку. Вот видите, дураков нет.

Недоверчивый король сел.

— А денег хватает? — спросил кто-то.

— Хватает, — ответил Иваноф.

— Не может быть! — снова поднялся недоверчивый король. — Так не бывает, чтобы денег хватало.

— Можно я о деньгах? — вмешался Глава Правительства Здраны. — Если хотите знать, ваши величества, денег у нас полно. Всего два месяца мы ни с кем не воюем, а со всеми торгуем. И уже так разбогатели, что улицы булыжником вымостили, дворников завели, а по ночам на площади фонари зажигаем. А скоро вообще больницу бесплатную откроем, вот такушки!

Короли сразу зашумели, запереговаривались. (В результате переговоров некоторые страны тут же заключили перемирие!) А король Врандзии Зерёша Четвертый воскликнул:

— Слушайте, как вас там, вам все равно деньги девать некуда, займите мне десять миллионов! Я потом хоть двадцать отдам, позарез деньги нужны.

— Извините, ваше величество, — сказал Глава Правительства Здраны, — у нас такой закон, воюющим странам денег не занимать.

— Да я скоро уже бросаю воевать, слово короля. С Избанией довоюю и брошу!

— Нет, ваше величество, вы уж сначала бросьте.

Делать нечего, нашел Зерёша в зале Избанского короля Фазю Девятого, подали они друг другу мизинцы и сказали: "Мирись, мирись и больше не дерись". Неприятели стали приятелями.

Как назло, пока Зерёша Четвертый мирился, король Идалии нечаянно толкнул гордого Гольгиного отца. И Гольгин отец не стал слушать извинений, сразу объявил Идалии войну. А Зерёша Четвертый был Гольгиному отцу союзник, и теперь он, хочешь - не хочешь, тоже втягивался в войну с Идалией.

— Ладно, — махнул рукой король Врандзии. — Шут с ними, с десятью миллионами. Зачем мне деньги, если не воевать. А Идалию я и так в порошок сотру.

— Это еще вопрос, кто кого во что сотрет! — вскочил король Идалии и кинул Зереше через весь зал перчатку — вызов на дуэль. Зерёша перчатку поймал, и оба пошли на улицу драться на шпагах.

Собрание продолжалось. Стали выступать разные короли. Одни говорили коротко, другие длинно, одни умно, другие не очень. Некоторые вообще по бумажке читали. А под конец взял слово рыжий король Анклии. Он многозначительно всех оглядел и сказал:

— А известно ли вам, коллеги, что сегодня в Дазборге видели хулиганского короля?

Зал ахнул.

— Как?!

— Кто?!

— Где?!

— Видели, — продолжал анклийский король, — но не обращали внимания, потому что принимали его за меня. Хулиган допустил только одну ошибку, он попался мне на глаза. Иду я сегодня мимо парикмахерской, гляжу через витрину, а там — он! Точная моя копия и одет так же, негодяй! Куда глядит полиция?

Глава Правительства Здраны закашлялся. Вернее, притворился, что закашлялся, потому что смеяться над королями недипломатично.

— Я хочу утешить ваше величество, — сказал он, прокашлявшись. — Полиция смотрит куда надо. А в витрине парикмахерской стоит большое зеркало, в котором каждый видит свое отражение…

— Ничего смешного! — сказал обиженно анклийский король. — Вам тут смешно, а меня, может, подменить хотят. Меня, может быть, уже подменили! Вы уверены, коллеги, что перед вами — это я, а не проклятый хулиган комедию ломает? Я лично уже ни в чем не уверен и больше из Анклии ни ногой!

После собрания короли стали разъезжаться, всех ждали государственные дела. Лишь Гольгин отец заехал к сыну в Школу и сказал ему:

— Ты вот что, сын, ты с Фалеригом, который из Идалии, не играй. И вообще, можешь ему морду набить, я его отцу сегодня войну объявил. А с Мижей играй. У нас с ними военный союз.

А Гольга гордо ответил, что будет дружить с кем хочет и что пусть отец сам за свои ссоры отвечает. Отец дал сыну крепкого подзатыльника, сказал: "Весь в меня!" — и уехал.

А буквально через несколько дней у знатных дам всей Бланеды вышли из моды высокие прически. А вошли просто длинные волосы с челкой.

Глава 22. Заговор

Когда-то города Дазборга вообще не было. Люди жили, а города не было. А потом мимо проезжал Простуженный Рыцарь и сказал: "Чего вы ждете? Вокруг враги шастают! Давайте построим крепость, место самое подходящее!" И люди построили себе маленькую крепость из серого камня.

Когда стало тесно, построили вокруг еще одну стену, из белого камня. Стал Дазборг большой крепостью. Время идет — город растет. Третью стену построили из красных кирпичей. Еще сто лет проходит — четвертую надо строить. "Нет уж, хватит, — решили горожане. — Так никаких стен не напасешься. Пускай смотрят, будем привыкать без стен".

И в самом деле, привыкли. Стал город расти вширь, а все три стены Серая, Белая и Красная — внутри остались.

Теперь, если я скажу, что оружейные мастерские в Дазборге располагались под Белой Стеной, вам сразу будет ясно, где это.

Так вот, на втором этаже одной из оружейных мастерских было открыто окно. У окна, подперев кучерявую голову кучерявыми руками, сидел хозяин, глядел на улицу и лениво думал.

Проехала телега с толстой грязью на колесах. «Угольщик», — подумал хозяин мастерской. Пробежала компания мальчишек. "Пороть их надо", — подумал хозяин мастерской. Донесся запах свежих булочек. "Скоро ужин", — подумал хозяин мастерской.

И тут он разглядел низенькую такую пузатую фигуру. В тот же миг хозяин мастерской, гремя башмаками, слетел по лестнице на первый этаж, раздвинул пошире шторы на окне, разогнал подзатыльниками попавшихся подмастерьев, глянул на себя в зеркало — хороша ли улыбка — и вышел на крыльцо. Встречать.

Тот, ради кого он так суетился, был еще за полквартала. Зубастая улыбка хозяина светила этому человеку как путеводная звезда.

— Добро пожаловать, господин Марг! — пропел хозяин нежным голосом, неожиданным для такого большого человека, и скрючился так, что пузатый коротышка смог глядеть на него сверху вниз. — Милости прошу!

Господин Марг вошел. Будь у хозяина хвост, он завилял бы перед посетителем по-собачьи.

— Хотите заказать что-нибудь? Или выбрать из готового? Есть кинжалы тамазской стали. Желаете шпагу по руке? Легкую и острую, как рыбья косточка…

Не слушая хозяина, господин Марг остановился у витрины с подсвечниками и самоварами.

— Не стыдно? — спросил он. — Лучшая оружейная мастерская превратилась в хозтоварный магазин!

Хозяин запнулся, подыскивая ответ. Дело в том, что, когда Здрана перестала воевать, спрос на оружие упал. Пришлось перейти частью на мирную продукцию — не закрывать же мастерскую.

— Господин Марг, это подмастерья набивают руку. А для вас лучшие мастера готовы превзойти себя! Вам угодно охотничье ружье? Пару пистолетов?

— Что ж, — усмехнулся господин Марг, озираясь выпученными глазами, - детали заказа обсудим без свидетелей.

Хозяин повел выгодного заказчика на второй этаж, в свою гостиную. От волнения хозяин совсем забыл, что в гостиной натирает паркет младший подмастерье по имени Нигида. Когда обсуждались "детали заказа", Нигида находился под диваном, куда полез доставать щетку. Там, под диваном, он и узнал впервые о ЗАГОВОРЕ.

Глава 23. В которой ничего не случается

Уж кто умеет спать, так это коты. Уж что-что, а спать они мастера. И черный Мурсиг, несмотря на молодость, тоже был мастер по этому делу. Уляжется удобненько, завернется сам в себя — и пока. Хоть день напролет, с перерывом только на обед. Еще и улыбается во сне.

Правда, проявить полностью свое спательское дарование у Мурсу не давал Муня. Гомункулюс считал, что спящие коты затем и существуют, чтобы их дразнить. Для начала можно подкрасться и дернуть за усы. Или свистнуть в ухо. Или укусить за хвост. Или спрятаться. А потом снова подкрасться… И так, покуда кот в гневе не вскочит и не погонится за гомункулюсом. А Муня, довольный, наутек: с кровати на кровать, потом на стол, на полку, на камин! А кот мчится за ним, как прицеп: вихрем по тумбочкам, на шкаф, на подоконник! Все гремит, все падает, Муня в восторге визжит и кидает в кота чем попало. А когда Мурсиг его вот-вот настигнет, гомункулюс взбирается по веревке под потолок и корчит оттуда обидные рожи. Кот по веревке лазать еще не умеет, сидит внизу, переминаясь с лапы на лапу, и от злости машет хвостом. Но вредный Муня спускаться не собирается, и Мурсиг, махнув хвостом в последний раз, снова отправляется спать.