Эрнест Cетон-Томпсон - Рольф в лесах Страница 60

Все приготовились, и Макгассин громовым голосом скомандовал:

— Вперёд!

Вопя во всю глотку, громко топоча, молодые добровольцы ринулись на батарею. Англичане были захвачены врасплох, часовых опрокинули, а остальные, решив, что на них напала вся армия Макомба, на несколько минут пришли в полное замешательство. Дробно залязгали молотки. Клинья один за другим расплющивались в запальных отверстиях. Вскоре все пушки до единой стали не опаснее брёвен, и смельчаки, не дав ошеломлённым врагам опомниться, мгновенно попрыгали с обезвреженной батареи и вернулись на свой берег, не потеряв ни единого человека.

80. Кровавый Саранак

Сэр Джордж Превост не собирался брать Платсберг, пока не будет уничтожена американская озёрная флотилия, но теперь, после вылазки Макгассина, он решил начать штурм безотлагательно, полагая, что не позже чем через три часа город будет взят.

Он назначил, каким полкам переходить по какому мосту или броду, а два отправил перейти реку милях в двадцати выше по течению, чтобы перехватить остатки бегущей американской армии.

Утром Платсберг был разбужен возобновившейся канонадой. Несколько человек были убиты, рухнуло несколько стен и печных труб, но земляные укрепления остались целы.

Обитатели города, к собственному удивлению, быстро привыкли находиться под огнём, и не только школьники, но даже их сёстры спокойно занимались своим делом, пока над головами у них свистели ядра и пули. Изредка, правда, какой-нибудь стрелок на редутах оказывался жертвой собственной неосторожности.

Часов около десяти наступило затишье. Защитники Платсберга, от седых стариков до мальчишек, заняли свои посты, каждый с собственным ружьём и сумкой, полной пуль. Кое-кто из самых юных был бледен, у некоторых дрожали пальцы, но держались они твёрдо.

Стрелки расположились по всем укреплениям, а в четырёх местах — напротив мостов и бродов — были поставлены самые лучшие, в том числе Рольф и многие другие из отряда Макгассина.

Хотя настил с мостов был снят и употреблён для постройки баррикад, но устои и соединительные балки остались целы, и к обоим мостам приближались шеренги солдат в красных мундирах, выдавая замысел своего генерала.

В те дни дальнобойность ружья не превосходила ста ярдов, и американцам было приказано не стрелять, пока противник не достигнет дубовой рощи на том берегу, прямо напротив главного моста, длина которого равнялась пятидесяти ярдам.

Англичане приближались словно на параде. Воцарилась тишина, и до них ясно доносился голос американского офицера, отдававшего команды. Какое, наверное, странное чувство испытывали ветераны, сражавшиеся с французами в Испании, на Рейне и в самой Франции, атакуя противника, говорившего на одном с ними языке!

Над укреплениями разнёсся бас Макгассина:

— Без приказа не стрелять!

Красные мундиры быстро приближались, вот они оказались у ярдового предела.

— Целься ниже! Пли! — скомандовал Макгассин.

Затрещали выстрелы, и ряды красных фигур среди дубов поредели.

— Вперёд! — крикнул английский офицер, и его солдаты бросились на мост.

Однако защитники стреляли непрерывно, и бегущие к мосту спотыкались о тела товарищей.

— Вперёд! — Доблестный английский капитан первым прыгнул на среднюю балку моста, размахивая шпагой.

Тотчас образовалось три колонны — каждая перед своей балкой.

Лишь пятьдесят ярдов отделяли их теперь от бруствера и пятисот ружей, нацеленных на мост. Первым с пулей в сердце упал капитан, и его унесла река. Но три колонны продолжали двигаться вперёд, навстречу беспощадному граду свинца. Словно овцы на бойню, они целых полчаса продолжали идти вперёд ровным шагом. Ни один не повернул назад, не остановился, хотя все знали, что идут они на верную смерть. Никому не удалось добраться до центрального пролёта, и вздувшийся от осенних дождей Саранак уносил раненых. Сколько сотен мужественных людей были принесены в жертву в этот день, не знал никто. Тот, кто приказал идти в атаку, был убит, и тот, кто заменил его, и заменивший заменившего — и вода в реке покраснела. Кровавым Саранаком стали называть её с той поры. Полк был уничтожен, и штурм на время прервался. Рольф стрелял, как и все вокруг, но у него сердце сжималось при виде бессмысленной гибели стольких храбрецов. И он вздохнул с облегчением, когда прибежавший ординарец сказал, что его требуют в штаб. Час спустя он уже плыл по озеру в Берлингтон, чтобы сообщить новости и вручить инструкции тамошнему старшему офицеру.

81. Битва за Платсберг

Рольф ускользнул в своём одноместном каноэ среди бела дня. Грёб он пять часов и добрался до Берлингтона, когда в небе загорались первые звёзды. В уши ему ударил собачий вой, он пригляделся: на самом краю пристани, задрав нос к небесам, одиноко сидел Скукум и тосковал. Но как он преобразился, едва Рольф оказался рядом! И лаял, и прыгал, и рычал, и вилял — хвостом, головой, всем телом, и вертелся от восторга. Описывая круги, он выглядывал, не появится ли где-нибудь курица, чтобы чаша его радости перелилась через край, а под конец довольно долго выразительно тявкал, видимо повествуя о важных событиях, жаль только, что на своём языке.

Рольф сразу же представил своё донесение. Новости были хорошими, но не решающими. Теперь всё зависело от Макдона. Утром в Платсберг поспешат подкрепления — полторы тысячи человек были готовы отплыть на заре, а больше наскрести людей не удалось.

Ночь Рольф со Скукумом проспали в казармах; пёсика, едва забрезжил рассвет, к большому его негодованию, заперли в подвале, и отряд отбыл к театру военных действий.

Дул крепкий северный ветер, против которого они должны были плыть почти всю дорогу. На вёслах сидели умелые гребцы, но добраться до цели раньше чем за пять часов надежды не было никакой. На полпути они услышали гром пушек. Канонада не смолкала. Сомнений не оставалось: между озёрными флотилиями шло сражение — ведь англичане только и ждали что северного ветра.

Гребцы сильнее налегли на вёсла. Они знали, как их там ждут. Надо торопиться! Баркасы полетели стрелой. Час спустя на горизонте возникли мачты, паруса, клубы порохового дыма, но ничто не указывало, на чью сторону клонится победа. А ведь решалась судьба не только Платсберга, но и Олбени, и Нью-Йорка! И гребцы гребли, гребли, гребли…

На протяжении следующего часа рёв пушек становился всё более громким, но уже не был непрерывным. Теперь они видели корабли — в каких-то четырёх милях впереди. Пушки изрыгали огонь и дым реже и реже, мачты рухнули — всё это было видно как на ладони. Гребцы только плотнее сжали губы и гребли, гребли, гребли…

Сэр Джордж Превост полагал, что на пути к Олбени у него есть лишь одно препятствие — Макдона. Но теперь он убедился, что было и второе — Макомб.

Брать Платсберг штурмом в лоб значило только напрасно терять людей. Но почему бы не переправиться через реку выше по течению и не атаковать город с тыла? К тому же, когда подойдёт его флотилия, разгромив американскую, корабельные пушки просто разнесут всё в щепу — и не придётся жертвовать ни единым солдатом. Попутный ветер уже дал возможность Дауни покинуть гавань Иль-о-Нуа и двинуться на юг с мужественным экипажем под славными парусами.

Стратегия Макдоны строилась на трёх условиях. Свою флотилию он поставил у северного берега залива, так что приблизиться к нему противник мог только против ветра, а при попытке зайти с фланга оказался бы под огнём фортов. Между кораблями Макдона оставил один заметный просвет, но вражеский корабль, который решил бы воспользоваться этим видимым недосмотром, наскочил бы на опасный подводный риф. Подлинный капкан с приманкой! И наконец, он приказал отдать якоря, стоп-анкеры и швартовы таким образом, чтобы с помощью капитана быстро поворачивать корабли к противнику нужным бортом.

Всё было готово в это сентябрьское утро, когда английская флотилия лихо обогнула мыс. Первый бортовой залп англичан разбил на «Саратоге» курятник; вылетевший из него петух вскочил на пушку и закукарекал. Американские моряки сочли это добрым предзнаменованием и ответили птице весёлыми криками.

Началось сражение, в котором, как всегда, доблесть соседствовала с ужасами и беспощадной жестокостью.

Почти в самом начале английский шлюп «Финч» попался в капкан Макдоны и наскочил на риф.

Английский командующий и многие офицеры погибли, но свирепый пушечный огонь мог бы принести англичанам победу, если бы не предусмотрительность Макдоны. Стоило батареям на одном борту отстреляться, как с помощью канатов, стоп-анкеров и швартовых американские корабли тут же развёртывались другим бортом и давали новый залп.

Это был отчаянный бой. Из трёхсот человек экипажа на английском флагмане всего лишь пять не получили какой-нибудь раны, а под конец ни на одном из восьми кораблей не осталось мачты, которая могла бы нести паруса — от которых, впрочем, всё равно остались лишь клочья. Менее чем за два с половиной часа была одержана полная победа, и английская флотилия на озере перестала существовать.