Джоан Роулинг - Гарри Поттер и философский камень Страница 26

– Н-н-ничего, – с трудом выдавил из себя Гарри. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, – ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось.

– А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? – спросил он у Перси.

– А, ты уже знаешь Квиррелла? Не удивляюсь, почему он такой нервный – занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снегг. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Тёмным искусствам, этот Снегг.

Гарри какое-то время понаблюдал за Снеггом, но тот больше не смотрел на него.

Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

– Хм-м-м! – громко прокашлялся Дамблдор. – Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…

Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.

– По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчёт тренировок по квиддичу – они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

Гарри рассмеялся, но таких весельчаков, как он, оказалось очень мало.

– Он ведь шутит? – пробормотал Гарри, повернувшись к Перси.

– Может быть, – ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. – Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так всё понятно – там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы всё объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост.

– А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём школьный гимн! – прокричал Дамблдор.

Гарри заметил, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки.

Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на её конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.

– Каждый поёт на свой любимый мотив, – сообщил Дамблдор. – Итак, начали!

И весь зал заголосил:

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,Научи нас хоть чему-нибудь.Молодых и старых, лысых и косматых,Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.

В наших головах сейчас гуляет ветер,В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,Но для знаний место в них всегда найдётся,Так что научи нас хоть чему-нибудь.

Если что забудем, ты уж нам напомни,А если не знаем, ты нам объясни.Сделай всё, что сможешь, наш любимый Хогвартс,А мы уж постараемся тебя не подвести.

Каждый пел, как хотел, – кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли всё ещё продолжали петь школьный гимн – медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех.

– О, музыка! – воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. – Её волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью – марш!

Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо ещё болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице.

Ноги Гарри снова налились свинцом, только уже не от волнения, а от усталости и сытости. Он был очень сонным и даже не удивился тому, что люди, изображённые на развешанных в коридорах портретах, перешёптываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. И воспринял как само собой разумеющееся то, что Перси дважды проводил их сквозь потайные двери – одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом. Зевая и с трудом передвигая ноги, они поднимались то по одной лестнице, то по другой. Гарри не переставал спрашивать себя, когда же они доберутся до цели, и тут Перси вдруг остановился.

Перед ними в воздухе плавали костыли. Как только Перси сделал шаг вперёд, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти.

– Это Пивз, наш полтергейст, – шепнул Перси, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос: – Пивз, покажись!

Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук – в лучшем случае похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара.

– Ты хочешь, чтобы я пошёл к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит?

Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными чёрными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.

– О-о-о-о! – протянул он, злорадно хихикнув. – Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся.

Висевший в воздухе человечек вдруг спикировал на них, и все дружно пригнули головы.

– Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! – резким тоном произнёс Перси.

Пивз высунул язык и исчез, уронив свои костыли на голову Невиллу. Они слышали, как он удаляется от них, из вредности стуча чем-то по выставленным в коридоре рыцарским доспехам.

– Вам следует его остерегаться, – предупредил Перси, когда они двинулись дальше. – Единственный, кто может контролировать его – это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост. Вот мы и пришли.

Они стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шёлка.

– Пароль? – строго спросила женщина.

– Капут драконис, – ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.

Все пробрались сквозь неё самостоятельно, только неуклюжего Невилла пришлось подталкивать. Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами.

Перси показал девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую дверь. Они поднялись по винтовой лестнице – очевидно, комната находилась в одной из башенок – и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырёх столбиках, закрытые тёмно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы ещё о чём-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати.

– Классно поели, правда? – донеслось до Гарри бормотание Рона, скрытого от него тяжёлыми шторами. – Уйди отсюда, Короста! Представляешь, Гарри, она жуёт мои простыни!

Гарри хотел спросить Рона, что из сладкого ему больше всего понравилось, но не успел – он заснул, едва голова коснулась подушки.

Наверное, странный сон, приснившийся Гарри, объяснялся тем, что он слишком много съел. Во сне он расхаживал в тюрбане профессора Квиррелла, а тюрбан беседовал с ним, убеждая его, что он должен перейти на факультет Слизерин, поскольку так ему предначертано судьбой.

Гарри категорично заявил тюрбану, что он ни за что не перейдёт в Слизерин. Тюрбан становился всё тяжелее и тяжелее, и Гарри пытался его снять, а тот сжимался, больно сдавливая голову. Рядом стоял Малфой и смеялся над тщетностью предпринимаемых Гарри попыток. А затем Малфой превратился в крючконосого преподавателя по фамилии Снегг, который хохотал громким леденящим смехом. Потом ярко вспыхнул зелёный свет, и Гарри проснулся, обливаясь потом и содрогаясь.

Гарри перевернулся на другой бок и снова заснул. А когда проснулся следующим утром, он даже не мог вспомнить, что ему приснилось.

Глава 8

Специалист по волшебному зельеварению

– Вон он, смотри!

– Где?

– Да вон, рядом с высоким рыжим парнем.

– Это который в очках?

– Ты видел его лицо?

– Ты видел его шрам?

Этот шёпот Гарри слышал со всех сторон с того самого момента, как на следующее утро вышел из спальни. За дверями кабинетов, в которых у Гарри были занятия, собирались толпы школьников, желающих взглянуть на него. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда он оказывался в коридоре, и пристально смотрели ему в лицо. Гарри предпочёл бы, чтобы они этого не делали, потому что они его отвлекали, а ему надо было сосредоточиться на том, чтобы добраться до очередного кабинета.