Ю Несбё - Доктор Проктор и великое ограбление Страница 18

— О-о, — сказал Петтер, догадавшись, что она приглашает его на чай. — Ю донт хэв какао, ду ю?[36]

Мираж, называющий себя Петронеллой, расцвел в широкой улыбке.

— Do you like cocoa better than tea as well, then?[37]

Петтер кивнул, но не сразу. Нет никаких сомнений, что это мираж. Девочка, которая любит и дельтапланы, и какао, — слишком невероятно, чтобы быть правдой. Если она любит еще и китайские шахматы, то — ха-ха! — он попал в сказочную страну.

— Come on, let’s make some cocoa[38], — сказала она и протянула Петтеру самую бледную руку из всех, какие он когда-либо видел.

Такую бледную, почти прозрачную. Но это на самом деле была рука, а никакой не мираж. Потому что он держал ее. И Петтер понял, что не хочет выпускать эту руку. Ему пришла в голову странная мысль: что это, возможно, самое удачное из всех неудачных приземлений за время его полетов на дельтаплане.

И они не спеша пошли к дому на холме, возле которого стояли ржавые «хиллманы». Петтер подумал, что Булле, как всегда, преувеличивает, говоря, что по-настоящему жизненно важно подхватить его на высоченной башне в центре Лондона.

«Я умру, — думал Булле. — Я умру из-за мерзкой английской погоды и трусливого жителя Южного Трёнделага».

Он попробовал пошевелиться, но его руки и ноги были крепко привязаны к стулу, на котором он сидел.

Причина, по которой Булле был так уверен, что он умрет, заключалась в том, что невысокий мужчина, стоящий перед ним, только что сказал ему именно это. «Ты умрешь», — вот что он сказал. И прозвучало это весьма убедительно.

Булле взглянул на хорошо известное ему лицо. Известное потому, что у Булле была эта маска. Выступающий лоб, лысая передняя часть головы, узкие, до противного ровно подбритые брови и бородка клинышком. Максимус Рублёв собственной подлой персоной.

За его спиной в полумраке комнаты семьи Хруст сидели на диване братья Хруст и смотрели на Булле холодным, уничтожающим взглядом. А еще дальше за ними стояла, сложив руки на груди, та, чье имя можно произносить только шепотом.

— Умереть сейчас или умереть потом, — сказал Булле. — Если вы на самом деле хотели моей смерти, то зачем спасли меня на Биг-Бене? Еще две секунды, и я выпустил бы стрелку из рук, и вы избежали бы хлопот с убийством, и не нужны были бы все эти ваши путы…

— Тихо! — закричал Рублёв так громко, что плотные гардины затрепыхались. — Мои охранники спасли тебя по двум простым причинам, пигмей с веснушками! Во-первых, потому, что у тебя в рюкзаке лежал золотой слиток. А во-вторых, потому, что перед смертью ты расскажешь, кто еще участвовал в этом ограблении.

— Кто еще? — повторил Булле и дерзко рассмеялся. — Я не доверяю другим бандитам, господин Рублёв. Я всегда работаю один.

Рублёв сложил руки на груди и приставил к губам палец в перчатке.

— А бандит ли ты на самом деле, господин Шерл? Если это вообще твое настоящее имя. Может быть, ты работаешь на Скотленд-Ярд? Или на Собственную ее королевского величества секретную службу?

— На полицию? — Булле рассмеялся так, что пломбы в его коренных зубах застучали друг о друга. — Хорошенькое было бы дело, если бы супербандит…

— Тихо! Ты все равно умрешь, и у тебя сейчас только два варианта: умереть, не чувствуя боли, или… — Рублёв расплылся в улыбке, — после покера на битье по костяшкам пальцев.

Булле сглотнул. Какой ужас: если он ничего не скажет, его превратят в тертый сыр пармезан! Ах, если бы у него на ноге был сейчас башмак-дровосек! Но его сразу изъяли, когда схватили Булле. И теперь башмак лежал на столике рядом с прицельной перчаткой и бутылочкой с остатками Морозильной жидкости доктора Проктора.

Рублёв подошел к стулу и понизил голос:

— А может, ты хотел похитить золото для кого-то, кто хочет увести Ибранальдовеса у меня из-под носа? Но эта игра проиграна, глупыш. Потому что я куплю его сегодня в пять часов. Час тому назад все золото уже отправлено из хранилища. Так что лучше сдавайся и рассказывай мне все.

— Значит, Лисе была права, предположив, что деньги вам нужны именно для этого, — сказал Булле. — Для покупки самого лучшего футболиста накануне финала Кубка, который состоится в субботу.

— Не знаю, кто такая Лисе, но я скажу вот что… — Рублёв ухмыльнулся, блеснув своими влажными острыми зубами. — Еще до того, как мы купили самого лучшего футболиста в мире, шансы «Роттен Хэма» на победу были прямо-таки микроскопическими. Но теперь у них нет даже этого. — Рублёв громко и визгливо засмеялся.

— Но почему вы хотите потратить кучу денег лишь на то, чтобы выиграть одну игру?

Рублёв удивленно поднял вверх подбритую бровь:

— Мне казалось, что такой, как ты, должен это понять, Шерл.

— Такой, как я?

— Да. Ведь над тобой издевались в школе, потому что ты маленький, правда?

— Ну да, — сказал Булле, немного подумав.

— Тогда ты должен представить себе, что чувствовал я, когда мой отец послал меня из Москвы в Англию учиться в жутко дорогой частной школе для представителей высшего класса. Отец рассчитывал, что я научусь вести себя как настоящий богач к тому времени, как унаследую все его деньги. — Рублёв сжал руки в перчатках. — Но единственное, чему я научился, так это ненавидеть всех этих чертовых снобов, которые издевались надо мной только потому, что я не такой же, как они!

Булле вздохнул:

— Да-да, жаль нас обоих, Максимус. Но в особенности меня, потому что я скоро умру. Поэтому можно было бы отпустить меня и…

— Тсс, — сказал Максимус, уставившись перед собой, и продолжил дрожащим голосом: — Меня не взяли в футбольную команду школы лишь потому, что я был маленького роста.

— Может быть, потому, что вы не особенно хорошо играли в фут…

— Тихо! Но теперь они могут сидеть со своими унылыми женами и детьми в своих тоскливых домах для высшего класса и смотреть, кто выиграет финал! И кто же теперь самый лучший? — Рублёв подсунул украшенную серебром палку под подбородок Булле. — Так кто же, Шерл? Скажи!

— Э… Ибранальдовес?

— Идиот! Самый лучший — это, конечно, тот, кто ВЛАДЕЕТ самым лучшим игроком! Это я, Шерл! Максимус Рублёв!

— Пусть так, — сказал Булле и проверил, не ослабла ли веревка, которой он был привязан. Нет, не ослабла. Он снова вздохнул. — А вы никогда не думали, что произойдет, если полиция найдет золотые слитки и узнает, что вы на них купили Ибранальдовеса? Дело в том, что на слитках написано, откуда они, и это будет доказательством, что вы их украли.

— Разумеется, я подумал об этом, свекла ты этакая! Никто не увидит, откуда золото! Потому что я переплавил его!

— П-п-переплавил?

— Ну конечно! Все бразильские золотые слитки превратились вот в такие золотые монеты… — Рублёв выловил из кармана брюк одну монету и с гордостью показал ее Булле. Там был изображен профиль Максимуса Рублёва без подбородка и текст: 1 РУБЛЁВ. — Вот этими монетами я расплачусь с Ибранальдовесом. Через несколько лет эта монета будет в ходу на всем земном шаре, Булле. После того, как я куплю достаточно много новых стран. На первом месте в списке покупок стоит Норвегия.

— Вы собираетесь КУПИТЬ Норвегию?

— Ну да. Купить страну легче, чем ты думаешь. А после того как Всемирный банк выяснит, что у Норвегии больше нет золотого запаса, ее цена упадет до минимума. И знаешь, на какие деньги я ее куплю? На деньги из того самого золотого слитка, который я украл у вас! — Рублёв снова разразился громким визгливым смехом. — Правда гениально?

— Значит, наш золотой слиток тоже переплавлен в монеты?

— Нет, — сказал Рублёв. — Тут есть одна особенность. Изготовитель монет сказал, что в норвежском золоте слишком много кольсидиумнитратфосфата.

— Что это?

— Не имею ни малейшего представления. Но вроде бы это означает, что монеты будут слишком мягкими, примерно как шоколадные. Поэтому мы послали золото к другому ювелиру, который как раз сейчас переплавляет золотой слиток в…

— О НЕТ!

— О да! И не к какому-нибудь рядовому ювелиру. Эта женщина должна изготовить кубок, который достанется победителю субботнего финального матча. Понимаешь? Сверхгениально! Если полиция придет обыскивать мой дом, чтобы найти золотые слитки, то найдет золотой кубок, который будет завоеван в честной игре, когда мы в пух и прах раздолбаем «Роттен Хэм». Ха-ха-ха!

Булле покачал головой:

— Максимус Рублёв, я объявляю вас невменяемым.

— Я вовсе не невменяемый! — взвизгнул Рублёв.

— Это как сказать, — возразил Булле. — Но если у вас все так хорошо спланировано, то вряд ли я смогу сообщить вам какую-то новую информацию.

Рублёв почесал свою в высшей степени красиво причесанную бородку клинышком.

— Знаешь что, Шерл? Ты не так глуп, черт тебя побери. А ведь и правда, я вполне могу обойтись без твоей информации.