Эдуард Шим - Звездочка Страница 3

Витя и Шурик подняли головы и увидели высокого человека в соломенной шляпе.

— Вы кто такие? — спросил он.

— Мы Витя и Шурик, — пробормотал Витя.

— А я Иван Михайлович. Приехал в санаторий.

— На пароходе? — спросил Шурик.

— На пароходе.

Иван Михайлович посмотрел на доску, которую крепко держал Шурик, на гвоздь, который крепко зажал в руке Витя, покачал головой и сказал:

— Палуба есть, мачта есть, а корабля, видно, так и не будет?

Шурик и Витя молчат.

Иван Михайлович, как на физкультурной зарядке, развёл руки в стороны, глубоко вдохнул чудесный, тёплый воздух и сел на песок лицом к морю.

Вдали показалась яхта. Белопарусная, с высокой мачтой, она мчалась мимо пристани, мимо длинных рыбачьих сетей на берегу.

Ребята не спускали с неё глаз.

— Ох и мачта! — прошептал Шурик. — Такую бы построить.

— За чем же дело стало? — вдруг обернулся Иван Михайлович. — Палка есть, гвоздь есть, вот вам и мачта, — разве плохая?

— Хорошая, — сказал Витя.

— Еще какая! — закричал Шурик. — Вот посмотрите!.. — Он поставил на доску палочку, а Витя — рядом с ней гвоздь.

— Да, крепкая будет мачта, — сказал Иван Михайлович.

— Только из чего нам парус делать? — спросил Шурик.

Витя заулыбался и достал спрятанную за резинкой трусиков тряпочку.

— Какая маленькая! — огорчился Шурик, — разве она годится для такого корабля?

Иван Михайлович вынул из кармана сложенный квадратиком платок, тряхнул рукой — и перед Витей и Шуриком мелькнул белый парус с синей каймой.

— Счастливого плавания! — сказал Иван Михайлович, отдал ребятам платок и зашагал на пляж.

Витя с Шуриком растерянно посмотрели друг на друга и закричали вдогонку:

— Спа-си-бо!

Иван Михайлович помахал им рукой.

— Скорей давай строить, — заторопился Шурик.

Он взял камень и хотел уже вколачивать в доску гвоздь.

— Там не середина! — закричал Витя.

Шурик передвинул гвоздь. Витя сел на корточки и прищурил один глаз.

— А тут как раз середина! Давай, чтоб у нас всё было ровно.

— Давай, — согласился Шурик. Он держал гвоздь, а Витя приколачивал.

— Ну-ка, подёргай, — не шатается?

Шурик сильно дёрнул гвоздь:

— Ничуть не шатается.

К гвоздю крепко привязали палочку — и мачта была готова.

Потом Шурик натянул парус, а Витя прочно его прикрепил.

Из рваного голубого мяча были вырезаны спасательные круги. Из прутиков сделали перила на палубе. Из четырёх катушек и двух палочек — рулевое колесо. Из коробки от кубиков — каюту.

Наконец, корабль был готов. Он был крепкий, большой, с красным флажком на мачте.

Витя один не смог бы построить такой корабль. И Шурик бы один не смог.

И вот к мачте привязали конец крепкого, намотанного на катушку шпагата и спустили корабль на воду.

Корабль поплыл по морю. Белоснежный парус с синей каймой надулся ветром. Освещённый солнцем красный флажок казался весёлым, живым огоньком.

Белые чайки поднимались с волн:

«Дорогу кораблю!»

Прозрачные медузы отплывали в сторону:

«Дорогу кораблю!»

Раньше бывало и четверть катушки не успеет Шурик размотать, а корабль уже кувырк набок. И скорей тяни его обратно.

А теперь Шурик разматывал и разматывал большую катушку; уже почти всю размотал, а корабль всё плыл и плыл дальше.

Э. Аленник

На зарядке

Раз-два! Раз-два!Замелькали пятки…Как чудесно босикомБегать на зарядке!Воробьи глядят на нас,Воробьи щебечут.Мы по счёту стали в круг,Распрямили плечи.Раз-два! Раз-два!Кто подпрыгнет выше?Испугались воробьи,Улетели с крыши…От росы блестит траваСвежая, зелёная…Раз-два! Раз-два!Станем закалённые!

Н. Князева

Нехорошая история

Вот история какая,Нехорошие дела:У ребят сегодня РаяВсе игрушки забрала!

Захватила эта РаяМедвежонка,Попугая,Двухмоторный самолёт,Паровоз и пароход.Утку,Дудку,КрокодилаУтащила в уголокИ рукой загородила,—Чтоб никто отнять не мог!А ребята говорят:— Забирай хоть всё подряд!Обойдёмся мы без мишки,Нам не нужен пароход.Поиграем в кошки-мышки…— Чур, я мышка!— Где же кот? —Вот за мышкою вприпрыжкуПобежал Никита-кот…Хорошо Наташу-мышкуОхраняет хоровод!Пропустили мышку в круг —Опустили двадцать рук:— Убирайся, хитрый кот,Для тебя закрыт проход!—

Мышка весело бежит,Мышка радостно визжит…Смотрит Рая из угла:— Я бы тоже так могла! —

Все так весело играют,И хохочут, и шумят,А в углу у нашей РаиНе идёт игра на лад.

У неё стоит без делаРаботяга-паровоз,Не выходит в море смелыйИ проверенный матрос;

У неё томится утка —Не ныряет, не плывёт;У неё певунья-дудкаСкучным голосом поёт!

Эх ты, Рая!Что ж ты носДо земли повесила?У тебя игрушек воз,А тебе не весело?

Е. Серова

Волшебная палочка

Вернулся Серёжа домой из школы. Как всегда, бабушка ласково помогла ему раздеться и сказала:

— Мой руки, садись, — будем обедать.

Сели они за стол. На столе суп вкусный, с лапшой, а Серёжа не ест, глаза опустил в тарелку.

— Ты что невесел, голову повесил? — нахмурилась бабушка. — Опять с мальчишками подрался?

— Нет, — ответил Серёжа. — Не дрался я… Дело хуже…

— Ешь суп, — приказала бабушка. — Пообедаешь — разберёмся.

Они пообедали, и тут Серёжа стал рассказывать, что с ним приключилось.

— Палочки, — говорит, — у меня не выходят… У Вовки и у Юрки получаются, а у меня нет. Учительница сказала, что у меня в тетрадке палочки точно ветром качает.

— Это потому, что за партой вертишься да на улицу торопишься, — погрозила пальцем бабушка. — А ты не спеши — и выйдет.

— Нет, всё равно не выйдет. — Серёжа упрямо нагнул голову, точно собрался бодаться.

— А вот и неправда! — сказала бабушка. — Была бы охота — будут и палочки.

Она вымыла тарелки, прибрала стол и села рядом с Серёжей в кресло.

— Не горюй, — говорит. — Слушай-ка, есть одна палочка. Волшебная. С ней, как в сказке: что захотел, то и сделал. Только б её добыть, — и всё сбудется. Хочешь, попробуем?

«Шутит бабушка», — подумал Серёжа.

Он ведь знал, что никаких волшебных палочек на свете не водится, — они только в сказках. Но лицо у бабушки было такое таинственное, что он подвинулся поближе и тихонько спросил:

— А увидеть эту палочку можно?

Бабушка улыбнулась, но сразу же сделала строгое лицо.

— Не пожалеешь труда — увидишь. А то не видать тебе её, как своих ушей. Счёт-то ты до какого числа знаешь?

— До двадцати.

— Ну, вот и ладно.

Тут бабушка помолчала. А потом заговорила топотом:

— Ты бери тетрадку, перо и садись. Как учительница-то велела? Сиди прямо, головы не вешай. Пиши палочки, а сам про себя счет веди. Напишешь одну, скажи «раз», напишешь ещё, — скажи «два», ещё — «три». А как досчитаешь до двадцати, снова начинай…

Тут голос бабушки стал совсем-совсем тихий.

— Пиши да считай, пока ту, волшебную, не увидишь.

— А если я её не узна́ю? — спросил Серёжа.

— Ты не узнаешь, так я узнаю. Только гляди трудись — не ленись. А то проку не будет!

Сел Серёжа за стол. Пишет, старается, губы оттопырил, сопит. И считать не забывает:

— Один, два, три…

Бабушка рядом спицами позвякивает, вяжет, — приговаривает:

— Пишитесь, палочки, пишитесь, старалочки. Ровней да чище, пишитесь до тыщи…

Написал Серёжа двадцать палочек, решил, что и дальше сосчитать сумеет.

— Двадцать один, двадцать два… — громко счёт ведёт. Щёки отдувает, палочки выводит, а сам нет-нет да на бабушку посмотрит: «Уж не эта ли?»

Подвинул тетрадку.

— Посмотри, — просит.

Поглядела бабушка, а там палочки точно ветром качает.

— Нет, — говорит, — не видать что-то. Пиши дальше.

Пишет Серёжа дальше; досчитал до тридцати, снова начал.

А бабушка опять посмотрела в тетрадку, видит — палочки поровнее стали.

— Трудись, трудись, — говорит, — теперь уж недолго осталось.