Алексей Леонтьев - Юнги с Урала Страница 8

— Архангельск — это столица!

4 А Леонтьев

Подумал и добавил:

— Столица Поморского края. Его твердыня.

Беседа бывалого моряка длилась около часа. Из нее мы узнали, что Архангельск был первым морским портом на Руси, узнали о судьбах построенных здесь кораблей, отправленных отсюда исследовательских экспедициях, о поморах, служивших вместе с Вороновым на «Авроре». Не проронив ни слова, слушали рассказ старшины об участии архангелогородцев в гражданской и Отечественной войнах, о героических подвигах поморцев Героев Советского Союза знаменитого катерника Северного флота Александра Шабалина и наркома Военно-Морского Флота Николая Герасимовича Кузнецова.

...Воронов взглянул на часы, о чем-то, видимо, вспомнил, и стал закругляться.

— В общем, братишки, достопримечательностей в Архангельске и героических подвигов жителей поморской столицы не перечесть. Так что тут есть что защищать. Только делать это надо умеючи, хорошо овладев морскими и специальными знаниями. В заключение хочется напомнить еще вот о чем. Сейчас будем высаживаться, пойдем в город, в порт, еще кое-куда. Кругом, помимо местного населения, будет встречаться много иностранцев. Вот уже год, как здешний порт принимает караваны иностранных судов с грузами, необходимыми для фронта. Такая обстановка требует особой бдительности. При общении с незнакомыми людьми помните пословицу: «Что не должен знать твой враг, не говори и другу». Держите, как говорится, язык за зубами.

Родина кораблестроения

В вагоне поднялась невообразимая суета. Один лез под нары за провалившейся ложкой. У другого неизвестно куда исчез ценившийся в военные годы на вес золота

кусочек туалетного мыла. Я никак не мог найти химический карандаш, которым уже начал писать письмо на Волгу Яше Гурьеву. Сережка собирал уложенные под вещевой мешок какие-то листки бумаги. Только тут я догадался, кто был автором найденных на нарах рисунков. Вот почему он читал взятую у Митьки книгу с карандашом в руках.

— Приодеться! Подтянуться! — не по годам зычным голосом скомандовал Семенов. — Наверное, будут встречать с оркестром. Мы же добровольцы.

Архангельск встретил нас укрепленным над самым входом в вокзал плакатом «Ты приехал в город, который никогда не будет сдан врагу. Умри, но врага не пропусти!»

С точки зрения каллиграфии призыв был написан не очень умело, но броско, на листе железа, масляными красками.

Не успели войти в вокзал, на окраине города забаба-хали зенитки. Из раструба установленного на платформе динамика донеслось:

— Воздушная тревога! Воздушная тревога!

— Вот тебе и духовой оркестр, — съязвил Умпелев. Но его никто не слушал, внимали только диктору. Он просил пассажиров спуститься в бомбоубежище, что мы и сделали.

Когда из него вышли, над городом в разных местах зловеще подымались столбы черного дыма. Кое-где, как бы стремясь подняться повыше к солнцу, вырывалось из них пламя огня. И только тут я заметил, что окружавшие вокзал дома в основном деревянные. Такие же строения виднелись в стороне, откуда тянуло дымной гарью. На Волге я уже видел, что может наделать даже одна вовремя незатушенная зажигалка. А для тысяч деревянных построек сотни таких зажигалок — настоящее бедствие.

— Шагом марш!

Куда шли — никто не знал. Через некоторое время очутились на берегу залива.

Одна за другой последовали команды: «Стой!»,

«Вольно!»

— Будем ждать «макарку», — сказал Воронов и разрешил разойтись. Минуту спустя, видимо, сообразив, что мы ничего не поняли, разъяснил, что так местные жители, поморы, по старой привычке называют небольшие посудины, пароходики, до революции принадлежавшие архангельскому коммерсанту по фамилии Макаров. Сказал он это и пошел в сторону здания, где размещалась администрация порта. У Василия Петровича всегда и везде были дела. Казалось, он и минуты не проводил без пользы. Даже спал, как мы убедились в поезде, гораздо меньше нас.

— Братцы, а Морская энциклопедия есть? — неожиданно спросил Вася Бурков. Этот паренек держался обычно с добрянскимл ребятами. Был он не из самой Добрянки, а из Сенькинского сельского Совета этого района. Ладно скроенный, небольшого роста паренек все чем-нибудь интересовался. Все-то ему хотелось знать, уметь. Успевшие загрубеть руки мальчугана постоянно находили себе занятие. По дороге на север Вася то в печурке уголь шуровал, то товарищу пуговицу пришить помогал. А кончив дело, он расспрашивал новых знакомых о том, кто где успел побывать, что увидеть. Интересовался морями, реками, озерами, тайгой — словом, романтик, да и только.

— Я знаю, есть Большая Советская Энциклопедия, энциклопедия Детская... А вот Морская энциклопедия есть? — продолжал допытываться Вася.

— Кажется, нет, — высказал предположение я.

— А вот и неправда! — горячо запротестовал Бурков. — Даже «ходячая» есть... Это наш Василий Петрович. Посмотрите, сколько он знает. Да это же настоящая «ходячая морская энциклопедия».

II как бы в подтверждение его слов, со стороны административного здания порта появился Воронов.

— Вот что, братишки, до прихода «макарки» время еще есть. Давайте-ка я расскажу вам о том, куда мы сейчас направимся... «Макарка» доставит нас в Соломбалу. Этот остров — старейшая верфь России. Здесь в мае 1694 года царь Петр I самолично подрубал во время спуска на воду подпоры у корабля «Святой Павел». Отсюда, из Соломбалы, начали свой путь Лазарев, Чичагов, Литке, Русанов, Седов, Воронин, челюскинцы и другие известные полярные исследователи и экспедиции. Здесь же, на Красной пристани, их встречали... Солом-бальская судостроительная верфь долгие годы была единственным морским портом Российской державы. Вез сомнения можно сказать, что флот зародился здесь, в Со-ломбале. Вам выпала большая честь в самом начале военной службы побывать в знаменитом для любого моряка месте. Можете гордиться этим. Будьте достойны тех, кто побывал здесь раньше вас и создал этому острову бессмертную славу. Ведите себя, как подобает военным морякам, ведь именно здесь вам предстоит принять это высокое, уважаемое в народе звание...

— Ура-а! — закричал кто-то.

— Тихо, тихо! — сердито поднял руку Воронов. — Не на митинге. Сначала получите его, а потом уж и радуйтесь.

Митька Рудаков, Сережка Филин, Ваня Неклюдов, Валя Бобров, Саша Ходырев и еще несколько мальчишек в ожидании «макарки» сидели на берегу. У кого рюкзаки были поувесистее, примостились на них, а мы, детдомовцы, приехавшие с тощими, к тому же за дорогу основательно оскудевшими запасами продуктов, пристроились на лежавшем на кромке воды и суши коричневом, словно от загара, валуне. Возле самых ног лениво и монотонно хлюпали пенистые волны. По-осеннему хмурое, тонущее в тумане море казалось суровым, таинственным.

Вдоль длинного причала, словно тесовые домики, выстроились ровные ряды штабелей досок. Говорили, время от времени в порт приходят караваны судов из Америки, Англии, Канады для отправки пиломатериалов и леса за границу. Сегодня иностранных судов поблизости не было, погрузочные работы не велись, однако моряков в незнакомой заграничной форме прогуливалось по берегу немало.

— Наверное, ждут прихода какого-нибудь иностранного корабля, — высказал предположение Вася Бурков.

— Может, и так, — поддержал его Митька. — Только нам до них никакого дела нет.

У нас, и правда, к ним никаких дел не было, а вот у них к нам оказалось.

— Куда детка едут? — на ломаном русском языке спросил отделившийся от своей компании и подошедший к нам моряк в щеголеватой форме, с сигарой во рту. — Не за границу ли? Можем подбросить...

— Ну вот еще... Что мы там забыли? — возмутился Митька. — Нам и дома неплохо. Едем в совхоз помогать сортировать рыбу.

«Во дает! Мастак очки втирать, — подумал я. — И откуда у него такая находчивость?» И тут же вспомнил, что в начале войны в Очере была создана рыболовецкая артель. Звучало вроде бы солидно, а на самом деле было в ней всего два или три рыбака. Старички закидывали в местный пруд сети, кряхтя вытаскивали, улов доставляли в детские учреждения и местную больницу. Вместе с крупной рыбой попадалось немало мелочи, мальков. В свободное от учебы время мы, как могли, помогали старикам в сортировке рыбы. Что покрупнее, складывали в сплетенные местными умельцами ивовые корзины, а мелочь тут же выпускали в пруд.

«Пусть подрастет, жирку подкопит, а потом и ее очередь подойдет», — довольные нашей работой, приговаривали рыбаки. Вот откуда у Митьки такая догадливость. Я бы так ответить не сумел.

— О, молодец, гуд, гуд, детка! — похвалил матрос. — Помощь фронту — гуд, гуд!

Едва иностранцы скрылись из виду, подошел Воронов.

— С кем беседовали? О чем речь шла?

— Моряк какой-то спрашивал, куда едем, предлагал подбросить за границу.