Александр Асмолов - Сказки Давних времен Страница 16

– Да что вы там все загадками говорите? Объясните мне! Ну, пожалуйста.

Ме́ня умоляюще смотрел на своих друзей и даже перестал суетиться, в благодарность за то, что сейчас ему поведают какую-то очень важную тайну. Только взгляд его перескакивал с одного на другого. Вот любят эти взрослые растягивать удовольствие. Тут скорее хочется все узнать, а они все тянут и тянут.

– Видишь ли, малыш, после того, как мы вытащили тебя из пещеры…

– Это где тритоны были? – не утерпел Ме́ня.

– Именно, – продолжала Веда, – ты частично потерял память, а сейчас чудесным образом она к тебе вернулась.

– Ничего не вернулась. Я в сухом сне застрял, а вышел почему-то мокрым.

Гордый наклонился, пряча улыбку, а Веда так искренне засмеялась, откинув голову, что на миг ее морщинистое лицо стало красивым. Она прижала медвежонка к себе и созналась:

– Это я окатила тебя водой, чтобы напугать. Тогда к тебе вернулась способность видеть чужие сны. А нам это очень важно – проникнуть в сон Магистра, чтобы понять, кто он.

– И что, вы теперь каждый раз будете окатывать меня холодной водой на ночь?

– Нет, только если ты вздумаешь опять все позабыть! – улыбнулась Веда.

– Ничего я не забывал. Сами все перепутают, а я мокни! – не унимался Ме́ня.

– Что же мы перепутали, малыш?

– Говорил вам, что не нужно меняться красными снами. Теперь Магистр сны замкнул.

– Как это замкнул? – удивилась Веда.

– Он из одного своего сна в другой перешел. Пока не вернется, этот сон не сдвинуть.

– Что значит – не сдвинуть?

– Остановился сон в тот момент, когда Магистр из него выскочил! – возмущался Ме́ня.

– И как же его подтолкнуть можно? – осторожно вмешался Гордый.

– Только если еще один сон найти и Магистра третьим подослать, к тем двоим.

– Забавно, – протянул орел, – а почему так происходит?

– Потому, что в зеркале только двое видны. Третий уходит, – отрезал медвежонок.

– Так это и есть закон зеркала времени! – воскликнула Веда.

– Не знаю я ваших законов, только так бывает.

– Скорее всего, это один из секретов зеркала времени, известный медвежонку. Сколько их вообще существует, возможно, никто не знает. Но думаю, что Магистру их известно больше, чем нам, – размышляя вслух, произнес орел.

– Точно, этот, с косичкой, все трубочку из бересты крутил и читал там что-то. Ох, и хитрый он. Всегда все выведывает, подслушивает! – возмущался Ме́ня.

– А что было в той трубочке из бересты? – тихо спросила Веда.

– Пробовал я заглянуть туда. Да вот беда – читать не умею.

– А припомни, пожалуйста, что там было нарисовано? – продолжала старушка.

– Рисунков там я не видел. Были такие странные значки. Столбиками ровными.

– И много этих значков?

– Он при мне не весь рулончик разворачивал, но та часть, что я видел, вся была этими значками покрыта.

– Малыш, вспомни, на что были похожи значки! – умоляюще прошептала Веда.

– Да черточки и палочки, точечки всякие. Красивые. Вот как на том рисунке у бабочки.

– Бабочки? – не сдержала удивления Веда.

– Ну да. Мы с Коготком у бабочки на крыльях такой знак видели. Очень красивый. Точно такой же я потом на скале разглядел. Где вход в пещеру. Ну, в которой бассейн…

– Слушайте, этот медвежонок столько всего знает, что я не перестаю удивляться. Каждый раз, сталкиваясь с подобной историей, мне кажется, что он успел прожить много жизней за короткое время нашего знакомства. А мы от него по капле узнаем.

– Ничего и не по капле. Я вам всегда все рассказываю. А капает с меня вода.

– Браво, малыш, – вскрикнул Гордый – это же капли озера! Как мы сразу не догадались? Когда Веда окатила тебя водой, чтобы напугать, сила Лесного озера вернула тебе не только память, но и другие способности. Каждая капля из озера подсказывает и помогает нам, а мы и не догадываемся. Ведь на Золотом острове мы не только под его защитой, мы – в центре его знаний.

Друзья переглянулись, ища и находя во взглядах подтверждение неожиданной догадке мудрой птицы. Каждый сопоставлял что-то и находил простое объяснение самым запутанным своим мыслям. Случайное слово медвежонка подтолкнуло их к открытию, истине, лежавшей на поверхности.

– Я просто восхищаюсь тобой, Гордый. Ты…

– Полно, Веда, – остановил ее орел, – давайте подумаем, как нам быть дальше.

– В прошлый раз я видел в озере отражение, где был Фил, – вспомнил Ме́ня.

Не сговариваясь, все бросились к берегу. Сумерки так и не стали темной ночью. Неведомая сила задержала ее приход. Остановившись у самой воды, друзья стали всматриваться в его спокойную поверхность. Однако ничего не произошло.

– Какая-то вода мертвая, – тихо произнес медвежонок.

– Почему ты так говоришь? – недоверчиво переспросила его Веда.

– Не знаю, но она неправильная, – неуверенно отозвался Ме́ня.

– В чем неправильная?

– Кругов нет… – почти шепотом испуганно отозвался лохматый комочек у воды. Все посмотрели на его лапу, которую медвежонок окунул в воду и водил ее из стороны в сторону. И действительно, вопреки всякому ожиданию, вода расступалась, пропуская лохматую лапу, и не оставляла ни малейшего следа на своей поверхности. Не было ни всплесков, ни самых маленьких волн, какие обычно, словно усы, расходятся в разные стороны. С поднятой лапы капли падали на зеркальную поверхность озера и бесследно пропадали в нем, сливаясь с темной массой. Круги не расходились, не было и всплесков.

– Он и ее заколдовал? – едва сдерживая слезы, дрожащим от обиды голосом спросил Ме́ня.

Он начал бережно гладить воду, приговаривая что-то ласковое про себя. По его ссутулившейся фигурке, застывшей над безжизненной водой, было видно, как он тяжело переживает эту новость. Минуту назад они догадались, что у них есть друг, который все время был рядом. Защищал их, пытался сообщить что-то очень важное, а сейчас открылось, что он неживой. Заколдован!

Так сопереживать могут только открытые души и чистые сердца. В этом их слабость и великая сила. Способность чувствовать чужую боль и воспринимать беду ближнего как свою позволяет им бросаться на помощь, не думая о себе. Это и помогает вместе бороться со злом и побеждать его раньше, чем оно постучится в новые двери.

– Если ничего не происходит, то мы либо не видим этого, либо… – они обернулись на тихие слова Гордого, – либо там остановилось время.

– Постойте, а что кричал Магистр, когда молния была? – быстро спросила Веда.

– Что-то про зиму сказал… А, вот: зима начинается, – нашелся Ме́ня.

– Стало быть, он заморозил время, – догадался Гордый.

Невидимая опасность начала сгущаться над ними. Друзья только теперь стали чувствовать ее присутствие, еще не понимая, что она собой представляет. Будучи самым маленьким и непосредственным в проявлении своих эмоций, медвежонок втянул свою лохматую голову и еще больше стал похож на шерстяной клубок.

Он готов был зажмуриться, заснуть, впасть в спячку до весны, или когда все образуется само собой.

Но даже в сказке о замороженном времени все не образуется само собой.

Вековая тайна

Взрослые отличаются от детей не столько ростом, сколько своими интересами и мыслями. Скучно слушать их разговоры о том, что их волнует и чего они хотят. Они забыли, как можно перенестись мысленно в невиданный далекий мир или разговориться со своими игрушками, в один миг оживив их. Но нам с тобой, дружок, не нужно много времени, чтобы повстречаться с медвежонком Ме́ней и его друзьями из Дальнего леса.

Затянувшийся вечер, как затянувшаяся пауза в разговоре, тяготил всех ее участников. Повинуясь тайной воле Магистра, сумерки остановились, так и не сменившись темнотой ночью. Время замерло на небольшом острове посредине Лесного озера. Орел и старушка вглядывались куда-то вдаль, стараясь понять происходящее. Ничего подобного они не слышали в своей долгой жизни. Необычность случившегося требовала необычного решения. Первым нарушил молчание медвежонок.

– Я не поддамся этому Магистру. Пусть он заморозил время, а мы его все равно одолеем. Гордый, ты же самый умный. Ну, придумай что-нибудь.

Профиль большой сильной птицы на фоне темнеющего неба очень соответствовал его имени. Давно затерялась в прошлом эта история, и никто не взялся бы утверждать, что знает, почему именно так был назван орел, но всем казалось, что иначе его и нельзя было назвать. Не то чтобы его побаивались за крутой нрав, как это бывало с более сильными среди лесного народа. Нет – его уважали за то, что он никогда не позволял недостойных поступков ни себе, ни окружающим. Рядом с ним хотелось быть лучше и честнее. Хотелось гордиться этим. В подтверждение этих мыслей орел медленно повернулся к медвежонку и тихо произнес:

– Ты прав, малыш, мы непременно одолеем Магистра, потому что нам не нужно чужого. Мы только хотим вернуть отобранное. Филу – свободу, Веде – ее прошлое, шкатулку со свитком – ее хозяину, всем нам – обычное время. И те, кто поймет это, будут нам помогать. И птенец, и муравей, и травинка в поле.