Эрин Хантер - Восход солнца Страница 37

—  В патруле, — коротко ответил брат. — Она…

Он замолчал, увидев пробирающуюся сквозь толпу Листвичку.

—  Расступитесь, освободите мне место! — ряв­кнула целительница.

Ягодник свирепо посмотрел на нее и процедил:

—  Никуда я не уйду!

Не обращая внимания на его слова, Листвичка опустилась на землю рядом с Медобокой и положила лапу ей на плечо.

—  Постарайся не шевелиться, — попросила она.

Остролистая с нетерпением ждала, когда же Листвичка начнет лечить укушенную кошку.

Должна же целительница знать, что делают в та­ких случаях! Однако Листвичка не принесла с собой никаких трав и ничего не предпринима­ла — она просто молча сидела рядом с дрожавшей кошкой, и все.

Наконец Листвичка подняла голову, обвела глазами сгрудившихся вокруг котов и останови­ла свой взгляд на Пеплогривке. В глазах ее была мольба — такая горячая и отчаянная, что Остроли­стая невольно поежилась.

«Что происходит? Чего она хочет от Пеплогривки?»

—  Помоги… мне… — прошептала Медобока, извиваясь от боли. — У меня вся кровь горит… По­моги мне, пожалуйста! Так больно… больно…

Ягодник обернулся кЛиствичке.

—  Сделай же что-нибудь! — умоляюще прошеп­тал он и беспомощно посмотрел на молчаливую толпу котов. — И вы… Сделайте что-нибудь!

Казалось, Листвичка его не слышала. Она с тру­дом отвела взгляд от Пеплогривки и посмотрела на задыхавшуюся Медобоку.

Выпустив когти, Медуница непонимающе уста­вилась на целительницу.

—  Почему ты ничего не делаешь?

Листвичка скорбно опустила голову.

—  Мне очень жаль, — еле слышно прошептала она. — Но здесь я бессильна. Я ничего не могу сде­лать. Яд уже отравил ее.

Медуница запрокинула голову и завыла от отча­яния, а Бурый крепко обхватил ее хвостом и при­жал к себе.

На земле корчилась Медобока. Она прижимала лапы к животу и дугой выгибала спину. Потом су­дороги прекратились, и несчастная обмякла. Грудь ее едва шевелилась, дыхание слабо вырывалось из пасти. Лапы ее еще продолжали подергиваться, но глаза уже начали закатываться.

В мертвой тишине Остролистая и остальные ммы отошли назад, чтобы не мешать Ягоднику проводить подругу в Звездное племя. Весь дрожа, светлошерстый кот склонился над Медобокой, поглаживая ее лапой.

—  У нас были бы прекрасные котята, — глотая слезы, шептал он. — Такие же сильные и краси­вые, как ты. Подожди меня, когда-нибудь я приду к тебе в Звездное племя.

Рот Медобоки приоткрылся, и оттуда вырвался хриплый стон, словно умирающая пыталась что-то сказать.

—  Ты спасла жизнь Колючке, — продолжал Ягодник и, склонившись еще ниже, лизнул Медобоку в голову. — Все Звездное племя будет гордиться тобой.

Долгий судорожный вздох вырвался из груди Медобоки. Остролистая беспомощно смотрела, как лапы бедной кошки застыли, а грудь перестасталa шевелиться. В следующий миг голубые глаза кошки подернулись пеленой и слепо уставились в небо.

Жгучая боль, как змеиный укус, пронзила серд­це Остролистой. Она смотрела в перепуганные глаза Пеплогривки, пытаясь представить, что чувствовала бы, если бы на земле сейчас лежал кто-то из ее братьев.

«Нет! Этого никогда не будет, никогда!»

Листвичка встала и хотела подойти к телу умер­шей, но Бурый остановил ее. Приблизившись к Ягоднику, он дотронулся хвостом до плеча молодого воина.

—  Она ушла, — тихо сказал он. — Теперь она охотится со Звездным племенем.

Ласково, словно отец, Бурый поднял Ягодника с земли и повел его прочь от тела, по дороге кивнув Листвичке. Только тогда целительница приблизи­лась к умершей и положила лапу ей на грудь, про­веряя, нет ли признаков дыхания. Потом, покачав головой, сказала Львиносвету:

—  Приведи воинов, чтобы перенести тело на поляну. Нужно отнести ее подальше от скал, пото­му что змея до сих пор может быть где-то здесь.

—  Я помогу! — вызвалась Остролистая.

Львиносвет поманил хвостом Долголапа и Тер­новника, и четверо котов молча отнесли тело в тень возле воинской палатки.

Когда они переходили через поляну, в лагерь вбежали нагруженные дичью Крутобок, Маковка и Мышеус. Увидев тело сестры, Маковка вырони­ла дичь и бросилась вперед.

—  Что случилось? — завыла она. — Медобока, проснись!

Медуница подошла к ней и подвела к телу Медобоки, которую воины уже положили на землю.

Солнце ярко сияло, но Остролистая дрожала всем телом, ей казалось, будто шерсть ее оледе­нела.

—  Ты как? — спросила она Львиносвета. — Ты видел, как все произошло…

—  Смерть Медобоки будет огромной потерей для вашего племени.

Услышав голос Сола Остролистая вздрогнула и, обернувшись, увидела что одиночка вышел из своей палатки. Должно быть, когда все случилось, Терновник просто забыл о нем и бросился к ска­лам.

Голова Сола была опущена, в янтарных глазах светилась грусть, словно он искренне оплакивал кончину юной кошки.

— Страшно, когда жизнь прерывается так рано, — добавил он.

Остролистая знала, что нужно отправить оди­ночку обратно в палатку, но у нее не было сил заниматься этим. Все остальные, казалось, были настолько потрясены гибелью Медобоки, что не обращали на Сола никакого внимания.

«Да пусть остается… Какой в этом вред?»

Из палатки старейшин показались Пурди, Кисточка и Долгохвост. Старики медленно вышли на поляну и смешались с толпой котов.

—  Ох, горе-то какое! — заморгал Пурди. — Нет ничего хуже, чем когда молодые умирают. Бедная малышка! У нее вся жизнь была впереди…

—  Она была хорошая кошка, — вздохнула Кисточка. — Перед самой своей смертью она принесла мне свежей добычи…

Собравшиеся на поляне коты растерянно переглядывались, не зная, что теперь делать. Наконец, Остролистая с облегчением увидела, как Крутобок решительно вышел в центр толпы и взмахнул хвостом.

—  Мышеус! — приказал он. — Иди, приведи Огнезвезда. Он охотится возле Заброшенного гнезда Двуногих. Ежевика пошел в пограничное патрулирование, но я не знаю, где он сейчас, так что его нам придется дождаться, — добавил он, глядя ислед убегающему Мышеусу. — Листвичка, будь добра, осмотри Колючку. Нужно убедиться, что малышка не пострадала.

Листвичка с явным облегчением кивнула, и Остролистой показалось, что она счастлива занять себя каким-нибудь делом. Милли подвела Колюч­ку к целительнице и уселась рядом, взволнованно царапая когтями землю. Ромашка присоединилась к пей, испуганно поглядывая на своих притихших котят.

Глядя, как Листвичка тщательно обнюхивает Колючку, Остролистая тихо шепнула брату:

—  Пусть Звездное племя пощадит ее! Неужели Медобока погибла зря?

Наконец, Листвичка подняла голову и объ­явила:

—  С ней все в порядке. Я дам ей маковых зерен, чтобы лучше спала.

—  А про змею-то вы забыли? — завизжала Ро­машка. — Раньше у нас в лагере змей не было!

—  Да, что будем делать со змеей? — всполоши­лась Милли. — Нельзя же сидеть, сложа лапы! Се­годня Медобока — а завтра кто? Кто следующий?

Крутобок повернулся к Львиносвету и прика­зал:

—  Покажи, где это случилось.

Последовав за братом, Остролистая прошла через поляну к скалам. Ей нравилась спокойная властность Крутобока, и она впервые подумала о том, что в старом лесу Крутобок, должно быть, был хорошим глашатаем.

—  Змея выползла из этой щели, — сказал Льви­носвет, указывая хвостом на глубокую трещину в скале. — Но я не видел, вернулась она туда или нет.

Очень осторожно Крутобок приблизился к ска­лам и обнюхал каждую трещинку.

—  Здесь никаких следов, — пробормотал он, по­вернувшись к Львиносвету — Но змея может быть где угодно. Некоторые трещины очень глубокие, так что там может быть целое змеиное гнездо!

От страха у Остролистой задрожали лапы. Как же они будут жить в овраге, где в любой момент из любой щели может выползти смерть?

—  Милли права, — пробормотала она. — Нужно что-то делать.

Прежде чем Крутобок успел ответить, все уви­дели промельк рыжей шерсти возле входа в лагерь, и на поляну выбежал Огнезвезд.

Крутобок бросился к нему, и Остролистая за­метила, как тревога в глазах Огнезвезда сменилась ужасом, когда взгляд его упал на мертвое тело Медобоки. Приблизившись к ней, он сел рядом с го­рюющей семьей умершей кошки.

Остролистая стояла так близко, что услышала, как предводитель тихо проговорил:

—  Мне так жаль… Воины не должны погибать в собственном лагере! Обещаю, что сделаю все для того, чтобы это больше никогда не повторилось.

«Интересно, каким образом? И вообще, это не твоя вина! Не мог же ты знать, что змея выползет из трещины».

Следом за предводителем в лагерь вернулся Мышеус, Дым и Березовик. А потом появились Яролика и Воробей, волочившие охапки коша­чьей мяты. Судя по их мрачному виду, Мышеус уже успел рассказать им о произошедшем. По­следними в лагерь вбежали патрульные Ежевики, проверявшие границу с племенем Ветра, и вновь вопли изумления и ужаса огласили каменные сте­ны оврага.