Эдуард Успенский - Колобок идет по следу. Книга 2 Страница 37

— Вы обязательно свяжитесь с ними, пока они никуда не тронулись. И скажите, чтобы они немедленно ехали в деревню Ковровино и исследовали там источники. Скажите, что целебная вода там. Там, и только там!

— Там! Там! — согласился Куженкин на другом конце провода и области. — Я давно подозревал, что эта деревня какая-то ненормальная. Там даже дети как свинцовые, их от земли не оторвёшь. Слышно?

— Слышно! Слышно!

— Да только эту деревню от нас забрали. Их давно уже в Валдайский район перевели.

— Скажите им, пусть немедленно едут. И пусть оттуда нам звонят в любую ночь. Или пусть телеграммы дают. Слышно?

— Слышно, — ответил Куженкин. — Понятно! Будет сделано!

Дальше они с Володей Стороженко готовили еду и ждали геологов. И вот наступил вечер. Геологи стали подтягиваться на своих машинах по нескольку человек. Приходили они мокрые, сумрачные и бросались к печке. Или валились на матрасы, закутавшись в одеяла. Только главный, Юра Лоза, вошёл свежий и лёгкий, как после сна. И стал у всех спрашивать, как дела. И стал ставить на карте значки и крестики.

Тут к нему подошёл Володя Стороженко и протянул ящик из писем и газет.

— Прочти, шеф.

Юра не споря взял ящик и прочёл заметку про спорт.

— Ничего себе! Немедленно звонить в Бологое! Ихнему собкорру!

— Позвонили.

— Сказать, чтобы он их отыскал.

— Сказали.

— Молодцы! — восхитился строгий Юра. — Давайте ужинать. Кто заметку нашёл?

— Манюня, — ответил Володя.

— Ай да Маша! — послышались голоса. — Ай да Филипенко.

— Когда воду найдём, назовём Филипенковская.

— Филипенко-кола.

— Манюнинская!

Маша даже обиделась. Юра Лоза это понял и сказал:

— Всем быстро ужинать и спать.

Все так и сделали. А грязную посуду сложили до утра в газетные ящики.

Геологи пошли спать. И спали ещё на пути к матрасам.

А вот у Валеры Готовкина сон не получился.

Они с лейтенантом Соколовым и Мишей Гагариным остановились в деревне Студенец, недалеко от райцентра Выползово. И легли спать в колхозной гостинице. Колхозной гостиницей была изба пожилой колхозницы Частовой Татьяны Семёновны.

— Я тоже была в Москве, — сказала Татьяна Семёновна геологам. — Картошку возила. У меня там двадцать пять рублей украли.

— Кто же это посмел? — удивился лейтенант Соколов.

— Одна какая-то дамочка вся в кольцах и платьях. Должно, приезжая. Может, иностранка.

— А куда же вы смотрели, маманя? — спросил Миша Гагарин. — Пока у вас иностранцы деньги воровали.

— Да никуда я не смотрела. Я картошкой торговала. Она говорит: «Разменяй двадцать пять рублей». У меня деньги были далеко запрятачи. Я их достала из штанов, из платка вынула и ей отсчитала. Она говорит: «Зачем мне, бабка, твои трёшницы да рубли. Отдавай назад мои деньги». Я ей отдала. А когда домой приехала, в сестриный дом, денег-то и нет, двадцати рублей. Я потом подумала: гипноз какой-то.

— Значит, двадцать рублей украли? — спросил дотошный Миша.

— Украли-то двадцать пять, — ответила Татьяна Семёновна. — Я сама их видела и в руках держала.

— А не хватает двадцати?

— Двадцати.

— Выходит, они пять рублей подложили? — предположил лейтенант Соколов.

— Может, и подложили.

— Значит, у них есть совесть?

— Откуда у них совесть, когда они двадцать пять рублей украли.

И никак они с этих двадцати пяти рублей съехать не могли. Валера Готовкин спросил:

— Бабушка Татьяна Семёновна, а где тут у вас можно душ принять перед сном?

— Да у нас этих душей в деревне отродясь не было.

А Миша Гагарин сказал:

— Разве ты не знаешь? Душа в деревни нет. Люди в сельской местности душем не пользуются. Они перед сном ванну принимают.

— Нарзановую, — добавил лейтенант Соколов.

— Каку таку ванну? — удивилась Татьяна Семёновна. — Хотите, я вам баню истоплю. Только воды натаскайте, — предложила она.

— Бабаня, мы себя еле таскаем, — возразил Миша Гагарин. — Нет у нас сил. Верно, Валера?

Сил действительно не было. Они легли спать прямо в одежде по разным углам под цветастые одеяла. Только легли, только заснули, сразу стук в окно.

— Эй, Частова, геологи у тебя ночуют?

— У меня.

— Их к телефону зовут. В бригадиров дом.

— Что, всех?

— Не знаю, — отвечал женский голос. — Сказали, геологов к телефону. Из города звонют.

Проснулись наши с Валерой и со всех ног пошли в бригадиров дом на другой край деревни. Постучали. Их впустили. Вошли — трубка лежит на табуретке.

— Лейтенант Соколов у аппарата! — сказал Соколов военным голосом.

С той стороны ответили гражданским голосом:

— Это корреспондент Куженкин говорит. Вам срочно надо ехать в деревню Ковровино. В Валдайский район. Источник находится там.

— А где это?

— Около райцентра Едрово.

— Почему срочно?

— Больно ждут все. Ваши товарищи звонили с Волочка. Они узнали, что источник в этой деревне.

Пока они так разговаривали, бригадировы дети и бабушка со всех сторон сверкали глазами. И с печки, и с кухни, из-за всех перегородок и из-подо всех одеял.

— Ладно. Передайте им, что мы сейчас же отправимся. Передайте привет всем ребятам. Скажите им, что мы здесь все болота облазили.

Куженкин удивился:

— А чего вы по болотам лазаете?

— Да тут ничего другого нет, — сказал Соколов. — Одни болота вокруг. Хорошо ещё, что они замёрзли. Летом здесь ни шагу не шагнёшь.

— Удачи вам! — закричал Куженкин. — Я, может, тоже примчусь, чтобы описать в газете.

Они поблагодарили бригадира и всю его глазастую семью и вышли. Миша Гагарин пошёл готовить машину. Лейтенант Соколов стал выяснять у трактористов дорогу. Валеру попросили переносить вещи в машину.

Татьяна Семёновна дала им в дорогу пакет ватрушек и сказала Валере:

— Ты, когда воду лечебную найдёшь, мне набери бутылочку. У меня кости по ночам стрелять начали. Так трещат, хоть из дому беги.

Лейтенант Соколов говорит:

— Сколько лет людей лечу, не слышал, чтобы кости по ночам стреляли. Давайте, Татьяна Семёновна, я вас перед отъездом осмотрю. Я всё-таки военный врач.

Он осмотрел Татьяну Семёновну и сказал:

— Баба Таня, кости у вас здоровые. Да и вообще, вы женщина крепкая, порчи на вас нет. Вы лучше кровать осмотрите. Может быть, это она по ночам трещит. Пересохла вся.

Тут Татьяна Семёновна поняла:

— Это не кровать трещит. Это линоль стреляет. Мне мой сын Лексей линоль привёз из города на пол. Какой-то особый, химический. Морозоустойчивый. Для Крайнего Северу. Он его на производстве купил. Вот он и трещит от жары, когда печка истоплена.

Как только Татьяну Семёновну осмотрели и диагноз установили, погрузились в машину и поехали в темноте. Потихоньку, помаленьку. Ехать надо было сто километров, где по просёлку, где по асфальту.

Сначала машину вёл Миша Гагарин. Лучи света от фар метались во все стороны. Потом он устал и попросил Соколова крутить баранку. Они по очереди меняли друг друга. А военизированный внук Валера Готовкин бессменно спал на заднем сиденье. Он был очень волевой и упорный. Даже когда он подлетал на ухабах до потолка, он всё равно не просыпался. Долго ехали.

Очень долго ехали.

Вот уже стало светать. Проехали полусонное районное село Едрово, поговорили с полусонным работником ГАИ и вышли на последнюю прямую к посёлку Ковровино.

Навстречу потянулись недовольные утренние трактора, старинные автобусы с фанерными стёклами и редкие колясочные мотоциклы.

В лесу вокруг дороги были разработки леса. Туда и обратно шли просеки, отвилки, свёртки. И скоро Миша Гагарин сбился с главного пути. Он метался из колеи в колею, пока не потерялся окончательно.

Он не стал будить задремавшего Соколова, заглушил двигатель и откинулся на сиденье назад — спать.

Они спали. И спала ещё вся огромная, побольше Франции, Калининская область вместе с Вышневолоцким районом.

Первым проснулся Валера Готовкин. Он же раньше всех заснул. И проснулся он оттого, что какой-то мохнатый дядька ходил и хрустел утренним ледком у машины. Это был лось.

Валера погудел, побибикал, и лось умчался в лес. Все очнулись.

Солнце било со всех сторон. Из-за каждой ветки. Было тепло. Лейтенант Соколов спросил у Миши Гагарина:

— Скажите, пожалуйста, уважаемый товарищ водитель, где тут можно душ принять перед завтраком и зубы почистить?

Миша Гагарин напрягся, тоже хотел придумать что-нибудь остроумное, потом сказал попросту:

— А хрен его знает!

Они быстро умылись снегом. Соколов выдал каждому по творожной ватрушке из целлофанового пакета Татьяны Семёновны, и они снова помчались.