Эрин Хантер - Восход солнца Страница 54

Если Остролистая и ответила что-то, то Воро­бей ее не услышал. Больше чем когда-либо нена­видя себя и свой дар, он стиснул зубы и пробрался в воспоминания сестры.

Он увидел, как она выследила Уголька возле пограничного ручья. Остролистая шла очень тихо, обходя камни, о которые так громко скрежещут кошачьи когти, и кусты папоротников, которые шуршат о шерсть. Уголек, увлеченный охотой, не замечал ее приближения.

Бесшумная, как тень, Остролистая прошла за ним до крутого берега, под которым пенной змеей бежал ручей. Здесь она прыгнула на Уголька из-за камня, вцепилась передними лапами ему в плечи и, по­вернув голову, впилась зубами в горло. В багровом тумане, колыхавшемся у нее перед глазами, Уголек превратился в обычную дичь, которую нужно убить, чтобы защитить себя, свое племя и Воинский закон.

Уголек слабо отбивался, но кровь мощной стру­ей хлынула из его прокушенного горла. Вот тело его обмякло, и Остролистая отпрыгнула в сторону, позволив мертвому свалиться в ручей.

Несколько мгновений она стояла и смотрела, как быстрый поток уносит кровь, а потом отошла к небольшой лужице на берегу и тщательно вымы­ла лапы. Вода в луже стала красной. Тело Уголька еще немного побилось о берег, а потом его унесло течением.

—  Я думала, что его унесет в озеро, и никто ничего не узнает, — надтреснутым голосом про­изнесла Остролистая. — Но его нашли, и все погибло. Теперь мне нельзя больше тут оста­ваться.

В голосе ее слышалось настоящее отчаяние.

—  Я знаю, что поступила правильно, но никто меня не понимает!

Потом она повернулась и бросилась в туннель. Сорвавшись с места, Воробей бросился за ней и услышал рев подземной реки, жадно бьющейся о камни.

—  Остролистая, постой! — заорал он. — Не де­лай этого! Мы что-нибудь придумаем…

Оглушительный грохот заглушил его слова. Гул нарастал, и Воробей живо представил, как мокрая земля и камни рушатся вниз, сшибают с лап его сестру, опрокидывают ее на пол, калечат, погреба­ют под собой…

Он бросился вперед.

—  Остролистая!

Львиносвет одним прыжком догнал его, сбил с лап и пригвоздил к земле, не давая пошевелиться. Воробей отчаянно забился, но силы явно были не­равными.

—  Пусти меня! — завизжал он. — Нужно выта­щить ее оттуда!

—  Ей уже ничем не поможешь, — прорычал Львиносвет. — Туннель обрушился. Мы ее не оты­щем.

Воробей замер, тяжело дыша и прислушиваясь к затихающему грохоту обвала. Когда наступила ти­шина, Львиносвет отошел в сторону и помог брату подняться. Остролистая бросилась в туннели, что­бы убежать от племени и всего того, что натвори­ла. Но убежать ей так и не удалось — по крайней мере так, как она хотела.

—  Все кончено, — дрожащим голосом выгово­рил Львиносвет.

—  Но я не понимаю! — пролепетал Воробей. — Она убила Уголька, чтобы сохранить тайну. А по­том сама открыла эту тайну перед всеми котами на Совете! Зачем?

—  Это не одно и тоже, — вздохнул Львиносвет и прижался к брату, так что Воробей почувствовал его горе, страх и печаль. — Остролистая не смогла смириться с тем, что она дочь целительницы. Не смогла признать себя полукровкой. Ты же знаешь, для нее не было ничего важнее Воинского закона, а наше рождение порвало этот закон в клочья.

—  Но мы должны что-то сделать! — жалобно воскликнул Воробей. — Что мы скажем племени?

Львиносвет тяжело вздохнул.

—  Мы не можем рассказать им о том, что Остро­листая убила Уголька. Нельзя, чтобы ее запомнили только за это.

Воробей кивнул. Они сохранят эту тайну — ради Остролистой.

—  Скажем, что она бросилась в туннель за бел­кой, и ее засыпало. Тогда все запомнят, что наша сестра была храброй охотницей и всегда заботи­лась о своем племени. Зачем им знать правду о том, что она пыталась сбежать от них?

Братья медленно пустились в обратный путь. Свежий ветерок шевелил шерсть Воробья, и он с наслаждением вдохнул полную грудь сырой про­хлады. Занимался новый день, но Воробью хоте­лось забраться в свою палатку, свернуться клубоч­ком и забыться сном. Как может солнце вставать, как ни в чем ни бывало, после всего, что случи­лось?

Внезапно Воробей остановился, как вкопан­ный.

—  Пророчество! — ахнул он.

Шедший рядом Львиносвет тоже встал.

—  Как ты можешь думать об этом сейчас?

—  Неужели ты не понимаешь? — выкрикнул Во­робей, рванув когтями траву. — Что будет с проро­чеством, если Остролистая погибла? Котов долж­но быть трое — а нас теперь только двое!

Вытянув усталые лапы, Воробей подставил мор­ду первым лучам солнца. Всю ночь его соплемен­ники провели в торжественном молчании, опла­кивая смерть Остролистой, но теперь потихоньку начали расходиться. Воробей услышал, как чуть поодаль Ежевика созывает рассветный патруль.

Целый день и долгая ночь прошли после Совета и гибели Остролистой в подземных туннелях. На­кануне Огнезвезд собрал свое потрясенное племя под Каменным карнизом и объявил:

—  Прошлой ночью Остролистая открыла гайну, которая потрясла всех нас. Но что сделано, то сде­лано. Пути назад уже нет, нам остается идти впе­ред.

—  А как же остальные племена? — выкрикнул с места Дым. — Благодаря Остролистой они теперь знают обо всем!

—  Думаю, Остролистой не следовало делать то, что она сделала, — сурово признал Огнезвезд. — Однако она заплатила страшную цену за свой по­ступок. Что же касается соседей, то Дым прав — они думают, будто мы сломлены открывшейся правдой. Так давайте же докажем им, что это не так! Грозовое племя пережило множество испыта­ний, оно сможет с честью выйти и из этого!

Поляна взорвалась одобрительными крика­ми, и Воробей почувствовал, как ужас и отчая­ние покидают его товарищей, уступая место на­дежде.

Он встал, как следует потянулся, и принялся вылизываться, изогнув шею, чтобы достать язы­ком до спины. Вскоре внимание его привлек шум возле детской, и Воробей подошел поближе, что­бы выяснить, в чем там дело.

—  Это котята Белолапы, — негромко промур­лыкал Львиносвет. — Они сегодня впервые вышли из детской.

—  У них уже и глазки открылись! — гордо вос­кликнула Белолапа, когда братья подошли к ней. — Они просто прелесть, правда? Честное сло­во, я просто не знаю котят, красивее моих!

Воробей услышал громкий писк и топот кро­шечных лапок, а потом все смолкло.

—  Доброе утро, малыши, — прогудел Львино­свет. — Добро пожаловать в Грозовое племя!

—  Ах, какие красавицы! — раздался ласковый голос Песчаной Бури. — Одна пушистая, как об­лачко, и серенькая, как мышка. А вторая просто прелесть — беленькая, крапчатая! Ты уже приду­мала им имена, Белолапа?

—  Да! — ответил за подругу лопавшийся от гор­дости Березовик. — Серенькую мы назвали Голуб­кой, а крапчатую — Искоркой.

Тут в воздухе послышался новый запах, и к ко­там присоединился Огнезвезд.

— Вот уж радость, так радость! — весело вос­кликнул он. — Какие большие и здоровые котят­ки! Да мы и оглянуться не успеем, как они станут оруженосцами.

Внезапно Воробью показалось, будто его кто-то пихнул лапой в живот. Он обернулся к Львиносвету и прошептал:

—  Пророчество…

—  Что? Да отвяжись ты! — отмахнулся брат.

—  «Придут трое — кровь твоей крови…» — голос Воробья срывался от радостного волнения. Не­ужели он все-таки прав? — Но ведь Белохвост тоже родственник Огнезвезда, он сын его сестры! А Бе­лолапа — дочь Белохвоста, правильно? Значит, Го­лубка и Искорка… Ты понимаешь, что это значит? Пророчество не исчезло! Мы не единственные родственники Огнезвезда. Одна из дочерей Белолапы — избранница звезд! Нас снова Трое!