Эдуард Скобелев - Удивительные приключения пана Дыли и его друзей, Чосека и Гонзасека Страница 4

— Видите ли, — степенно ответил пан Дыля, поедая сосиски, — вы сказываетесь умным человеком, но кроме липового паспорта предъявить ничего не в состоянии, не так ли? Мои предки сражались на этой земле, когда еще не существовало ни газет, ни корреспондентов, любящих водить за нос публику и приставать, как блохи!

И самонадеянный газетчик не нашелся, что ответить.

Сбежавший жених

Однажды вся троица забрела в придорожную корчму. Тихонько сели за дальний столик и сделали вид, что изучают меню, а у самих — ни копеечки.

Чосек читал названия блюд, пан Дыля и Гонзасек охали и глотали слюнки, а когда Чосек сообщал цену, ахали и чесали в затылках.

Подошел официант:

— Что угодно господам?

Господа переглянулись, и пан Дыля от стеснения начал крутить усы. Вообще-то он не терялся в любой обстановке, но нищета, охватившая королевство, повлияла и на него.

— Так что угодно господам?

— Воды, — сказал Чосек, облизывая нос. — Сегодня ужасная жара, не правда ли, пан официант?

— Никакой жары нет, наоборот, осень и ветрено… Может, господа имеют в виду вино?

— Я сказал — во-ды! — неожиданно для себя закричал пан Дыля и грохнул кулаком по столу. — Что я закажу потом, вина или меда, или пожелаю купить всю корчму с хозяином, поварами и официантом, это мое дело!

— Конечно, конечно, сударь, — утерев вспотевшее лицо полотенцем, официант побежал за водою, а один из компании мужиков, пировавших за соседним столом, указал пальцем на пана Дылю:

— Где честь, там и богатство! Клянусь, я бы тотчас взял этого смелого пана в мужья для своей дочери!

Гонзасек и пан Дыля переглянулись, а Чосек громко сказал:

— Пан, между прочим, холост и ищет невесту! Угостите его достойным обедом да поговорите с ним как следует, может, и согласится взять вашу дочь в жены и назвать вас уважаемым тестем!..

Умная речь — начало всякого стоящего дела. Не прошло и минуты, как перед каждым из друзей стояла жареная баранина и пенился в деревянных кружках медовый квас.

А через полчаса вся компания пошагала за мужиком. Пан Дыля, не желавший даже и слышать о женитьбе, все норовил в кусты, говоря, что болит живот, но упрямый мужик только смеялся и крепко держал его за рукав.

— Лишнее — в штаны, — повторял он, перешагивая лужи. — Вон там уже моя деревня. Пожалуй, дочь-невеста уже приметила нас…

Пан Дыля зыркал сердито на Чосека, норовил лягнуть его ногою, но Чосек, сознавая вину, все забегал вперед мужика и звенел невинным колокольчиком.

— Это я вас надоумил оженить! Надеюсь, не забудете меня? Видите ли, в такой рваной куртке, как моя, неудобно ни подносить невесте цветы, ни плясать!.. А жених хорош, право, таких женихов сейчас совсем мало или даже вовсе нет!..

— Хорошо, хорошо, — повторял мужик, — там посмотрим, там посчитаемся!

Он привел пана Дылю и его друзей на подворье и запер в бане, сказав при этом приготовиться.

— Ты плут, а не товарищ, — тотчас же вскричал пан Дыля, схватил Чосека и в сердцах шваркнул его о стенку.

— Ой-ей-ей, — заверещал Чосек. — Этак ты выпустишь из меня весь квас и всю баранину! Давай-ка лучше подумаем, как быть дальше?

Пан Дыля покачал головой:

— Боюсь женитьбы больше щекотки. С какой стати я должен сидеть под юбкой у какой-то девицы, когда дни бегут так быстро и, может быть, пропадают последние шансы совершить настоящий подвиг? Что за жизнь без подвигов? Да я и не умею ворковать о всяких глупостях. И вообще, благородные люди женятся только по любви.

— Давайте разобьем окно и улизнем, — предложил Гонзасек.

— Улизнуть теперь, когда нас ожидает свадебный пир! — воскликнул Чосек. — Трюфеля, вишневый сок, макароны по-флотски!.. Посмотрите на этого чудака!.. Сейчас нужно всем хорошенько вздремнуть, а там видно будет!..

Вскоре компания крепко спала. Лишь пан Дыля временами ворочался во сне и бормотал: «Нет-нет, не согласен, режьте меня на части, не согласен!..»

А потом пришел мужик, разбудил всех и повел пана Дылю к невесте. За женихом поспешали, разумеется, его друзья.

Невестой оказалась кривобокая, рябая девица, не лишенная, однако, природной смекалки. Увидев пана Дылю, она расхохоталась.

— Этого в мужья? Да им только паутину в сенях обметать. Не хочу!

Видя, что свадебный пир ускользает, Чосек не выдержал:

— Ну, уж если вы, мадемуазель, бракуете галантного пана Дылю, взгляните на нас, его верных товарищей! — И он выпятил грудь.

Эта была рискованная выходка. Даже мужик крякнул, а пан Дыля, засопев, оторвал себе ус.

— Кто это, ты, что ли, жених? — набросилась на Чосека дочка мужика. — Ты бесхвостая курица, мохнатая сова, дырявая варежка, гнилой пень!

— А он? — сгорбившись от разочарования, Чосек указал на Гонзасека, который едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.

— Он? — девица подскочила к Гонзасеку и вдруг так поддала ногой ему в живот, что Гонзасек хрюкнул и перевернулся. — Прочь, старая шляпа, бритый еж, стертая метла, пудель, охапка гнилых стружек!..

Слушая свою дочь, мужик все более трезвел, краснел и наливался каким-то ужасным подозрением.

— Этот голубоглазый усач похвалялся, что может купить всю корчму вместе с корчмарем! Я вложил в него двести рублей! А ну, бездельник, выверни карманы!

Смущенному пану Дыле не оставалось ничего иного, как вывернуть карманы, — они оказались пустыми и к тому же дырявыми.

Мужик потянулся за кочергой.

— Авантюристы, торбохваты! Ну, я вас!..

— Бежим! — завопил Чосек, понимая, что свадебный обед уплыл, как и надежда на новую куртку…

Мужик гнался за «женихами» до самого леса и, как рассказывают, ему удалось-таки достать кочергой и одного, и другого, и третьего…

— Хорошо разогрелись, хлопцы, — сказал Чосек, когда компания выбралась к железнодорожной станции. — Жаль, что не было судей с секундомером. У меня такое чувство, будто я установил мировой рекорд. И почему за неофициальный забег не дают медалей?..

Голод — не тетка

Посреди ночи Чосек разбудил всех громкими стонами и причитаниями:

— Я не мусульманин, слышите! Не мусульманин, я пошутил! — И вслед за этим, уже поднявшись со своего ложа: — Как жаль, что я не мусульманин!..

— Что ты шумишь, Чосек?

— Понимаете, мне в третий раз приснился копченый окорок! В третий раз! Приносят, а я говорю: я мусульманин, свинины не ем, а сам-то знаю, что я не мусульманин!

Гонзасек засмеялся.

— Не умеешь пользоваться снами! Главное — не то, что принесли, а то, что съел!.. Ты разбудил меня, кстати, во время обеда с кастильским королем. Вообще-то, стоило бы на тебя подать в суд за то, что ты прервал мой обед и оставил меня голодным!

— Черт возьми, — проворчал пан Дыля, — разве порядочный человек смеет рассуждать посреди ночи о пище?

И пан Дыля потушил свечу, которую зажег, когда Чосек разбудил всех своими криками.

Делаем бизнес!

Безработная троица повстречала Пипеткина. Стоит у забора, мороженое сосет.

— Что делаешь?

— Работаю головой.

— Каким образом?

— Состою оплачиваемым членом двух демократических комитетов по поддержке трех демократических депутатов и думаю, нужен еще комитет и еще депутат.

— Прохиндей, — сказал пан Дыля.

— Хорошо оплачиваемый прохиндей — это лучше голодающего праведника… Я, Пипеткин, современный человек, и все об этом знают. Не знают только о том, сколько я терплю оскорблений за то, что «кругом гениальный», как говорила моя мама, рожая меня в Одессе. На Западе я давно уже был бы миллионером.

— Нам нужны деньги хотя бы на хлеб, — сказал Гонзасек.

— Фи, — сморщился Пипеткин. — Во дворе кооператива «Не пахнут!» разгружают цемент. Там платят по пять рублей за час работы.

Друзья переглянулись: «Лучшего-то ничего нет!» И, не сговариваясь, направились к этому кооперативу. Во дворе стоял его председатель Густоносов.

— Делаем бизнес, кто как может, — сказал Густоносов. — Идем к сараям и грузим мешки. Каждый получает свои три рубля, если разгружает машину!

— Пипеткин сказал, что вы платите по пять!

— За это я и плачу Пипеткину! Давайте, давайте, а иначе убирайтесь и не мешайте другим делать бизнес! За час разгружаем — три рубля получаем!

— А если за час мы не разгрузим машину? — спросил Чосек.

— Все просто, ребята: не разгрузите за час, будете работать бесплатно, у меня такое правило!.. Шевелись, шевелись, господа алкаши!

— Мы не алкаши, — сказал пан Дыля. — Мы уважаемые люди.

— Ай, уважаемые люди давно имеют свои миллионы, а все остальные — алкаши, — возразил Густоносов. — И вообще не спорьте со мною, я вам не прораб и не директор королевского предприятия! Работать, работать, если хотите жить!