Иван Евлогиев - Сокровище магов Страница 40

Впервые перед Белобрысиком встал страшный при­зрак смерти и насмешливо и снисходительно глядел ему в глаза. Он ужаснулся, обернулся к стене, упёрся лбом в холодный камень и забарабанил кулаками в бесстраст­ную скалу, испуганно крича: «Па-а-авлик!»

Он так растерялся, что выронил фонарик, который упал на пол, разбился и погас…

Наступила тишина. Можно было только предпола­гать, что несчастный испуганный мальчик ощупывает дрожащими пальцами грязную землю, ища свой сломан­ный фонарик; можно было представить себе трагиче­ское выражение его лица в эти минуты отчаяния.

29

Ultima multis[19]

Профессор Мартинов прохаживался, взволнован­ный, потрясённый случившимся, по тесной богомильской келье. «Каменная тула» с рукописью в ней подпрыгива­ла на месте от ударов, потрясавших всё подземелье. Те­перь никто уже на неё не смотрел. Кипящий в подзе­мелье ад завладел умами и чувствами всех.

Павлик и Элка молчали, прижавшись друг к друж­ке в одном углу, а Медведь в другом, против них. Он время от времени крестился и отплёвывался, отгоняя та­ким образом, согласно старинному поверью, злые силы.

Вдруг Павлик стал пристально вглядываться в одну точку на стене и пошёл к ней, словно подкрадываясь, чтобы что-то схватить. Все следили за его движениями. Профессор Мартинов, испугавшись за него, приблизил­ся, погладил его по голове и положил ему на плечо руку.

— Держись смелей, мой мальчик! — сказал он громко, чтобы его ободрить. Павлик продолжал идти к стене крадущимися шагами, точно не слышал его, подо­шёл к ней вплотную и почти уткнулся в неё носом. Толь­ко теперь все увидели в стене узкую трещину. Затем Павлик снова отошёл на средину комнаты и пристально всматриваясь в стену, казалось, старался уловить что-то едва заметное в тонкой линии трещины.

Когда он отвёл взгляд от стены и обратился к при­сутствующим, его лицо сияло.

Все приблизились к нему.

— За этой стеной — свет. Свет фонарика. Кроме Хромоногого там есть ещё кто-то! — радостно говорил Павлик в ухо профессору. — Скала не сплошная. По­смотрите сами! Всмотритесь хорошенько! Часть её дол­жна быть подвижна.

Чабан, услышав это, подошёл сам, чтобы проверить, так ли это и обернулся бледный, как полотно.

— Это знаменье! — прогудел он, перекрестился и громко плюнул.

Между тем грохот стал затихать.

Профессор Мартинов в свою очередь приблизился к трещине, обнаруженной Павликом. Рассмотрев её, он по­дозвал чабана и велел ему попробовать сдвинуть глы­бу камня.

Павка оказался сообразительнее. Достал из рюк­зака профессора несколько клиньев и геологический молоток и попробовал расширить трещину. Понадоби­лось много усилий. Свет за стеной исчез. В конце кон­цов трещина расширилась настолько, что клинья со звоном упали на пол. Чабан засунул пальцы в щель и напрягся, сколько было силы. Скала медленно отодви­нулась, и за ней оказалась перед изумлёнными глазами всех фигура, которая покачнулась и упала ничком в келью…

Все в испуге отшатнулись; только Павлик через мгновенье бросился вперёд с криком:

— Саша!

Белобрысик поднялся, услыхав своё имя, и стал всматриваться расширенными от ужаса глазами, ниче­го не понимая.

— Уберите свет — крикнул профессор.

Белобрысик быстро вскочил на ноги, словно уви­дев что-то страшное, и, опершись спиной в стену, про­шептал дрожащими губами:

— Берегитесь, он за вами!

Так как у всех было основание отнестись к такому предупреждению с должным вниманием, все тотчас обернулись. Белобрысик крикнул:

— Вот он! За вами! Медведь, Павлик!

Теперь его поняли. Павлик подошёл к своему дру­гу, обнял его за плечи и сказал громко, чтобы его ус­лышал чабан:

— Медведь — наш друг. А вот Хромоногий убе­жал и его нам надо остерегаться.

Белобрысик некоторое время смотрел на всех по очереди, не понимая, а потом стал хохотать, ко всеоб­щему ужасу, смешанному с сожалением.

— Саша! Хватит! — крикнул испуганный Павлик и прижал своего друга к груди. — Что с тобой делает­ся? — спросил он более мягким тоном, когда тот пере­стал смеяться.

— Я видел, как погиб Хромоногий, вот и всё, — от­ветил Белобрысик отодвигаясь от Павлика. — Вы что, думаете, я сошёл с ума? Я разбил свой фонарик и от­того впал в отчаяние. Но сейчас я вас нашёл и поэто­му могу смеяться и радоваться. Хромоногий умер. Он больше никому не причинит вреда. Подземелье наказа­ло его за алчность.

Белобрысик подробно рассказал, как разыгрались драматические события с того момента, как он рас­стался с Павликом.

— Теперь я действительно открыл тайну нашего времени и ты, Павлик, должен быть доволен этим, по­тому что сам сказал, когда спас меня в вертолёте, что другого ничего от меня не хочешь.

Павлик был глубоко растроган. Друзья обнялись и растрепали друг другу волосы в порыве нежных чувств…

— Теперь я вам покажу выход! — сказал Белобры­сик, выслушав, в свою очередь, рассказ об их приклю­чениях и узнав, как они сюда попали.

— Дайте мне фонарь, и я вас выведу отсюда!..

Но он напрасно так разогнался. Ход, через кото­рый он проник в то помещение, где разбил свой фона­рик, не существовал. Невозможно было попасть в гале­рею, выводившую на поверхность земли. Белобрысик увидел на земле свой разбитый фонарик и нагнулся за ним. Внимание его привлекло ржавое железное кольцо в каменном полу. Всмотревшись, он заметил, что коль­цо находится в середине каменной плиты, похожей на крышку какого-то люка. Медведь без особого усилия поднял плиту. Рядом с ней оказалась вторая. Под ни­ми открылось подобие странного ящика, облицованного изнутри медными листами. Павлик внимательно осмо­трел его.

— Да ведь это лодка! — воскликнул он. — Чудесная шлюпка! И снизу тянет холодком, как от воды! И слышен шум воды!

Не долго думая, Белобрысик проскользнул мимо Медведя и спустился в лодку.

— Товарищ профессор, здесь есть надпись. Спусти­тесь сюда! — крикнул он снизу.

Профессор Мартинов спустился в необыкновенную лодку, а за ним последовали заинтересованные Павлик и Элка. Все наклонились, пытаясь прочитать надпись, когда вдруг лодка стала медленно опускаться. Зазве­нели тяжёлые цепи, что-то заскрипело. До того, как они успели что-либо сообразить, к ним спрыгнул чабан. Стена, которую он раздвинул, теперь вдруг сомкнулась и, если бы он не посторонился, она бы его расплющила.

— Нагрузка лодки вызвала движение глыбы, ко­торая нас сюда пропустила! Теперь мы оказались в но­вой ловушке, быть может, в могиле! — пробормотал профессор.

Над их головой раздался глухой стук. Взглянув вверх, они увидели, что поднятые Медведем плиты лег­ли обратно на свои места.

Тем временем лодка продолжала медленно опус­каться. Спуск сопровождался звоном разматывающих­ся цепей, скрипом и стуком.

— Если этот лифт провалится — нам конец! — проговорила Элка.

Никто ей не ответил… Все молчали, бледные и встревоженные.

Наконец лодка ударилась дном во что-то твёрдое, послышался плеск воды и все с облегчением увидели, что находятся на берегу подземного озера.

— А вот лестница! Вот там и клад! Вот медные сосуды! Там погиб Хромоногий! — кричал Белобры­сик, подпрыгивая в лодке.

Лодка покачивалась на воде, устойчивая и надёж­ная. Первой заботой профессора Мартинова было про­верить её годность и исправность. Правда, здесь не было берега, на который можно было бы высадиться, если не считать неприступную стену, в которой были высечены ступеньки, начинавшиеся у воды и уходившие ввысь. Но раз им приходилось искать спасения, кроме этого пути ничего другого у них не было. В лодке вёсел не было видно, но ощупывая лодку снаружи вдоль бортов, профессор нащупал короткое плоское металлическое весло.

— Товарищ профессор! — промямлил Медведь. — Я того, знаете… давайте выберемся куда-нибудь на сушу!..

— И я не очень люблю воду, дорогой мой, но толь­ко сейчас дело не в том, кто что любит и кто чего не любит, — возразил профессор. — Детки мои, — продол­жал он, — отцепите с другого борта второе весло и по­пробуем двигаться. Что бы ни случилось, каждому за­ботиться о себе. Кто из вас умеет плавать?

— Я!

— Я!

— Я! — отозвались одновременно Павлик, Элка и Саша.

Профессор улыбнулся.

— Ну, Благой, мы с тобой, брат, должны быть го­товы тонуть! Пусть молодые спасаются. Спасение есть. Все эти приспособления предназначены именно для то­го, чтобы спаслись те, кто находится в верхних поме­щениях. Лодка сохранилась благодаря тому, что обши­та весьма искусно снаружи и изнутри тонкими медными листами. А дерево, из которого она сделана, очень смо­листое и пропитано дёгтем, может быть каким-нибудь особым способом. Итак, по моему, все шансы на спасе­ние налицо. Теперь садитесь и давайте попытаемся от­чалить…