Агния Барто. Собрание сочинений в 3 томах. Том 2 - Барто Агния Львовна Страница 42

4 У старшего брата Добра-то, добра-то! Разные пробки, коробки На столике… Столько, столько Ещё полстолька! Разные пробки, Коробки от мыла… Всё проводница Ему раздобыла. Старший доволен, Богатством гордится. Младшему тоже Коробка годится. Тянет к себе он Коробку от мыла… Вы не поверите, Дальше что было! Вмиг остаётся Коробка без крышки, С криком дубасят Друг друга мальчишки. — Какой позор, — вздыхает мать,— Не скрыть позора! Пришлось детей мне разнимать, Боюсь, водой их разливать Придётся скоро… Вдруг бородач лет сорока Заговорил некстати: — Я знаю вашего сынка, Он спал в моей кровати. — Не нужно мне таких ребят…— Вздыхает мама.— Уйду куда глаза глядят По шпалам прямо. Тут старший брат И младший брат Как завопят! Как завопят! Услышав плач И чей-то крик, Приходит Главный проводник. И все глядят На двух мальцов: Ну кто они, В конце концов?! И вдруг сказал тот человек, Тот бородач, тот самый: — Я знаю: это Чук и Гек Куда-то едут с мамой. Они косятся на меня, А я гляжу на них полдня. Тут старший брат Пожал плечом: «Мол, непонятно, Вы о чём?» И младший тоже удивлён. Сказал он, глянув косо: — И вовсе нет таких имён: «Чук-чук» — стучат колёса. Смеётся длинный человек: — Ты, жадный, — Чук, А это — Гек. Кричат мальчишки: — Что вы! На свете нет таких имён. Я — Алексей, а он — Семён, И оба мы Дроздовы. У нас и дедушка Дроздов, Водитель скорых поездов. А мы Дроздовы-внуки… При чём тут «геки-чуки». Смеётся длинный человек: — И всё равно вы — Чук и Гек. И для меня вы всё равно Знакомые мальчишки. Я знаю вас давным-давно. Вы — мальчики из книжки. Там всё написано точь-в-точь: И как вопил ты в эту ночь, Хоть паренёк не робкий, И как подраться вы не прочь Из-за пустой коробки… Двух пареньков Бросает в жар: — Кто написал про нас? — Гайдар. Он ваш отчаянный народ Знал как свои пять пальцев. (А поезд мчит вперёд, вперёд, Гудит: «Не по-па-дай-ся!») Ребят сомнение берёт: Гайдар волшебник, что ли? (А поезд мчит вперёд, вперёд, Метель бушует в поле. Запорошил все окна снег, В стекло стучит упрямо.) — А мой Алёша правда Гек,— Вдруг согласилась мама.— Но он ещё и спорщик, Не только фантазёр, Сердито лоб наморщит И начинает спор. А старший даже в яслях Был до того запаслив! Был жадным ползунком, Таскал игрушки в яслях И прятал их тайком. — А где живёт теперь Гайдар? Он молодой? Не очень стар?— Расспрашивают дети. Вздыхает длинный человек… Он, помолчав, ответил: — Нет, дорогие Чук и Гек, Гайдара нет на свете. Про ваш мальчишечий народ Уже он не напишет И во дворе не соберёт Вокруг себя мальчишек. Погиб писатель на войне… А снег летит, летит в окне, А снег летит, Всё снег да снег, Протяжный свист метели… «Чук-Чук и Гек, Чук-Чук и Гек…»— Колёса вдруг запели. 1967

ЧТО С НИМ ТАКОЕ?

ОДНАЖДЫ Я РАЗБИЛ СТЕКЛО

Нет, в жизни мне не повезло, Однажды я разбил стекло. Оно под солнечным лучом Сверкало и горело, А я нечаянно — мячом! Ух, как мне нагорело! И вот с тех пор, С тех самых пор, Как только выбегу Во двор, Кричит вдогонку кто-то: — Стекло разбить охота? Воды немало утекло С тех пор, как я разбил стекло. Но стоит только мне вздохнуть, Сейчас же спросит кто-нибудь: — Вздыхаешь из-за стёкол? Опять стекло раскокал? Нет, в жизни мне не повезло, Однажды я разбил стекло. Идёт навстречу мне вчера, Задумавшись о чём-то, Девчонка с нашего двора, Хорошая девчонка. Хочу начать с ней разговор, Но, поправляя локон, Она несёт какой-то вздор Насчёт разбитых окон. Нет, в жизни мне не повезло, Меня преследует стекло. Когда мне стукнет двести лет, Ко мне пристанут внуки. Они мне скажут: — Правда, дед, Ты брал булыжник в руки, Пулял по каждому окну?— Я не отвечу, я вздохну. Нет, в жизни мне не повезло, Однажды я разбил стекло. 1965