Лидия Жарова - Почемуки-потомуки. Сборник стихов Страница 4

Грех

Храм безлюдный, маленький,Стены деревянные…Я – в платке да в валенках.Плачу, покаянная.Тихими лампадамиЛики освещаются.Тишина отрадная,Будто грех прощается.Постою под куполомЯ с душой открытою.Осознаю, глупая:Надо жить с молитвою.Прозой ли, стихами лиПовторяю просто я:«Всякое дыханиеВсюду хвалит Господа»,Верю, грех отпустится…Ах, душа обманная!В восемь лет – преступница:Съела сахар тайно я.Грех в семье не маленький —Времечко голодное.Я в платке да в валенках:Зимушка холодная!

Взрослые стихи

Одолели нас дети вопросами:– Для чего вы живёте, взрослые?– Для того, чтоб на нашей планетеЖили радостно милые дети.

Мы детей попросили ответить:– Для чего вы рождаетесь, дети?И ответить было так просто им:– Для того, чтобы сделаться взрослыми!

Так идёт по Земле человечествоЖивотворной тропой бесконечной,И кружится Земля, в самом деле,Будто бы детские карусели.

Если б знали вы, наши курносые,Как трудно порою быть взрослымиПотому, что всегда мы в ответеЗа народ, называемый «дети»!

Колыбельная

Тише, тише…Ты услышишь,Как Луна по крыше ходит,Ходит тихо, босиком,И зевает круглорото,Прислонясь к трубе щекой.

Тише, тише…Ты услышишь,Как вздыхает дом во сне,Закрывая ставни – веки,Как прядёт сугробы снег,По-медвежьи ходит ветер.

Тише, тише…Ты услышишь:Скрипнет дверь тихонько в доме,И увидишь – это он,Входит старый, добрый-добрый,С головой седою Сон.

1968 г.

Шу-шу-шу

Шуршала мышка в камышах,Шуршал камыш в её ушах.От шума не было ей слышно,Как шарил шмель под шаткой крышей,Где шесть её мышат – малышекВ шевровых шубках еле дышат.Но шмель был страшно ошарашен,Что был мышатам он не страшен,Что их страшили камыши.И шмель шептал шуршащей мыши:«Шурши, пожалуйста, потише…А лучше – вовсе не шурши!»

Сказка о дикой розе

Почему шиповник называется шиповником?

А ведь был он когда-то без шипов…

В царстве дальнем СкупердяйствеСо своим большим хозяйствомЖил Скупец. Имел он дочь.Вот пришлось ей занемочь:Хворь её терзает, гложет —Ни лежать, ни встать не может.

Но расщедрился отец —Поп пришёл к ней, наконец.Очень умным был тот поп.Молвил он, нахмурив лоб:«Не помогут тут молебны.Ты достань ей плод целебный.Там, на Севере морозном,Он зовётся дикой розой.Алы ягоды, что кровь.Будет дочь здорова вновь».

Сам Скупец в седло садится:Со слугой не стал рядиться.Едет долго, видит – лес.Он с коня тихонько слез,В лес зашёл – и крик из уст:Манит веткой дивный куст!Все цветы, как жар, горят!Спелых ягод целый ряд!Эка невидаль на свете:То ли осень, то ли лето?Тьма плодов с цветами рядом!«Разве это не наградаМне за долгий, трудный путь?»

И давай тут ветки гнуть!«Наберу мешок задаром, —Мыслит тайно жадный варвар.Всё я дочке не отдам.Половину, но продам».И цветочек хрупкий, нежныйРвёт с плодами он небрежно.Он кромсает ветки грубо,Не боясь, что куст погубит.

Долго он ту розу мучил…И от ярости и болиКуст вдруг выпустил колючки —Те злодея укололи!Острый шип в ладонь вонзился —И мешок с плеча свалился…И осталось лишь в лукошкеЯгод с горсточку, немножко,Ровно столько, сколько нужно.Что ж, не жадничай без нужды!Будь с природой осторожен.

Что ещё добавить можноИ добраться до конца?Исцелилась дочь Скупца.Роза дикая цветётВ парках наших каждый год.Но теперь любой садовникСкажет вам: цветёт шиповник.

Жасмин и Жасмина

(лирическая сказка)

Однажды жил в саду одинНесчастный юный принц Жасмин.И полагалось быть по родуЕму прекрасным – в мать-Природу.

Но он не цвёл: всё чах да чахУ всей округи на глазах.Не знал Жасмин причин недуга,Но Шмель сказал: «Нужна подруга.

Природа-мать к тебе добра.Бог создал Еву из ребра.Твоей беде, о принц, запомни,Помочь смогли бы только корни».

Жасмин желал – и, значит, смог:Из корешка пошёл росток.Едва он виден был под утро.Шмель посмотрел и молвил мудро:

«Желанья мало для любви!Вослед терпение зови:Лелей росток со дня рожденья,И будет, принц, вознагражденье».

Стоял апрель. Жасмин всё ждал.Он от туманов укрывалРосточек свой, копил в ладошкахТепло и влагу понемножку

И прикрывал росток всегдаСобой в шальные холода,Шептал ночами нежно что-то:Помочь, сберечь – одна забота!

И вот июнь. Шмель мчится мимоИ видит вдруг: стоит Жасмина!Стоит, блистая красотой,В цветочном мареве густом.

Чаруют взор её одежды…Природа-мать, сбылись надежды!И рядом с ней – падите ниц —В наряде белом юный принц!

В трудах своих он не заметил,Как стал прекрасней всех на свете!Сегодня в ночь расцвёл и онЛишь потому, что был влюблён.

А ветер утра полусонныйИграл на листьях Мендельсона…К исходу дня Шмель нужным счёлСозвать на бал стрекоз и пчёл

И обещал, что пир закатитВ саду на солнечном закате.Ах, добрый Шмель, он был так рад!Но стойте! Что за аромат,

Пьянящий, чистый, сад наполнил?О чём нам, суетным, напомнил?И отчего затих весь сад,Вдыхая чудный аромат?

Что пахнет так, о Шмель, скажи нам!«Как хлеб – добром, любовь – жасмином», —Лишь это Шмель сказать и смог,Целуя сладостный цветок.

От счастья в этот тёплый вечерОн вдруг лишился дара речи.А бал шумел по всем садам:Кружили кавалеры дам,Принц обнимал свою принцессу…И Шмель доволен был процессом.

Вот сказка вся. Каков итог?В любом из нас живёт росток,Но без душевного трудаНе знать любви нам никогда.

Овощной парад

Ручки, ножки, человече,Не жалей с утра до вечера —Вот и выйдет, наконец,Вкусный, сладкий огурец.

Он снят с куста, но он не красен.Так, значит, был мой труд напрасен?Сменю на милость гнев, когдаОн покраснеет… от стыда.

Простодушная капустаИ столистно, и стоустноШепчет бабочке, маня:«Ну целуй, целуй меня!»

Её купель – заморский берег.Сейчас нам трудно в это верить.Давно, спасаясь от жука,Она ударилась в бега.И вот у нас, спустя века,Её он выследил, злодей!Терпеть жука – её удел.Но вот, друзья, какое дело:Теперь она здесь – королева!

Природных даров мы не знаем чудесней.Чеснок, ты всегда прямодушен и честен!Побед твоих славных, пожалуй, не счесть.В корне недаром твоём слово «честь».

Была когда то горькой редькой…Но вот влюбилась в репку крепко.За грех судили – пала низко.Теперь для всех она редиска.

Пусть не сладка, но как полезна!Напыщенна, слегка помпезна,А мы ей тыкать так привыкли…Но я скажу; «Вы прелесть, тыква!»

Краснощёкая свёкла,Урождённая Фёкла,В кастрюле варилась,Громко хвалилась:И после, и доГоворила с жеманным прононсом;«Из Франции я, хотя и курноса.Меня называют мадамой Бордо».

И горько, и плачу,Но жизни не мыслю без эдаких мук!Не бывает иначе,Когда в друзьях твоих числится лук.

Хитроумная морковкаПровела собратьев ловко:Прячет то, что пищей служит,А хвосты свои – наружу.

Петрушка, Петруша… Я вам не мальчик!Зовите меня, умоляю, иначе —По-женски, как дóлжно, уютно и скромно…Почему бы меня не назвать вам Петровной?

Тыква