Олег Рой - Загадка Атлантиды Страница 3

Женька усмехнулся. Понятно… Мама пишет любовный роман. Ну что же, этого и следовало ожидать. Интересно, много она уже успела насочинять? Пролистнув исписанные страницы, парень заглянул на самую последнюю.

«…Бэтчер склонилась над изображением колец. Нарисованные свежей кровью, они до сих пор восхитительно пахли. Оттолкнув ногой обезображенный труп своего недавнего любовника, Бэтчер подняла черный кривой нож и без страха вонзила его себе в руку. Темная кровь хлынула ручьем, боль пронизала руку до самого плеча, но жрица не замечала ее. Держа руку над рисунком, она стала повторно обводить круги собственной кровью, лившейся из раны…»

Прочтя этот абзац, Женька оторопело остановился. Текст был так не похож на начало истории и так разительно не вязался с образом его мамы, что парень даже растерялся. Переведя дух, он продолжил чтение. Женя читал быстро, торопливо, постоянно прислушиваясь, не поворачивается ли ключ в замке входной двери.

«Царь размахнулся и ударил жрицу по лицу, разбив ей левую бровь. Бэтчер упала на пол, но тут же, не обращая внимания на кровь, моментально залившую глаза, упруго повернулась и вскочила на ноги. Царь, поигрывая короткой палицей, приблизился к жрице. Лицо его было перекошено от ярости.

– Ты упустила ее! Не смогла уследить за паршивой маленькой иноземкой! Она уже на полдороге к дому, и нам ее не догнать! Теперь надо ждать неприятностей! Крупных неприятностей!

Не отвечая, Бэтчер пригнулась, и ее кривой нож молнией метнулся к груди царя. Но тот был готов к внезапному нападению. Почти незаметно царь взмахнул палицей. Раздался хруст и одновременно звон металла о камень. Перебитая рука жрицы повисла плетью, а нож отлетел в дальний угол. Белая кость, окрашенная розоватыми потеками, торчала из раны. Жрица словно бы этого не видела. Здоровой рукой она попыталась вцепиться царю в горло, но тот ударил еще раз. На сей раз удар пришелся по ноге. Орошая кровью из раздробленного колена каменный пол, жрица рухнула к ногам могучего воина.

– Тварь! Может, ты с ней заодно? – вскричал тот.

Обутой в тяжелую, украшенную золотом сандалию ногой царь наступил женщине на горло. Жрица захрипела, здоровой рукой попыталась убрать его ногу со своего горла и впервые за всю свою жизнь обратилась к царю по имени:

– Эр…»

На этом текст обрывался – прямо посередине слова.

Женька несколько раз глубоко вздохнул. Его мутило. Он никогда не думал, что можно так сложить слова, чтобы запах крови буквально бил в ноздри, а весь ужас описанной картины в деталях стоял пред глазами…

«Да, па, ты прав – мама у нас талант. Только что-то мне не хочется такого «фирменного пирога!» – подумал Женька и бросил тетрадь на тумбочку под телевизор.

В горле першило, и парень пошел в кухню, чтобы налить себе стакан воды. На кухне все было по-прежнему, только неприготовленные продукты на кухонном столе уже подсохли и слегка заветрились. Машинка в ванной давно замолчала, а мама все не возвращалась. Женька забеспокоился.

Заметив, что на кусок мяса в тарелке собралась сесть большая муха (и откуда она только могла взяться в квартире среди зимы?), мальчик решил убрать его в холодильник. Освободив в нем место и засунув туда тарелку, он закрыл дверцу и только тогда заметил, что прямо поверх маминых рецептов, висящих на дверце холодильника на цветных магнитиках, красуется записка, сделанная рукой Риты. «Я уехала домой», – значилось на бумажке.

Простая, лаконичная фраза. И никаких объяснений!

Женька кинулся в прихожую, осмотрелся и понял, что он вообще перестал понимать что бы то ни было. Все теплые вещи Риты были на своих местах – и сапоги, и теплые ботинки, и выходная шуба, и куртка на каждый день. Осталось предположить только то, что мама ушла куда-то в тапочках и домашней одежде: в юбке до пола и узкой кофточке с длинными рукавами. Теперь Женька забеспокоился всерьез.

Был бы на месте Риты другой человек, он сразу же позвонил бы ему на мобильник. Но мама так и не освоила обращения с сотовым, аппаратик валяется в столе… Напуганный мальчик набрал номер отца.

Алексей приехал через полчаса, сорвавшись с работы и толком не объяснив коллегам, что произошло. Просто набросил куртку и, даже не переобувшись в уличные ботинки, прыгнул в машину.

Дома его встречал Женя с маминой запиской в руках. Алексей прочел ее несколько раз, перевернул и только что не понюхал.

– Ничего не понимаю! – развел он руками. – Да, это ее почерк. Только куда она могла уехать? Ума не приложу! Ну-ка, расскажи все по порядку…

Женька рассказал все по порядку. И про работавшую стиральную машинку, и про продукты на столе («О, продукты!» – воскликнул тут Алексей и запихал остатки продуктов в холодильник), и про мамины вещи в коридоре. Только про мамину тетрадь не стал говорить. Ему было стыдно и за то, что он влез в мамину тайну, и за то, что там прочел. Просто сказал, что пришел домой – а мамы нет…

Алексей присел на диван и потер подбородок.

– Жень, похоже, дело принимает неприятный оборот. Ты ведь знаешь, что мамины родители давно погибли? Пока она была маленькой, ее опекуном являлся мой отец, твой дед. У Риты имелась когда-то квартира, но после того, как мы с ней поженились и уехали из Лыкова в Москву, ту квартиру продали и купили эту. Не думаю, что Рита вот так, вдруг, поехала искать свою старую квартиру… Зачем? Она и не жила в ней почти, и помнить-то ее не может, ей было годика три или даже два, когда отец забрал ее в Лыково… Тем более что «поехала» и «уехала домой» – совершенно разные вещи…

Алексей помолчал, подумал о чем-то и скомандовал сыну:

– Одевайся! Будем искать ее по нашему району. Ты идешь в «стекляшку» и в булочную за углом, а я в дальний гастроном и в «Червонец». Телефон включен?

Женя даже обиделся:

– Когда это я его выключал?

– Ладно. Если что – сразу звони!

Отец и сын обежали весь район, но следов Риты нигде не обнаружили. Даже вездесущие бабки у подъездов клялись, что женщины, одетой не по погоде, не видели. Тем временем уже стемнело.

Вернувшись домой, Алексей позвонил в бюро несчастных случаев. К радости своей и сына, выяснилось: нигде, ни в больницах, ни в моргах, женщины с приметами Риты нет. Обзвон ее подруг и знакомых тоже ничем не помог. Риты не было нигде. ВООБЩЕ НИГДЕ!

Осиротевшие мужчины сидели на темной кухне и без всякого аппетита жевали бутерброды. Хотя они и не особенно привыкли к такой «спартанской» пище, отец и сын этого даже не замечали.

– Па, а может, мама к деду в Лыково уехала? Куда еще она могла деться?

Алексей поднял на Женю усталые глаза и снова взялся за трубку.

– Алло, телеграф? Будьте любезны, мне нужна услуга «телеграмма по телефону». Срочная. Да, «молния», пожалуйста. Лыкову Александру Александровичу… адрес…

– Па, и что теперь? – Женя посмотрел на отца. – Что будем делать?

Алексей положил на стол, мимо тарелки, недоеденный бутерброд, встал, сходил за Ритиным паспортом и надел куртку.

– Сиди дома, я скоро вернусь. Появятся новости – звони! Понял?

– Понял. А ты куда?

– В милицию.

– Зачем?

– Напишу заявление, вдруг чего…

Женька остался один. И, пройдя к себе в комнату, совершил поступок, всегда казавшийся немыслимым, – он вырубил компьютер! Сейчас Жене не хотелось, чтобы ему мешали звонками на скайп или обращениями в аську. Положив рядом с собой мобильник и трубку городского телефона, парень сел за стол и «включил голову». Прежде всего ему вспомнилась история, рассказанная Сан Санычем после их приключений в книжном мире прошлым летом. И Женя начал понимать, в какой «дом» могла уехать мама и почему папа об этом доме «ни сном ни духом». Исчезновение мамы становилось более или менее понятным… Но все равно необъяснимым!

Когда Алексей вернулся домой, Женька тотчас выбежал в коридор ему навстречу. Отец и сын посмотрели друг на друга и одновременно отрицательно покачали головами. Алексей стащил куртку.

– Давай спать, что ли…

Кивнув головой, Женька ушел в свою комнату. Надо ли говорить, что мужчины так толком и не сомкнули глаз до утра?

Следующий день прошел суматошно. Алексей по телефону решал рабочие проблемы, пытался отодвинуть сроки командировки, но, судя по всему, ему это не удавалось. Женька сидел около выключенного компа и задумчиво перелистывал взятую из маминого книжного шкафа книгу – «Приключения Тома Сойера». Правда, надо сказать, букв он почти не различал.

Ближе к вечеру в дверь позвонили. Женька пулей вылетел из комнаты.

Алексей тоже выбежал в прихожую и столкнулся с сыном возле входной двери. Когда та открылась, они здорово удивились, поскольку увидели на пороге Сан Саныча. Сейчас он совсем не походил на затрапезного библиотекаря в драных валенках с лыковской завалинки, каким его впервые увидел Женька, но и доблестного Хранителя книг, запомнившегося мальчику по летним приключениям в книжном мире, он тоже не напоминал. Перед отцом и сыном стоял безупречного вида джентльмен с благородной сединой, в элегантном длинном черном пальто и в черной же шляпе. Рядом с ним, на полу, стоял видавший виды дорожный саквояж из дорогой кожи.