Эрин Хантер - Восход солнца Страница 32

—  Ой, а это что такое? — воскликнула Орешни­ца, обнюхивая комок шерсти, запутавшийся в колючках утесника.

Остролистая подошла поближе и обнюхала непонятную находку. Березовик тоже бросился к ним.

—  Пахнет овцами, — решила Остролистая. Оглядевшись по сторонам, она заметила еще не­сколько таких клочьев на ветках окрестных ку­стов. — Наверное, они цепляются боками за колючки и оставляют шерсть повсюду!

—  Какая мягкая шерстка! — пропыхтела Ореш­ница, осторожно стягивая зубами клубок шерсти с ветки. — Отнесу в нашу детскую, то-то королевы обрадуются!

Березовик весело замурчал.

—  У тебя такой вид, будто ты проглотила чертополох! — захихикал он, уворачиваясь от Ореш­ницы, которая замахнулась на него хвостом. — Ты умница, — поспешно добавил он. — Я тоже соберу немножко, на подстилку моим котятам!

Оставив их собирать шерсть с кустов, Остроли­стая вернулась к Пурди. Старый кот немного при­шел в себя и уже без страха поглядывал на пасу­щихся поблизости овец.

—  Мы успеем поохотиться? — спросила Остро­листая у Ежевики.

Глашатай удивленно пошевелил ушами.

—  Неужели ты уже проголодалась?

—  Нет, — ответила Остролистая и добавила, заговорщически понизив голос: — Мне просто нуж­на мышка, чтобы добыть желчь. Боюсь, нам несдо­бровать, если мы приведем Пурди в лагерь вместе со всеми клещами и блохами. — Задрав лапу, она поскребла бок и вздохнула: — По-моему, я уже на­бралась от него всякой гадости!

—  Ну, это другое дело, — пряча улыбку, ответил Ежевика. — Поохоться, только не долго. Мы уже недалеко от озера, я лапами чую! Хотелось бы по­скорее добраться домой!

Сумерки спустились на землю, когда коты, оставив за спиной поля, подошли к узкой Гремя­щей тропе. Принюхавшись, Остролистая почув­ствовала запах лошадей.

—  Пастбище! — закричала она. — Мы почти дома!

Ускорив шаг, Ежевика бросился вперед, под­нырнул под сверкающую изгородь и помчался по ровной белой дороге к гнездам Двуногих и их ло­шадей. Выбежав на поле, Остролистая поискала глазами коней, но вокруг было пусто.

—  Наверное, они заперты в своих деревянных гнездах, — сказала она, оборачиваясь к Львиносвету.

Дымка и Флосси тоже нигде не было видно, хотя повсюду чувствовался их запах. Лапы у Остроли­стой покалывало от нетерпения, ей хотелось по­скорее очутиться в родном каменном овраге, хотя она знала, что даже там не сможет почувствовать себя в безопасности.

«И смогу ли я вообще когда-нибудь обрести чув­ство безопасности? Чем закончится вся эта ложь, предательство и преступления?»

Глава XV

— Спасибо, Воробей, — проурчала Белолапа, когда Воробей положил перед ней сверток крестовника.

В детской было тепло и тихо. Ромашка и Милли вывели своих котят поиграть на свежем воздухе, и белая королева наслаждалась редким покоем.

—  Съешь все, слышишь? — напомнил Воробей. — Твои котята вот-вот появятся на свет, и тебе нужны силы.

—  Я знаю, — вздохнула Белолапа. — Надеюсь, ждать осталось уже недолго. Просто ужасно чувствовать себя такой огромной!

—  Все будет хорошо, — заверил ее Воробей. По­прощавшись с королевой, он выбрался из детской н присел на пороге. Утро было холодным, однако слабые лучи солнца уже начали потихоньку растапливать ночную стужу.

—  Так-так… — пробормотал он себе под нос. — Если Листвичка все еще ищет тысячелистник в лесу…

Войдя в свою палатку, он не почувствовал за­паха целительницы, зато сразу понял, что внутри есть кто-то еще, и этот кто-то ужасно раздражен.

«Мышиный помет! Только тебя мне не доста­вало!»

—  Привет, Ягодник, — как можно спокойнее сказал Воробей. — Что стряслось?

—  Хвост! — рявкнул молодой воин. — Болит ужасно! И пахнет как-то нехорошо.

Воробей нагнулся, чтобы обнюхать обрубок его хвоста, и его чуть не вывернуло от запаха гнили.

—  У тебя там заражение, — ответил он.

—  Что? — возмущенно вскрикнул Ягодник. — Но Листвичка говорила, что мой хвост давно за­жил!

—  Он и зажил, — ответил Воробей. — А теперь рана открылась снова. Вспомни, ты в последнее время цеплялся хвостом за что-нибудь? Как-то его ранил?

Ягодник задумался.

—  Кажется, я застрял в ежевике, когда гнался за кроликом. Точно, запутался хвостом в колючках! И что теперь?

—  Ничего, — вздохнул Воробей. — По крайней мере, ничего страшного. Сейчас наложим мазь из календулы, и все пройдет. Подожди немножко. — Он прошел в кладовую, где хранились травы, и на­шел календулу. Разжевав несколько листочков, Во­робей вернулся к Ягоднику и пробурчал с полной пастью: — Стой спокойно, пока я буду мазать.

—  Как ты думаешь, меня теперь освободят от обязанностей? — с надеждой спросил молодой воин.

—  Вряд ли, — безжалостно отрезал Воробей. — Гы же не хвостом охотишься или патрулируешь! Но завтра утром обязательно приходи снова, я намажу свежую мазь.

—  Ладно, — кивнул Ягодник. — Спасибо тебе. Сразу болеть меньше стало!

«Вот и славно. Иди отсюда, а у меня свои дела есть!»

Когда Ягодник убежал, Воробей вернулся в кла­довую и вытащил оттуда несколько листочков оду­ванчика, бурачника и кервеля. Зажав травы в зу­бах, он опрометью бросился к палатке старейшин и высыпал свою ношу перед Кисточкой.

—  Есть здесь та трава? — выпалил он.

—  Какая еще трава? — сердито зашипела Ки­сточка. — Совсем ты спятил, что ли?

Сквозь запах трав Воробей почувствовал силь­ный аромат свежей дичи и понял, что помешал старейшине завтракать.

—  Трава, про которую ты мне рассказывала, помнишь? Та, что Листвичка год назад принесла тебе по ошибке!

—  А, это, — проворчала Кисточка. — И зачем тебе знать, что это за трава была?

—  Просто любопытно, — как можно небрежнее ответил Воробей, стараясь скрыть свое нетерпе­ние. Не хватало только, чтобы Кисточка рассказа­ла о его расспросах Листвичке! — Я же целитель, вот и хочу все знать о травах.

Недоверчиво фыркнув, Кисточка обнюхала принесенные им травы.

—  Дай-ка, и я понюхаю, — предложил Долго­хвост. — Пробовать-то я ту травку не пробовал, но запax хорошо запомнил.

—  Ну? — выпалил Воробей, когда коты по оче­реди исследовали травы.

—  Нет, тут такой нету, — отрезала Кисточка. — Эти травы я знаю. Листвичка часто дает их от жара или при зараженных ранах.

—  Верно, — поддержал ее Долгохвост. — К со­жалению, это все не то.

Воробей подавил вздох разочарования.

—  И даже эта не та? — с надеждой спросил он, пододвигая к ним кервель.

—  Разве я говорю по-барсучьи? — взвилась Ки­сточка, шлепая его хвостом по уху. — Ты слово «нет» понимаешь?

—  Ладно, ладно, я просто спросил, — забормо­тал Воробей, поспешно сгребая травы. — Попозже я вам другие принесу, хорошо?

—  Дай нам только поесть спокойно! — бросила ему вслед Кисточка, снова склоняясь над кроли­ком.

Воробей вернулся в свою палатку с твердым намерением продолжить поиски загадочной травы. Но не успел он положить кервель, оду­ванчик и бурачник на место в кладовку, как услышал за спиной шаги вернувшейся Листвички. От целительницы сильно пахло тысячелист­ником.

—  Что ты здесь делаешь, Воробей?! — с порога закричала она. — Почему от тебя пахнет так, будто ты спал на наших травах?

—  Я… поскользнулся и упал на пороге кладо­вой, — ляпнул Воробей первое, что пришло ему в голову. — Вот и пахнет немного.

Листвичка горестно вздохнула.

—  Честное слово, Воробей, ты ведешь себя, как малый котенок! И вообще, зачем ты рылся в кла­довой?

Воробей почувствовал исходящие от нее волны страха и тревоги.

«Чего она так боится? Почему не хочет допу­скать меня в кладовую? Вообще-то, я целитель, а нмчит, имею такое же право бывать в кладовой, каки Листвичка! Что же она там прячет?»

—  Я не рылся, — резко ответил он. — И я все убрал на место. Это все?

Листвичка недовольно фыркнула, но больше ни о чем спрашивать не стала.

—  Вот, убери тысячелистник, — приказала она. — Я пойду, проведаю Милли. Не нравится мне, как она дышит. Бегает на холоде со своими котятами, а ей это пока вредно.

Когда Листвичка ушла, Воробей аккуратно убрал тысячелистник, а потом вытащил листья ро­машки и кусочек корня лопуха.

«Если и это не то, то я мышь!»

Убедившись, что Листвичка занята в детской, он поспешно бросился к старейшинам.

—  Опять ты! — сварливо, но уже без раздраже­ния, встретила его Кисточка. — Ну, что на этот раз?

Быстро обнюхав принесенные Воробьем травы, она задумчиво пожевала лист ромашки и покачала головой.

—  Нет. Опять не то.

Долгохвост тоже старательно изучил травы, и покачал головой.

—  Нет.

—  Ладно, — уныло вздохнул Воробей. — Поищу еще.

—  Лучше бы ты выкинул пчел-то из головы, да челом занялся! — ворчливо посоветовала Кисточ­ка, сворачиваясь клубочком, чтобы вздремнуть.