Тоня Шипулина - Тайна ведьмы Урсулы Страница 19

Юся вдруг очень хорошо вспомнила как отчитывала Рыську за то, что он обманом заманивал синиц и воробьёв в домик-кормушку за окном, а потом живьем съедал их, объясняя такое зверство охотничьими инстинктами. Она и теперь не стала бы хладнокровно глядеть на такую охоту, но, с другой стороны, предвкушая сейчас вкусный ужин, не могла отделаться от мысли, что ничем не лучше Рыськи. Юсинь, конечно, не была вегетарианкой– мама любила и умела готовить мясо. Они ели его довольно часто, не считая тех дней, когда папа соблюдал какой-нибудь очередной пост и в холодильнике можно было отыскать лишь квашеную капусту, несколько видов салатов из фасоли и гречневую кашу на воде.

Но могла ли Юся себе представить, что, борясь с голодом, усердно проделывающим в её желудке болезненную дыру, сможет отрубить рыбам головы и сварить ещё слегка шевелящихся раков?

Когда еда была готова, Юся выложила в центр большого блюда раков, подоткнув их со всех сторон ещё дымящимся картофелем. Две самые румяные рыбины, – растерев над ними траву и перец, – она уложила на плоские тарелки.

– П-прошу! – улыбнулась она Рыське, который прохаживался у её ног в нетерпении. – В-всё г-готово, м-можно есть.

Кот облизнулся и с проворством, необычным для его почтенного возраста, запрыгнул прямо на стол. Поедая жареную рыбу, Рыська производил звуки, похожие на человеческое чавканье и свинячье хрюканье одновременно.

Юсинь почти засмеялась. Ей было сейчас так хорошо, тепло и сыто, что она забыла об умирающей Урсуле, а также о том, где находится.

В новую жизнь!

Межевик доплёлся, наконец, до своей норы, вкрутился в узкий проход, как шуруп в деревянный стержень. Улёгся на спину и разревелся.

Как Урсула кричала! Как она кричала на него. И из-за чего? Из-за человека! Хорошо хоть не убила, и на том спасибо!

Тоска, от которой он бежал столько, сколько себя помнил, с новой силой навалилась на Межевика. Он нигде и никому не был нужен. Ему не было места в мире людей, ему нет места в мире духов.

Межевик закусил губу, размазал лапищей по морде слёзы, всхлипнул и вспомнил вдруг про свои недавно припрятанные лакомства. Нашёл тайник-ямку, выкопал помятую грязную коробку с масляными мелками и принялся жевать их один за другим. Межевик ещё не успевал разделаться с розовым мелком, как в рот отправлялся зелёный и голубой. Голубой мелок ещё торчал из зубов раскрошившимся кусочком, а дух уже забрасывал в пасть жёлтый и коричневый. Когда коробка опустела, Межевик с облегчением выдохнул. И чего он так расстроился? Отдохнул, набрался сил, отогрелся в Стране Туманов, теперь можно и дальше топать. Найти надо такое место, где и сытно будет, и шутить никто запрещать не станет. Ядовитая девчонка пробудила в Межевике аппетит к розыгрышам– давно ведь он над человеками не потешался. Растерялись его навыки и умения, пора навёрстывать.

Не вечно же под Урсулину дудку плясать!

Межевик облизал разноцветные от мелков когти, хмыкнул и решил вздремнуть на дорожку. А завтра… Завтра у него начнётся новая жизнь!

Спасительный ключ

В Юсинь поместилась только одна рыба и три картофелины. Учитывая то, какой она сама себе казалось голодной, это не так уж много. Рыська смёл всё с тарелки, но добавки просить не стал. Он лишь протяжно мяукнул, очевидно в знак благодарности, и нагло улёгся Юсе на колени. Еды ещё оставалось много. Самое обидное, что она предназначалась Урсуле, которая не могла попробовать ни кусочка. Юсинь с кислым лицом ткнула в картошку вилкой– мимолётное ощущение радости улетучилось, будто никогда и не прилетало.

Юся совершенно не понимала, что ей делать дальше. Очевидно, Урсула была больна непростой болезнью. Здесь не помогут отпаивания чаем, накладывание горчичников и проглатывание парацетамола. Вряд ли в этом доме вообще найдётся аптечка с привычным для людей содержимым. Но, с другой стороны, Урсула человек, а не дух, и на неё раньше наверняка нападала хворь. Чем она лечилась– отварами редких трав, заклинаниями?

– Ч-чем о-она л-лечилась? – повторила Юсинь вслух. Она надеялась, Рыська подскажет ей, например запрыгнув на какой-нибудь сундук с магическими книгами, но кот спал.

Разморившись от еды и ласки, помощник Урсулы похрапывал на коленях Юси, словно ребёнок с заложенным от простуды носом. Юсинь неоткуда было ждать помощи. И хоть у неё недавно и получилось притянуть к себе собственную сумку, ей были чужды какие-либо магические обряды. Так далёк человек, отлепляющий улиток с мокрого асфальта, чтобы их не раздавили, от того, кто препарирует слизняков прутиком в желании узнать что там внутри. Юся усмехнулась– одноклассница Ленка Гришина, хваставшаяся не так давно тем, что добыла редкую книгу по магии, – была бы счастлива оказаться здесь.

Юсинь встала, бережно переложила Рыську на стул– кот приоткрыл один сонный глаз и снова захрапел. Ей надо исследовать каждый ящичек в буфете и кладовке, каждую коробочку и шкатулку. Вдруг она отыщет что-то, что наведёт на мысль о лекарстве для Урсулы? Вдруг ей попадётся на глаза флакон, склянка, банка с наклейкой и подписью «Поможет от всего»?

За последний час Юся бесцеремонно опустошила все доступные ящички Урсулиного жилища. Она обнаружила много любопытных вещей, которые сложно вязались с образом властной ведьмы. Юсинь нашла целый набор разноцветных шёлковых ниток и пяльцы с заправленной в них тканью. Кажется, Урсула почти закончила вышивать на ней ветку сирени– и, кстати, стежки выглядели фантастически аккуратными.

В ящиках обнаружилось также накрахмаленное постельное бельё, пуховые и кружевные льняные платки, шерстяные пледы и шарфы. Под ними Юсинь нашла россыпь золотых колец и браслетов, тюбики без опознавательных надписей с дурнопахнущими мазями, толстые и тоненькие свечи, жестяную коробку с коллекцией, судя по всему старинных, пуговиц, крупные булавки с нанизанными на них бусинами, серебряное зеркало на длинной ручке. Однако Юсинь не отыскала ничего– НИЧЕГО, – что помогло бы ей вылечить Урсулу.

Ни одной заклинательной книги, ни одного блокнота, ни одного листочка!

Юся вспомнила, что в каком-то из её снов о Стране Туманов, она переписывала названия ядовитых ягод из книги в синей бархатной обложке, а ещё Рыська рассказывал что-то о «Книге имён» и «Книге умерших». Но если они и существуют, то их, должно быть, не так просто найти. Юсинь не удивилась бы, если бы кто-нибудь сказал ей сейчас, что самое ценное Урсула прячет в воздухе.

Юся разложила всё, что нашла, по местам и снова поплелась на кухню.

Огонь в чуть более живой, чем ещё час назад, Печи горел спокойно, дружелюбно и уверенно. Юсинь кивнула Печи и огню. Пусть со стороны это покажется глупостью, но она чувствовала, что это правильно.

– С-спасибо з-за п-помощь в п-приготовлении, – произнесла Юся. И тут она вспомнила кое-что важное! Она вспомнила, как на её глазах Урсула проводила избавляющий от болезни ритуал. В воздухе, как кадр из фильма, возник образ хрупкого позеленевшего от недуга младенца, укутанного с головы до ног в тесто.

Вот Рыська вовсю хозяйничает: разбивает в миску куриные яйца, высыпает несколько стаканов муки, добавляет соль и подсолнечное масло. А рядом стоит Урсула, крепко сжимая крохотное тельце худенького и бледного ребёнка. Вот ведьма, засучив рукава белой кружевной рубашки, растирает ладони, словно на них какой-то крем, и принимается изо всех сил мять тесто. Оно выглядит таким податливым и мягким под её тонкими умелыми пальцами, что Юсинь хочется раскатать его и наделать рюмкой много маленьких кружочков, из которых получились бы чудесные пельмени.

Вот Урсула собирает тесто в колобок, укладывает в него мелкий стручок красного перца и начинает говорить скороговоркой заклинание. Затем ведьма заворачивает ребёнка в раскатанный кусок теста, как в одеяльце, и командует коту-помощнику: «В Печь!»

Юсинь припомнила, как вскрикнула от страха, когда Рыська, уложив несчастного малыша на огромную печную лопату, сунул его в пламя и закрыл чугунной заслонкой. Вспомнилось ей и чудесное исцеление больного, и слова заклинания Урсулы, которое она специально для Юсинь, вопреки своим обычаям, проговаривала вслух. Юся положила вилку на стол, выпрямилась– в её голове обрывки слов со скоростью света начинали соединяться между собой, скрепляться завитками, образовывать цепочки. Юсинь вспомнила также и то, что, вынув младенца из Печи, Рыська снял запеченное тесто-одеяло и отнёс его на съедение собакам. Когда от него не осталось даже крошки, – младенец полностью поправился.

– Урсулу, к-конечно, н-невозможно з-запечь– о-она не ребёнок, но ч-что, если п-попробовать по-другому… – тихо сказала Юся.

Она поспешила в уже знакомый ей погреб. Там, на самой нижней полке шкафчика, в окружении пустых банок и тех, что были полны диковинным, неприятным на вид содержимым, Юся углядела берестяную коробку с мукой. Ей требовалась лишь половина стакана, а ещё немного горячей воды, соли и красный толчёный перец.