Эрнест Cетон-Томпсон - Рольф в лесах Страница 29

После обеда он сказал:

— Пойдём посмотрим. Может, добудем шкуру, а то и две.

Они надели лыжи; прячась за сугробами, проскользнули над оленьим бродом и за кустами прокрались на мыс неподалёку от четвероногих противников. Одного взгляда было достаточно, чтобы им вспомнилось посрамление Скукума.

В ста шагах от них на белом ковре стояли друг против друга большая рысь и их старый приятель — черно-бурый лис. Он в отчаянии скалил сверкающие зубы, но проваливался в снег по самое брюхо при каждой попытке убежать. И был уже сильно ранен. Впрочем, рысь тут же его догнала бы, потому что широкие лапы выдерживали вес её тела надёжнее самых лучших ступательных лыж, хотя из них двоих она была заметно более тяжёлой. Однако рысь также заметно устала и всё ещё побаивалась острых зубов, которые щёлкали, как челюсти стального капкана, едва она делала шаг вперёд. Да, конечно, она намеревалась расправиться со своим серебристо-чёрным противником, но без ущерба для себя. Вновь и вновь они на мгновение сближались, когда измученный лис прыгал вперёд по рыхлому, коварному снегу. Если бы ему удалось найти какое-то укрытие с тыла, он бы ещё постоял за себя. Но куда бы он ни поворачивал, могучая, вооружённая ещё и когтями кошка оказывалась у него на пути, не провалившись в снег и на дюйм.

Смотреть на них и не проникнуться глубоким сочувствием к мужественному лису было невозможно. Рольф, во всяком случае, уже решил помочь ему спастись, но тут наступила развязка. Снова рванувшись к лесу, лис с головой ушёл в сугроб, наметённый на осоку, а потому особенно рыхлый, и, прежде чем он успел занять прежнюю позицию, зубы рыси сомкнулись на его загривке, а жестокие когти распороли живот.

Только защита собственной жизни оправдывает убийство, а в данном случае это означало бы, что рысь стремилась утолить голод. Значит, она съела с таким трудом добытый обед? И не подумала! Лесная кошка встряхнулась, самодовольно облизнула грудь и лапы, ещё раз подбросила неподвижное тело и спокойно побрела по снегу вдоль берега.

Куонеб приставил ладонь ко рту и взвизгнул, словно угодивший в ловушку заяц. Рысь замерла, повернулась и лёгкой рысцой поспешила на заманчивый звук. Ничего не подозревая, она приблизилась к охотникам на двадцать шагов. Грохнул выстрел, и рысь забилась в снегу.

Серебристо-чёрная шкура была повреждена очень мало и обещала принести им такую же сумму, как вся остальная добыча, вместе взятая. Шкура рыси стоила не меньше куньей.

Теперь они могли на досуге разобраться в следах и вскоре выяснили, что лис охотился на зайцев в кустарнике, и тут на него напала рысь. Сначала он удачно увёртывался и избегал серьёзных увечий, потому что снег там успели утоптать зайцы. Примерно через час ему эта игра надоела, и он опрометчиво решил убраться с охотничьего участка рыси, перебежав озеро. Но снег под ним проваливался, а рысь легко скользила по белому покрову. Просчёт оказался роковым. Но лис был сильным и храбрым. Он ещё час отбивался, прежде чем куда более сильная и тяжёлая рысь сумела с ним покончить. Просто так, развлечения ради. Но на этот раз возмездие не заставило себя ждать, и бессмысленное убийство было достойно отомщено.

41. Вражеская крепость

В одном случае из ста дать волю злости куда как выгодно!

Только как распознать, что это и есть тот самый случай?

Обычно обход западной цепи ловушек занимал два дня, и примерно на полпути они в удобном месте соорудили сараюшку для ночлега. И вот однажды, войдя в неё, заметили, что со времени их последнего обхода тут располагался на отдых любитель жевать табак. Ни у индейца, ни у мальчика такой привычки не было. При каждом новом доказательстве присутствия врага на их участке Куонеб хмурился всё больше, а вскоре было совершено и вовсе непростительное преступление.

Не все трапперы метят свои капканы, считая это лишней тратой времени. Однако Рольф с помощью напильника пометил каждый их капкан тремя насечками. И, как оказалось, не напрасно.

Обходя западную бобровую запруду, они обнаружили, что все шесть капканов пропали. В одних местах никаких следов грабителя не осталось, но возле других чёткие отпечатки свидетельствовали, что унёс их капканы всё тот же нарушитель лесных законов, который давно присваивал себе плоды их труда. На сучке над полыньёй болталась синяя нитка.

— Теперь я пойду по следу и убью его, — сказал Куонеб.

Рольф, противник крайних мер, попытался его успокоить, но, к большому его удивлению, индеец гневно к нему обернулся и воскликнул:

— Ты знаешь, что он белый! Будь он индейцем, стал бы ты терпеть? Нет!

— К югу от озера нам места хватит. Может, он правда пришёл сюда первый?

— Сам знаешь, что нет! Надо бы тебе съесть побольше пеканьих сердец. Я искал мира, а теперь пусть будет война!

Вскинув тюк на плечи, он схватил ружьё, и его лыжи зашуршали по снегу: сссеп, сссеп, сссеп!

Скукум сидел возле Рольфа. Он встал и пробежал несколько шагов по следам Куонеба. Рольф даже не изменил позы, ошеломлённый этой переменой в своём друге. Он растерялся. Раздор между друзьями хуже войны… Скукум оглянулся через плечо, побежал дальше, а Рольф всё с тем же недоумением продолжал смотреть ему вслед. Куонеб уже исчез из виду, Скукум приближался к повороту, но Рольф словно окаменел.

В мозгу у него вихрем проносились события прошлых месяцев: как Куонеб его приютил, как заботливо ухаживал за ним после приключения с оленем… Он заколебался. И тут увидел, что Скукум бежит назад. Через минуту пёс положил у его ног рукавицу Куонеба. По-видимому, индеец её обронил, а Скукум подобрал и отнёс к тому из своих хозяев, до которого было ближе. Без рукавицы Куонеб отморозит пальцы. Рольф вскочил и побежал по следу. Приняв решение, он громко окликнул Куонеба и продолжал кричать, пока не услышал ответный крик. Через несколько минут он увидел Куонеба: индеец сидел на поваленном стволе и ждал. Рольф молча протянул ему рукавицу и услышал в ответ короткое хмыканье. Немного выждав, Рольф сказал:

— Так пошли! — И зашагал по еле различимому следу вора.

Больше часа они хранили молчание. Затем след привёл их к каменистой гряде. На голых обдуваемых склонах никаких отпечатков не сохранилось, однако Куонеб продолжал путь. По ту сторону гряды, в густом безветренном лесу, они вновь вышли на след — несомненно, тот же самый, потому что лыжи по сторонам были на два пальца шире и на ладонь длиннее, чем лыжи Куонеба. К тому же правая рама треснула, и на отпечатке легко различалась вдавленность от ремня, которым было обмотано повреждённое место. Эту вдавленность они видели всю зиму, а теперь она помечала след, уводивший на запад, как и раньше.

С наступлением темноты они устроились на ночлег в овражке. Спать в снегу им было не привыкать. Утром они было продолжили путь, но оказалось, что ветер стёр и заровнял все отпечатки.

Что же теперь делать? Рольф не спросил этого вслух, а попытался сам найти ответ. Куонеб явно недоумевал. Наконец Рольф сказал решительно:

— Он, конечно, живёт на берегу речки, где-то там… И на расстоянии дня пути. Этот след замело, но мы, наверное, найдём другой. И сразу его узнаем.

Хмурое лицо индейца посветлело.

— Ты Нибовака, — сказал он прежним дружеским голосом. Через полмили они увидели свежий след — свежий, но такой знакомый! Даже Скукум поспешил выразить ему своё отвращение. Через несколько минут след вывел их к хижине. Они сняли лыжи и повесили их на дерево. Не постучав, Куонеб распахнул дверь. Они вошли и оказались лицом к лицу с долговязым детиной, чью безобразную физиономию все трое, включая Скукума, сразу узнали. Это был Хог, которого они видели в лавке, когда покупали зимнее снаряжение.

Хог потянулся за ружьём, но Куонеб взял его на прицел и сказал голосом, который не вызывал желания спорить:

— Сядь!

Хог угрюмо подчинился, но проворчал:

— Ладно! Через десять минут придут мои товарищи!

Рольф опешил. Куонеб и Скукум даже и бровью не повели.

— С твоими товарищами мы покончили на гряде, — сказал индеец, не трудясь опровергать явную ложь.

А Скукум зарычал и обнюхал ноги врага. Хог быстро отвёл одну назад.

— Только пни мою собаку ещё раз, — выразительно сказал Куонеб, — и уж больше ты никого пинать не будешь.

— Да кто её пинал-то? И чего вы тут разбойничаете? Вот погодите — и узнаете, что законов ещё никто не отменял!

— Затем мы сюда и пришли. Слышишь, вор, обирающий чужие ловушки? Во-первых, чтобы отыскать наши капканы, а во-вторых, предупредить тебя: в следующий раз, когда ты подойдёшь к нашим ловушкам, вороны наедятся до отвала. По-твоему, я их не узнал? — И Куонеб кивнул на пару больших лыж с удлинёнными задниками. Рама правой была скреплена сыромятным ремнём. — А эту синюю нитку видишь? — И индеец приложил её к висевшему на колышке синему шарфу.