Лента Ососкова - Лесь с Ильинки-улицы Страница 7

- Да. Можешь мне раздобыть симку?

Василий удивлённо замер, зависнув рукой над клавиатурой. Вынул второй наушник, что с ним раньше никогда не бывало, и уставился на Леся — уже не отвлекаясь на компьютер.

- Э-э… Лёх, а теперь ещё раз, можно?

- Можно. Мне нужна симка. Чем скорее, тем лучше. И без вопросов, можно?

- А что случилось?

Лесь опустил взгляд, некоторое время молчал, потом встал, поднял рюкзак с пола и поплёлся к выходу. Ну что же, можно и без мобильного пожить…

В дверях он столкнулся с входящей женщиной, отстранился, споткнулся… Оказался вдруг на улице и спрыгнул через ступеньку на асфальт. Кристальная ясность в голове исчезла, сменившись тоской и желанием поехать к маме. Закрыть глаза и сделать вид, что ничего не случилось.

Лесь вскинул лямку рюкзак на плечо и побрёл в сторону трамвайной остановки.

- Простите, — раздался за спиной голос Василия, — разрешите пройти… Спасибо… Ой, простите…

Лесь обернулся и увидел, что Василий торопливо шагает к нему, рассекая встречный поток прохожих. Оба наушника болтаются на груди в такт шагам длинноногого студента.

Мальчик остановился и стал ждать. Через пять шагов Василий его нагнал и положил руку на плечо:

- Ну чего случилось? — повторил студент вопрос, заглядывая другу в глаза.

Лесь дёрнул головой, завешивая глаза чёлкой.

- Неважно.

- Важно, Лёха. Я друзей в беде не бросаю.

Лесь промолчал. Василий крепко взял его за руку и потянул в сторону заборчика. Толкнул, чтобы мальчик сел и опустился рядом, вытягивая ноги. Некоторое время помолчав, Василий достал из кармана куртки мятую пачку сигарет, взял одну в рот и протянул пачку Лесю:

- Будешь?

Лесь всё так же молча кивнул и взял красную "L&M" — других сигарет у Василия не водилось, это было определяющим в студенте, наравне с постоянными наушниками в ушах. Правда, сейчас наушники свисали с шеи дохлыми макаронинами, и в них что-то чуть слышно шипело и гремело.

Прикурив и дав прикурить Лесю, Василий глубоко затянулся и поглядел на друга, безмолвно ожидая рассказа.

Мальчик осторожно выдохнул дым, давя мысль о том, что папа курить запрещал. Да и не каждый же день он курит, а сейчас — сейчас можно… Говорят — никотин успокаивает.

И, видимо, говорят правду — а может, спокойствие к Лесю вернулось оттого, что рядом сидит друг, которому всё можно рассказать:

- Мама на сохранении лежит.

- Ты рассказывал.

- Ювеналка решила обо мне позаботиться.

- Причинить ужасное добро?

- Именно.

- Вот как.

- Угу.

- Думаешь, искать будут?

- Угу.

- Ясно.

Некоторое время друзья молча курили, потом Василий вдруг полез за пазуху и достал оттуда бело-красный конверт МТСовской симки.

- Вот, — он протянул конверт Лесю. — Я себе покупал, чтобы второй номер был… Но пофигу. Лучше прямо в Питере себе куплю, когда поеду, зачем мне вторая московская — переводить замучаюсь… Держи.

Лесь удивлённо взял конверт.

- И… сколько она стоила?

- Забей. Считай, что я тебе её одолжил. Если потеряю нынешнюю свою — заберу. Идёт?

- Идёт, — кивнул Лесь, понимая, что сейчас ему симка важнее "политеса". Василий поймёт.

- Ну вот и ладненько. Своё слово я сдержал — симку раздобыл тебе меньше, чем за час.

- Спасибо.

- Не вопрос, обращайся, если что, — Василий усмехнулся и затушил окурок о заборчик. Огляделся в поисках мусорки, не нашёл и запихал окурок в срез столбика. — А теперь ты куда? Мой тебе совет — к кому-нибудь из друзей езжай.

- Угу, — кивнул Лесь, и в голове началось медленное движение замерших было мыслей. К Тохе в гости, что ли, и вправду пойти?..

Тут Василий заторопился — пора было возвращаться в магазин. Попрощавшись с другом, Лесь вздохнул, повёл плечами, поправляя рюкзак, и пошёл вдоль улицы прочь от проспекта.

Но не к однокласснику. А просто куда-нибудь.

Перешёл через дорогу и свернул в первый попавшийся двор, прошёл мимо стройки и вскочил на скамейку. Присел на спинку, положил на сиденье рядом с собой рюкзак и достал макароны. И спокойно, деловито принялся орудовать ножом, как ложкой. В конце концов, он сегодня не обедал.

Доев, запил соком и аккуратно всё убрал обратно в рюкзак.

И только после этого понял, что, кажется, окончательно пришёл в себя и может что-то делать.

Глава 4. Судьбец необыкновенный

Шесть, семь, девять, десять, Но не восемь, Пусть к тебе никто не лезет, Ясно, "лоси"?!

Лесь проснулся и некоторое время лежал неподвижно, вслушиваясь в тишину квартиры.

Непривычную.

Во-первых, Лесь последнее время не ночевал в квартире, а во-вторых, тиканье нескольких часов и чириканье птиц за окном было не таким, как дома. И что же это тогда получается?!

… Он не успел как следует испугаться, потому что вспомнил про Лену и Рюрика. Это он у них в квартире. Всё в порядке. Всё хорошо… Но, разумеется, после такого пробуждения Лесь обратно заснуть даже не пытался. Только успокоился немного, привёл дыхание в порядок, а потом свесил ноги и встал.

В комнате он был один и лежал снова на кровати. Значит, Рюрик уже проснулся и переложил его — а то Лесь, чтобы не спорить и при этом не занимать хозяйскую кровать, заснул вечером на раскладушке, пока Рюрик был в ванной…

В квартире было тихо. В комнату зашёл давешний кот, но увидел Леся и от первого же его движения стремглав бросился в коридор. Мальчик пожал плечами, подхватил со стула аккуратно сложенную — видимо, Леной — свою одежду и пошёл умываться. Правда, всё тот же кот не дал ему надолго в ванной задержаться. Он замяукал — как-то не по-кошачьи, басом, так что Лесь вздрогнул и пошёл смотреть, что происходит.

Кот крутился вокруг миски и напористо требовал, чтобы там что-то появилось. Лесь растерянно огляделся, но так и не понял, чем кота можно накормить. К тому же его больше занимала мысль, чем бы самому позавтракать — со стеснительностью вида "Неловко как-то…" Лесь расстался после первой своей ночёвки на улице, когда познакомился с компанией местных беспризорников. Они отнеслись к "домашнему мальчику" на удивление хорошо, но объяснили доходчиво, что жить на улице надо по крайне эгоистичному принципу "Цивилы обойдутся, мне нужнее". И… И при всём своём воспитании Лесь понял, что они правы. Как бы ему это ни претило — они правы. Проведя "курс молодого беспризорника", их голова, Миха, напоследок объяснил Лесю, где их разыскать, если что, и вздохнул: "Лучше бы ты, конечно, домой вернулся. Но если не выйдет — не броди в одиночку, топай к нам. Ты головастый, приспособишься". Лесь приспосабливаться не хотел, но выбора у него не было. Когда вернётся мама — неизвестно.

… Кот продолжал орать и наконец разбудил Лену. Из её комнаты раздалось сначала неохотное мычание, а потом стук в стену и неожиданно внятный окрик:

- Ю-юр!.. — пауза. Кот снова издал свое басовитое "Вя-я-у-ав!", чуть ли не с горловым дрожанием. Лена снова позвала: — Юр! Мясо кончилось, насыпь Бобру корма!

Лесь не знал, что ответить, потому как Юры в квартире не было, но обнаружил на подоконнике керамическую банку, на крышке которой была наклеена бумажка: "Мясо!!!"

Пожав плечами, Лесь открыл банку и обнаружил в ней сухой корм. По крайней мере, пахло от "сухариков" — почти как в зоомагазине. Задержав дыхание, чтобы не нюхать этот "аромат", Лесь сыпанул коту в миску немного и, услышав довольное урчание, понял, что угадал. Кот перестал голосить, захрустел своим кормом, и мальчик полез в холодильник разбираться, есть ли и для него чего-нибудь пожевать.

Найдя банку йогурта и пару сырков, Лесь сгрузил всё это на стол и обнаружил там полный чайник с зелёным чаем, пусть и холодным. "Меню" начало вырисовываться, а робкий голос совести только вздохнул — Лесь был слишком голодный, чтобы ему внимать.

Нет, он по-честному всё за собой аккуратно помыл и сложил у раковины. Выкинул банку из-под йогурта и обёртку сырка в мусорку под раковиной. Протёр стол. В общем — всячески постарался сделать "налёт на холодильник" по возможности как можно более культурным.

А потом успокоено почистил себе мандарин и, отправляя одну за другой дольки себе в рот, пошёл в комнату за вещами. Пора идти. Куда? А фиг его знает, если честно. Но куда-то точно пора. "Папа был прав, меня в детстве подменили. Я не Ильин, я Свалялькин, всё время откуда-то сваливаю", — подумал он, опуская рюкзак у зеркальной двери шкафа и краем глаза ловя своё отражение. А что, в кои-то веки не чумазый, даже причёсанный мальчишка. Обычный совершенно.

Проблема с "обычностью" была только во взгляде — Лесь даже на своё отражение смотрел слишком настороженно, словно оно могло устроить ему какую гадость.

Или это уже просто кажется, воображение, фантазия буйная и всякое такое? А взгляд — совершенно нормальный?..