Червивое яблоко - Алёна Вячеславовна Кравец Страница 2

Толи собственник этих ловушек был уверен в единоличном пользовании рачьими угодьями, толи уповал на свою удачу и гущу прибрежных зарослей… А, возможно, он просто был не очень дальновидным человеком, однако на другом конце шнура оказалась лодка, привязанная легкой петлей всего лишь к пучку камыша. Когда Влад тянул ловушки из воды, потянулась за ними и плоскодонка, легко сойдя со своего травяного якоря.

Пока ребята увлеченно считали свою добычу, лодка медленно вышла из-за частокола осоки, потеряв путеводное натяжение неуверенно выплыла на середину реки, отдалась плавному еще течению и, описав величественный полукруг, обогнула косу и вышла на стрежень.

Крайняя раколовка с ловкостью рыбки выскользнула из рук Ника и ушла под воду. Когда за ней последовала ее товарка, рыболовы подняли головы и увидели причину бегства своих трофеев.

— Догоняй!!! — хором вскрикнули они.

Ещё раздетый, Влад бросился в воду и скоро поплыл по течению. Ник, опустив закатанные штанины, зайцем метнулся вдоль берега, несмотря на крапиву и острые стебли осоки. Нагнав лодку, он увидел удобный обрыв и также отчаянно сиганул в воду, как ранее сделал это Влад. В лодку они забирались уже вместе — и вместе же осознали свою ошибку. Весел внутри не оказалось. С одной стороны над водой поднимался крутой берег, испещренный гнездами ласточек. С другой стороны невысокий склон так густо зарос ивняком, что выбраться сквозь ветви — даже без лодки — не представлялось возможным, тем более непонятно было, как добраться с того берега домой. А течение всё несло крепкую и юркую лодочку вперед, навстречу луне и незнакомым берегам.

Минут десять прошли в гулкой, напряженной тишине. В лодке царил страх. Ни темная рябь реки, ни незнакомый рисунок берега, ни поднимающиеся вдали пики елового бора не пугали ребят. Нет, грудь их сжимал гнетущий страх того, что ждет их дома по возвращении. Сколь дерзкими ни были раньше их выходки, ни разу еще оба не пропадали так поздно неизвестно где.

Страх сковал язык, свел мышцы, парализовал разум. Он был настолько силен, что ребята чувствовали дрожь друг друга. Казалось, лучше податься в бега, поселиться в лесу, уйти пешком в другую страну — куда угодно, навсегда, чем вернуться домой и получить то наказание, которое могли они заслужить сегодня.

Но вот оцепенение спало. Плыть в темноте против течения было уже далеко и боязно, и ребята решили искать выход на берег. Пусть неудобный, пусть придется бросить лодку — но нужно найти место, где они смогут взобраться наверх и уже пешком вернуться на знакомую тропу. А пока они тихо шептались и пытались разглядеть что-то кроме глухой стены обрыва в неверном свете луны.

Затихли насекомые и лягушки. Небо взрезали крыльями юркие летучие мыши и бражники, пару раз издалека послышалось уханье сов. Река раздалась вширь и замедлила свой ход, огибая кругом поле. Это радовало — значит, возможно, издалека будут видны огни деревни и можно попробовать дойти напрямик. Лодка мягко покачивалась на ряби реки, убаюкивала своих пассажиров, но спать нельзя ни в коем случае. Иначе можно совсем потеряться. Влад то и дело умывался уже подстывшей, освежающей водой. Ник в мокрой одежде продрог и устал, но не подал и виду — он же не сопливая девчонка, а мужчина, значит, надо терпеть! Время текло незаметно, ни один из них не смог бы сказать, сколько плывут они — тринадцать минут или тридцать, или все три часа. Но вот берег справа от них начал опускаться, сглаживаться, то и дело на склоне его стали появляться травяные полоски-ступени. Вдалеке виделись неясные огни, блеклые полоски света как будто висели высоко в воздухе и не выхватывали из темени ни стены дома, ни ветки дерева.

Река сделала еще один изгиб и перед глазами ребят предстала самая желанная картина. Впереди зеркальный поток дробили опоры широких, крепких мостков. Сбоку от них сбитые вместе доски с редкими поперечинами (чтобы не съезжали корзины с бельем во время стирки) плавно опускались под воду. Это была удача! Главное — найти куда спрятать лодку, а уж после они обязательно за ней вернутся.

Влад осторожно опустился в реку. Ник подал ему петлю привязанного к носу лодки шнура, и он не торопясь поплыл наискосок, в сторону моста. Спасение было рядом, но одновременно Владом овладела непонятная тревога. Его не отпускало ощущение пристально взгляда огромного и опасного существа. Берег медленно приближался, беспокойство также медленно нарастало. И, когда до мостков оставалось всего пару метров, навстречу вдруг высыпала россыпь огней.

— Стой! Не приближаться! Руки вверх!

В ярком пятне света стояли солдаты. Двое из них держали наизготовку заряженные ружья. Ещё четверо в одной руке несли факелы, в другой сжимали короткую саблю. Дюжина настороженных глаз следила за каждым движением ребят. Ник распахнул рот от удивления и испуга и послушно вскинул над головой ладони. Влад же медленно поднял над водой руки: одна сжата в кулак с поводом лодки, вторая раскрыта и протянута навстречу солдатам.

— Вона что, так то ж детвора совсем! Шпана, вы откудова тут ночью?!

Молодой широкоплечий стражник с густыми усами и лихой челкой опустил ружье и протянул руку Владу, чтобы помочь взобраться на мостки. Напряжение спало, лишь один воин, много старше остальных, поднял факел повыше и внимательно оглядывал реку вверх и вниз по течению. Остальные же помогли втащить лодку на берег и окружили оробевших мальчишек любопытным кольцом. Все они, как на подбор, высокие и сильные, были одеты в грубые холщовые штаны и простые льняные рубахи, куртки с множеством карманов цвета пожухлой от зноя травы и мягкие фуражки. Зато сапоги и ремни были первоклассные, мягкой телячьей кожи, уже потертые, но крепкие и удобные. Они смеялись и гадали, что привело путешественников в эти края, и предполагали такие немыслимые сюжеты, что друзья наконец расслабились и робко заулыбались в ответ.

— Пошли, ребятушки, хоть оденем вас. Замерзли небось, зябко уже по ночам. Шагай бодрей!

В окружении хохочущих, с удовольствием курящих горькие папиросы солдат Влад и Ник поднимались по тропке, ложбиной рассекавшей высокий Берег. За спиной на траве у самого берега лежала трофейная лодка, подставив блестящее плоское дно ночному ветерку. Впереди над зелеными буграми склона ночное небо было особенно черным и казалось, что темнота эта сгущается с