Лента Ососкова - Лесь с Ильинки-улицы Страница 23

- Интересно, а полиция-то тут причём… — вздохнул Лесь, всё ещё раздумывая над историей.

Василий пожал плечами, жадно затягиваясь:

- Да кто ж её знает… Вообще, ювеналка-то твоя — штука вполне официальная, ювенальная юстиция, а где юстиция — там и прокуратура, и менты, и вообще всякая ФСБ.

- ФСБ-то тут причём?! — почему-то даже оскорбился Лесь. — Я не наркодиллер и не террорист, они же тебе сами говорили!

- Ну, может, и не ФСБ. Но что менты — это точно. А ещё они говорили, что ты пропавший без вести.

- Ну и хорошо, значит, не нашли!

- Понятно, что не нашли, иначе бы со мной время не теряли… Но я не об этом. Пропавших без вести все ищут — волонтёры, те же менты… Фотографии в инете выкладывают, в городе иногда расклеивают и вообще всячески распространяют. Так что скоро тебя твоя собственная рожа сможет с потрохами сдать, не то что знакомые! Если активно искать тебя будут — то тут всё, нифига ты сделать не сможешь. Найдут…

- И… чего же тогда делать?

- Фиг его знает, Лёх… Бежать в параллельную вселенную. За грань этого мира.

- А я как раз примерно этим заняться и собираюсь… — тут Лесь поглядел на часы и охнул: — Ой-ё! Мне бежать пора… за эту самую грань мира. Спасибо тебе! Удачи! — и, резко повернувшись на пятках, во весь дух помчался в сторону Тошиного дома.

Василий растерянно вставил наушник обратно в ухо, некоторое время стоял, закрыв глаза и вовсе отключившись от этого мира, потом вздохнул и побрёл к магазину — не вечно же его Машка подменять будет. Да и какой из неё консультант, Боже правый! Она же нокию от самсунга только по надписи отличает, а дисплеи телефон и вовсе рвётся измерять в мегапикселях… Не, женщине место на кассе и только на кассе — мило улыбаться и говорить "Спасибо за покупку".

… Тошу и его маму Лесь нашёл у машины — они складывали последние вещи в багажник. Радостно помахав другу рукой, Тоша поинтересовался:

- Чего случилось? У тебя телефон то ли выключен, то ли вне зоны доступа…

- А, потом расскажу, — неохотно отозвался Лесь, косясь на его маму. — Так, проблемы… некоторые.

- Ну ладно, — не стал настаивать Тоха, верно расшифровав взгляд. — А мы уже как раз всё уложили.

Его мама, подтверждая слова, хлопнула крышкой багажника и кивнула Лесю:

- Да, Лёш. Если ты не завтракал ещё — можешь с Тошей подняться, перекусить, пока я тут разворачиваюсь. Я вам побибикаю. Там печенье есть, чайник можно поставить…

- А? А… нет, спасибо, я не голоден, — соврал Лесь, разглядывая листок, криво прилепленный на доску объявлений у подъезда.

"Пропал!

Алексей Ильин, 13 лет.

7 июля вышел от друга домой (ул. Панфёрова) и не вернулся.

Одет был…" — ну и дальше обычное в таких объявлениях описание, во что был одет, какой рост, цвет волос… Фотография — чёрно-белая, но довольно четкая, прошлогодняя. На ней Лесь ещё улыбчивый и беспечный мальчишка, подвоха от жизни не ждёт, незнакомых людей не пугается…

Подойдя к подъезду, Лесь решительно сдернул ставший вдруг ненавистным листок, скомкал — казалось, бумага жгла пальцы, и спрятал в карман.

- Эй, Лесь, ты чего? — окликнул Тоша.

- Не, я ничего, — замотал головой Лесь и попросил: — Давайте уже поедем, а?

- Ну, давайте… Тош, ты точно не поднимешься перекусить? Ехать долго, — мама Тоши внимательно оглядела сына, но тот пожал плечами:

- А зачем мы тогда бутерброды делали?

- Да, тёть-Маш, — поддержал тут же Лесь, — бутерброды всё равно вкуснее печенья! — а про себя умолял: "Поехали, поехали скорее же! Мне здесь и лишней минуты быть нельзя! Поехали куда угодно, лишь бы подальше отсюда!" — проклятый листок объявления даже через карман жёг руку. Теперь и здесь быть нельзя, и дома, и к Василию заходить, и даже в храме пока не надо появляться… Обложили со всех сторон, отрезали от друзей. Путь теперь один — куда-нибудь за грань мира. Лесь слишком устал бояться.

Глава 10. За гранью мира

 Пять, четыре, два, один, Но не три, Просто хочешь зваться "сын"?.. Ну… смотри.

"В реке долго не сидеть, перед выходом из дома обязательно побрызгаться антикомариным средством, на железную дорогу не бегать", — так проинструктировала друзей Тошина мама в первый день пребывания на даче.

… Не враз Лесь отвык бояться незнакомых людей и класть пистолет под подушку. Всё это было слишком похоже на сказку — небольшая деревенька, речка-переплюйка с "почти даже тёплой" водой, самая настоящая соседская корова, душ, воду в котором приходилось греть маленькой железной печкой… И, главное, никто не знал, кто такой Алексей Ильин. Только Тоха и его мама, которая чередовала возню на четырёх грядках с ленивым лежанием в гамаке. Правда, совсем лениво лежать не давали полчища комаров, делающих вид, что не замечают "специальной антиикомариной вонючки", которые несчастная "тётя Маша" жгла повсюду — в саду, у колодца, на крыльце, в душе…

Тоха и Лесь на комаров и пышные заросли крапивы одинаково не обращали внимания, потому что гораздо интереснее потом пересчитывать укусы как кровопийц, так и "хищного растения" и сравнивать, у кого больше. Один раз Тоха, досадуя, что у Леся раз за разом получается больше, в одних шортах прыгнул в крапиву…

Ещё интересней оказалось соревноваться, кто больше комаров прихлопнет. Но и здесь, как назло, лидировал наблюдательный Лесь, который их не только хлопал на себе, но и ловил в полёте.

Наконец, потеряв к кровососам интерес, Тоха потащил друга на речку, и теперь их нельзя была не то что загнать в дом — даже просто из воды вытащить. Друзья купались в прямом смысле до посинения, вылезая на берег только на несколько минуток с синими от холода, прыгающими губами — погреться. Когда к губам хоть немного возвращался родной цвет, ребята уже снова неслись, поднимая тучи брызг, "поглубже", правда, на реке было только одно место, где было это самое "поглубже" — то есть, глубже их роста. Старая ива почти легла мостом через реку, а под ней как раз дно резко уходило вниз. Не настоящий омут, конечно, но Тоха любил купаться именно здесь.

Вот и сейчас оба друга оседлали ствол дерева, болтали ногами, задевая большими пальцами самую поверхность воды, и балдели от самого факта, что до возвращения в город ещё целых пять дней, заполненных речкой, играми и разговорами.

- Слушай, Тох… — Лесь выгнулся и лег спиной на ствол, обхватывая его руками.

- А? — лениво откликнулся Тоха.

- А что это за соседи вчера приехали? Ты их знаешь?

- Слева которые, что ли? Ну да, знаю. Дядя Витя, тётя Лида и ещё у них дочка мелкая, Катька, ей семь, кажется… А, нет, вру, сейчас уже девять должно быть. Эх, старею… — и Тоша принялся дразнить ногой проплывающую под ним лягушку. Лягушка проявляла возмутительное невнимание к его действиям. — А что?

- Да не, ничего, просто интересуюсь, — Лесь даже немного смутился своей мнительности. И с чего он взял, что этот дядя Витя так странно поглядывает на соседский участок? Нормально он глядел, просто удивился, наверное, что сын соседки не один…

- Люди хорошие, — тем временем рассудительно заметил Тоша. — Мама с ними дружит. Да и Катька для девчонки и к тому же её возраста — очень милое создание, вот увидишь. Не пристаёт, не лезет… Ну чего, я, вроде, согрелся. Кто быстрее вон до того поворота?

… Лесь действительно вскоре это "милое создание" увидел. Девочка была младше Василиски, но почти такая же светленькая, в шортах из обрезанных выше колен джинсов и весёлой оранжевой футболочке. Бросала мяч в кольцо, укреплённое на берёзе, и опасливо косилась в сторону соседского участка — наверное, боялась случайно забросить мяч туда. Лесь сидел на заборе, скрытый от глаз девочки вишнёвыми зарослями, и от нечего делать считал, сколько раз подряд ей удаётся попасть мячом в корзину. Тоха болтал со своим отцом по телефону, это было надолго, так что Лесь даже к нему не совался. Да и, сказать по правде, просто не хотелось слышать чужое "А ты как, пап?" — виной тому была самая обычная зависть.

Поэтому Лесь и сидел на заборе, считая мячи. Три, четыре… Ого! Прямо настоящая баскетболистка, только маленькая!

На шестом разе девочке не повезло, и мяч вместо кольца улетел в кусты. Катя ойкнула и бросилась за ним, но лезть к соседям не понадобилось. Лесь вылез из зарослей вишни довольный и с мячиком в руках:

- Твоё?

Катя отскочила, будто мальчик оказался призраком, и опасливо спросила:

- А вы не из ювенальной юстиции?

Лесь чуть не сел на зад от удивления и только захлопал глазами, будучи просто не в силах ничего вразумительного на такое заявление сказать.

- Мама говорила, — тем временем рассудительно продолжила девочка, — что с ювенальными… людьми мне разговаривать нельзя, а надо позвать её или папу.

Лесь взглянул влево и увидел, что оба Катиных родителя торопятся сюда.