Георгий Кубанский - Тайна реки Семужьей (Художник Е. Селезнев) Страница 20

— Ладно! — решили приятели. — Не берут нас в тимуровцы, а мы сами…

Мальчишки частенько видели на соседнем крыльце маленькую чумазую Наташку. Возвращаясь из детского сада, она подолгу стояла возле крыльца, ожидая мать, работавшую на прядильной фабрике. Потом, пока мать растапливала плиту и выкладывала из сумки принесенные продукты, девчушка бежала с маленьким ведерком к колонке.

Донести воду и не оплескать платье и валенки Наташке никак не удавалось — и ей не раз попадало под горячую руку от усталой матери…

На нее-то и обратили свое внимание самозваные тимуровцы.

Как-то запыхавшаяся, красная Наташка бережно несла свое ведерко к дому. И вдруг к ней подошли двое мальчишек. Один из них, показавшийся Наташке очень большим и сильным, глядя куда-то в сторону, небрежно бросил:

— Дай-ка я понесу.

Наташка, со свойственным девочкам недоверием к мальчишкам, не ждала от этой встречи ничего хорошего. Испуганно загородила она собой ведерко и тоненько пискнула:

— Уйди-и! Тебя не трогают!

Но толстый мальчишка даже не удостоил ее ответом. Оттолкнул он Наташку сильным плечом, поднял ее ведерко и понес.

— Отда-ай! — заплакала девочка. — Отдай ведерко-о!

Мальчишка и не обернулся к ней. Он нес ведерко легко и быстро. Бедная Наташка еле поспевала за ним. Потом второй мальчуган — худенький, очкастый — забежал вперед и сказал товарищу:

— Моя очередь нести.

Толстый мальчишка безропотно отдал ему ведерко и обернулся к плачущей Наташке.

— Чего ревешь? — грубо спросил он. — Не видишь, что ли? Мы помогаем.

Но Наташка не верила в добрые намерения мальчишек. Стоило Феде заговорить с ней, как она заплакала еще громче; заплакала так, что мальчуган еле удержался от соблазна стукнуть реву.

Так и дошли они до знакомого крыльца. Впереди, с ведерком — осторожно шагающий Володя. За ним — насупившийся, почти торжественный Федя. Последней, шаркая растоптанными валенками, бежала плачущая Наташка.

У крыльца Володя поставил ведерко на ступеньку и неприязненно покосился на зареванную девочку.

— Ну что? — презрительно бросил он. — Съели мы твое ведро? Разревелась!

Наташка схватила одной рукой ведерко, другой размазала по щеке слезы и испуганно юркнула за дверь. Глупая Наташка не понимала, какую жертву принесли ради нее мальчишки. Для них легче было пойти в партизаны, улететь на самолете в тыл врага, поймать шпиона, чем помочь девчонке. Но они знали, что тимуровцы помогают слабым.

И мальчишки делали почти невозможное — помогали девочке с тонкими белыми косичками, которую почти ненавидели за то, что она девчонка и ей приходится помогать.

Федя и Володя терпеливо возились с Наташкой: занимали ее, учили всему, что знали сами, даже воспитывали. Старательно сооружали они снежную бабу, катали девочку на салазках так усердно, что порой на поворотах она вылетала в снег. А когда возвращалась с работы сердитая Наташкина мать, мальчишки подхватывали ведерко и взапуски мчались к колонке. А за ними, широко размахивая руками, семенила закутанная в мамкин платок, завязанный на груди крест-накрест с торчащими за спиной острыми концами, маленькая неуклюжая Наташка.

С играми и помощью Наташке дело наладилось быстро, но вот воспитывать девчушку оказалось намного труднее. Федя с Володей общими усилиями приучили ее вытирать нос платком и мыть руки после игры. (Тимуровцы, ходившие к Феде, всегда после работы мыли руки). Зато дальше воспитание Наташки пошло своеобразным путем, не предусмотренным никакими педагогическими правилами и авторитетами. К весне Наташка умела лихо лазить через заборы, свистеть в два пальца, удить окуней, плевать с крыльца до середины мостовой, а если понадобится — так и дать обидчику «под дыхало».

Бывало, что и самой Наташке попадало от ее покровителей. Впрочем, случайный тычок от своих мальчишек она переносила легко. Разве чуть взревнет для приличия — и тут же забудет о нем. Зато девочка знала: у нее есть защитники. Никогда не позволят они, чтобы чужой мальчишка обидел «их» Наташку.

Летом времени у Володи и Феди стало больше, и они усилили свою воспитательскую деятельность. Научили они Наташку плавать, нырять с мостков, с которых полоскали белье, играть в футбол. Брали они ее с собой за Оку, собирать ягоды…

И поныне еще рассказывают серпуховские старожилы, как однажды старичок — бывший школьный учитель — выглянул в окно и услышал в саду подозрительную возню под яблоней. Укрываясь за кустами смородины, хозяин подкрался к яблоне и увидел двух малышей. Один из них, сидя на толстом суку, деловито обрывал с ветвей зеленые яблоки. Другой тянулся за ними снизу.

Мальчишки увлеклись и не заметили опасности.

Остановил их грозный оклик хозяина:

— Вы что делаете?

Ребята растерянно переглянулись и засопели.

— Кто вы такие? — спросил хозяин еще строже и положил руки на пряжку ремня. — Отвечайте.

Тогда стоявший под яблоней толстый мальчуган одернул оттянутую яблоками линялую сатиновую рубашку и с достоинством произнес:

— Мы — тимуровцы.

— Тимуровцы? — опешил хозяин. — Вы?

— Мы.

— Разве тимуровцы крадут яблоки из чужих садов?

Второй мальчишка, сидя верхом на суку, поправил очки и обиженно, с непоколебимым сознанием своей правоты ответил:

— Крадут — для себя. А мы — таскаем яблоки. Для Наташки.

— Она хочет яблок, — поддержал его снизу толстый мальчуган. — А где нам их взять, яблок-то?

— Кто она? — не понял хозяин.

— Да Наташка!

Хозяин настолько опешил от такой своеобразной деятельности «тимуровцев», что, выслушав мальчишек, выпроводил их за ворота и даже яблоки не отобрал.

Осенью в жизни маленькой компании произошло два больших события. Вернулся из армии отец Наташки. Вскоре она получила видавшую виды отцовскую полевую сумку и пошла в школу. Но и это ничего не изменило в отношениях между друзьями. Что бы ни затеяли предприимчивые мальчишки, Наташка была постоянной участницей их игр и проделок. Девчушка переняла вкусы и наклонности своих друзей.

Лучшими игрушками Наташки были не подаренные родителями куклы, а самодельный автомат с трещоткой, самокат, воздушный змей, удочки. Не отставала она даже в футболе. Девчушка, на удивление прохожим, лихо тузила босыми ногами тряпичный мяч.

Наташка скоро выровнялась, стала быстрой, даже резковатой в движениях и острой на язык. Немало огорчений доставляла по-мальчишески непоседливая Наташка учителям, в особенности преподавателю физкультуры. Три года уже писал он научную работу, в которой весьма обстоятельно доказывал, что лучшие спортивные данные имеют рослые, длинноногие девочки. А маленькая Наташка легко била своих рослых и длинноногих сверстниц по бегу, прыжкам, не говоря уже об играх. А заодно, сама того не зная, разбивала и научно обоснованные взгляды преподавателя о спортивных преимуществах большого роста над маленьким и длинных ног над короткими…

Шел год за годом. Как-то незаметно Наташка превратилась в Наташика, а затем и в Наташу. С годами увеличивались у Наташи каблучки, менялась прическа, более плавными становились движения. В отношениях друзей тоже происходили весьма существенные изменения. Сама того не замечая, Наташа постепенно отучала мальчишек от всего, чему раньше училась у них. Уже не лезли они через забор, если поблизости случалась калитка, не набивали карманы всякой всячиной и, конечно, не хвастались пятиметровыми плевками.

Наташа взрослела быстро, на нее стали посматривать чужие мальчишки. Но Федя с Володей и мысли не допускали, что их Наташка может унизиться настолько, чтобы позволить кому-то ухаживать за собой. Тогда-то и прочли они впервые «Три мушкетера». У них троица переняла девиз: «Вперед! Всегда вперед! Один за всех, и все за одного!» Всю же старинную бутафорию — шпаги, дуэли, чины и титулы — ребята отбросили, как ненужный хлам.

Федя, Наташа и Володя мечтали о подвигах. Больших подвигах! Скоро уже стали тесны для них исхоженные берега Оки с их бескрайними заливными лугами, знакомый с детства лес, где бродили не боявшиеся человека сказочно рогатые горбоносые лоси. Юные сердца рвались вдаль, к широким неизведанным просторам. Даже чудеса кавказской природы не смогли успокоить друзей и лишь усилили в них волнующее стремление к неизвестному…

В Заполярье Федю, Наташу и Володю с еще большей силой захватило знакомое с детства желание — они искали подвига в труде. Друзья били шурфы и закладывали в них взрывчатку. А потом, укрываясь за заранее присмотренной скалой, прижимались к ней поплотнее и настороженно ждали, когда знакомо дрогнет под телом холодный камень, рванутся вверх серые, медленно рассеивающиеся клубы дыма, загрохочет раскатистым басом взрыв…

И конечно, они не могли остаться в стороне, когда в поселке собрались искать Ваську Калабухова. Ведь правило «один за всех, и все за одного» друзья понимали широко: не только друг за друга, но и за каждого, кто нуждается в помощи или в защите.