Марк Слоним - По золотой тропе Страница 3

Тут можно читать бесплатно Марк Слоним - По золотой тропе. Жанр: Детская литература / Детские приключения, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Марк Слоним - По золотой тропе читать онлайн бесплатно

Марк Слоним - По золотой тропе - читать книгу онлайн бесплатно, автор Марк Слоним

А рядом, — звонарня со знаменитыми часами: в самом конце XV века мастер Гануш потратил не мало лет на их затейливый механизм. Часы и дни, месяцы и годы, ход планет и движения созвездий, показывают огромные часы, и, по преданию, правители города приказали ослепить искусного мастера, чтоб в ином месте не мог он повторить подобного чуда.

В весенние дни, когда от голубизны неба черными становятся острия Тынских башен, толпа ждет боя старинных часов. Мальчишки рассматривают круги и фигуры циферблата, знаки Рака и Козерога, приезжие удивляются средневековой учености. Но вот — звон. Раскрываются окошечки над кадраном (Кадран — это плоская поверхность какого-либо предмета с нанесенными на этой плоскости часовыми делениями — циферблатом.;ldn-knigi), чередой проходят в них апостолы, благословляя сынов божиих, и труд их, и град их. Смерть, стоящая в нише, машет косой и разевает пасть, кричит петух, — и вот уже захлопнулись дверца стародавней игрушки, застыл скелет с недвижною косой, солнце греет камень старых домов и незаметную надпись на одной из стен Тынского храма: vanitas vanitatis, суета сует. На площади светло, тихо, пусто, и только влюбленные парочки бегут мимо русской церкви св. Николая к просторам набережных.

——

От Старогородской площади во все стороны разбегаются улочки, переулки, извилистые ходы, над которыми из дома в дом перекинуты застекленные галереи. В одних улицах неожиданно раскрывается широкий размах романских арок, в просторных дворцах с внутренними лестницами — лоджии эпохи Возрождения. В других — дома с каменными гербами над узким зевом средневековых ворот, с готическими сводами в полутемных залах, как в том доме на Малой Площади, где в XIV веке жил флорентийский врач Анджело. Рядом, в Михальской улице, была основана Августином, земляком Анджело, первая пражская аптека. По близости жили врачи и был Collegium medicum и университетский семинарий «Всех святых», основанный Карлом IV. Каждый дом сохранил еще то название, которое несколько сот лет тому назад заменяло адрес: «У зеленой жабы», «У белого единорога», «У золотого перстня».

По некоторым уличкам не проехать. Только пеший проберется через проходные дворы, где слепец, сидя на складном стуле, тянет песню, где нищие с язвами просят подаяния, где у выхода, под скорбно благостной улыбкой Богоматери, нарисованной над «Железными воротами», старик еврей пиликает на скрипке.

По ночам здесь безлюдье. Разве что у деревянных тяжелых ворот прижмутся друг к другу бездомные любовники, да из-за угла, из кабачка с дурной славой, раздается пьяная брань. Взъерошенные коты пролезают в щели складов, крысы перебегают дорогу, от каждого шага — эхо, от зеленого света луны дома призрачны, — и все ждешь, что нежить выскользнет из древних стен. От этого железного столба с едва мерцающим фонарем отделится худая фигура в плаще. Небрежно, поправляя шпагу и едва-едва притрагиваясь к бархатному берету, незнакомец остановит горбуна в шутовском колпаке. Из сводчатого погреба «У Войеводы», того самого, где деревянные лавки у стен, а фонари из кованного железа, — высыпет пьяная ватага ландскнехтов, а за ними, крадучись, шмыгнет цыган в лохмотьях. В полуоткрытое окно, где мелькнул округлый локоть, он бросит камень с запиской, а уж за углом скрестились рапиры, и случайный прохожий, босоногий капуцин, осеняет себя испуганным крестом.

А дальше, к Клементинуму, где улицы еще темнее, еще страшнее, — безумный музыкант шепчется с алхимиком, древние старухи беседуют о черте — и все персонажи романтических повествований ведут тайный разговор под водительством доктора Фауста.

Но улица сворачивает вправо — и внезапно яркий свет дуговых фонарей обращает в бегство все призраки. Овощной ряд — ночные бары, швейцары с галунами, джаз-банд из всех окон, накрашенные женщины в автомобилях, поздние гуляки, — камнем лечу из веков, как в пропасть, в столичную пьяную ночь.

Возвращаюсь к себе, на Угольный рынок, где, по преданию, был выстроен первый дом старого города. Здание, где я живу, пассаж XVIII столетия, с арками, сводами, пятью выходами и двором, в котором легко заблудиться. В этом доме Моцарт писал «Дон Жуана», и до сих пор видение командора обитает в пролетах кривых лестниц и зыбких тенях порталов.

——

С первым криком петуха скрываются все приведения, и даже безгласный Голем прячется за слуховым окном своего чердака. В свете утреннего солнца — все иное.

На Карловой улице, по бойкости напоминающей итальянское борго, пузатые торговцы в черных шапочках стоят у дверей лавок. Прохожие идут по мостовой, нехотя сворачивая, когда хлопает бич кучера или когда кричат мальчишки, везущие на тачках мясо, товары и мебель. Колбаса, огурцы, сосиски и всякая подозрительная снедь украшает запыленные витрины. На зеленых готических дверях закрытых складов — болты и пудовые висячие замки. Точильщик ножей и тряпичник кричат, перебивая друг друга. Неистово звонит грязный человек, за которым изможденные клячи тянут огромный фургон. Заслышав звонок, дородные хозяйки выносят ведра с мусором. На углах — лари с фруктами и красными ломтями арбуза. Летом мороженщик останавливает свою тележку перед дворцом Клам-Галласа: огромные каменные гладиаторы, согнувшись, несут массивный портал пышного входа. Рядом — дом, где жил Кеплер. Дальше — улички вокруг Клементинума. Горбом выпячены стены домов, решетки подвалов затянуты вековой паутиной, и нищие с забинтованными головами палками стучат по плитам тротуара.

Клементинум (от храма св. Клементия) растянулся на несколько кварталов. Иезуиты строили его в XVII столетии, когда по обессиленной и разоренной Праге била католическая реакция. Вместо готического храма св. Варфоломея поставили здесь церковь св. Сальватора. Рядом оборудовали иезуитскую типографию; в ней работал тот самый Антоний Кониаш, который получил печальную известность сожжением чешских книг.

Католический семинарий Клементинума превратился впоследствии в университет. Сюда переселилась часть студентов и профессоров со знаменитой Карловой площади — древнего гнезда пражской учености. Здесь прошли поколения студентов, научившихся, не смотря на все противодействия, любить родной народ и язык. Из этого огромного здания, с его многочисленными дворами, часовнями и высокими красными куполами, взлохмаченный Бакунин пытался руководить восстанием, вспыхнувшим после первого славянского съезда, на Духов день 1848 года. Отсюда двигались студенты к баррикаде на Целетной улице, возле Пороховой Башни, и Клементинуму грозили пушки Виндишгреца, ядрами и картечью подавившего пражское возмущение.

Перед входом в Клементинум, у набережной Влтавы — Крестовая площадь, церковь, статуи. Карл IV с пьедестала рассеянно смотрит на грузовики с пивными бочками. Здесь — предел Старого Города. Дальше набережные и башни Карлова моста.

Для того, чтобы лучше увидать панораму левого берега Праги, надо по набережным вернуться к Национальному Театру.

С моста Легионов, где на красных фонарных столбах золотые львы в кружках лезут в небо, разевая пасти и распуская озорные хвосты, видны и Градчаны, и Малая Страна. Зеленоватая Влтава, кажущаяся необыкновенно широкой и многоводной, быстро течет в низких берегах, свергаясь с плотины у Карлова моста.

На другом берегу, на холме, уступы которого, пестрят зеленью садов и красными пятнами черепичных кровель, осел Град — дворец и крепость, и за его великолепной громадой точно втыкаются в небеса зубчатые острия и стрельчатые готические башни собора св. Вита.

Ниже, у основания обрыва — каменной глыбой — гигантское однообразное сооружение — казармы Чернина. Их окна — бойницы в крепостной стене. А затем сады, иглы башен, зеленые купола церквей — тоненькие полоски улиц, сбегающих от Града к Малой Стране, малому городу, особенно выросшему в XVI–XVII столетиях. Среди серого камня дворцов — деревья: парк Валленштейна. Дальше сплошная зелень садов Летны, огибающих новый холм, и синяя дымка, в которой тают излучины реки.

Когда перед заходом солнца горит небо над Градом, когда на багровом фоне мрачнеют, как копья, шпили, острия и башни, — каменная гордыня соборов и крепостей кажется недосягаемо высокой. Она угрозой висит над низкорослой толпой домов у ее подножия, над беспечными, засыпающими садами, над мирной струей реки, в которой, дрожа, бегут розовые облака, — и почему то всегда вспоминаешь войны и разгромы и пожар разорения, бушевавший, как этот кровавый закат. Бессильные страсти народных возмущений разбивались у стен Градчанских твердынь. Оттуда правили именем Кесаря императорские наместники и надменные сановники, и Град, владевший Прагой, приказывал всей стране. Века не прекращалась борьба, лилась кровь, и камень пражских дворцов и крепостей иссечен трагическими морщинами безумия, веры и страсти. Но о них уже начинает забывать нарядный и самоуверенный наследник.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.