Владимир Васильев - С тобой все ясно (дневник Эдика Градова)

Васильев Владимир Петрович

С тобой все ясно (дневник Эдика Градова)

Владимир Петрович Васильев

С ТОБОЙ ВСЕ ЯСНО

(дневник Эдика Градова)

Повесть "С тобой все ясно" рассказывает о коротком периоде жизни девятиклассника - от осени до весны. Но когда герою в начале повести пятнадцать "с хвостиком", а в конце - почти семнадцать, для него этот период огромен и очень ваисен. Ведь это возраст выбора, возраст раздумий и решений_ которые иной раз определяют всю последующую жизнь. В книгу включена и ранее публиковавшаяся повесть в. Васильева "Педагогический арбуз". Обе повести объединены общей темой возмужания подростка.

Эту книгу писатель Владимир Васильев написал не от своего имени, а от имени мальчика Эдика Градова и еще от имени воксатого Герасима Борисовича. Хотя Эдик и Герасим Борисович не состоят в родстве и не дружат, у них много общего. У них так много общего, что кажется, Эдик и Герасим Борисович одно лицо, только действует оно в разных обстоятельствах: в одном случае это мальчик, в другом - молодой вожатый, в первом случае мальчик почти взрослый (девятиклассник!), во втором - вожатый почти мальчик (только что окончил школу). Рассуждая так, я как бы привел двух разных героев к общему знаменателю.

Мне это нетрудно было сделать, потому что обе повести - и "С тобой все ясно" и "Педагогический арбуз" - написаны одним пером. Когда еще не было шариковых ручек, а были чернильница и перо (историческая справка), то писали не только прямо или с наклоном, но еще и с нажимом: часть буквы тонко, часть - жирно. Так вот, эти две повести написаны как бы с одинаковым нажимом. Они написаны забавно, с юмором, даже о серьезных вещах автор рассказывает весело. Такой у этой книги веселый автор.

А рассказывает он о школе и о пионерском лагере, о дружбе и о... любви, с взрослых и детях, о разных поступках и разных случаях. Например, когда Герасим Борисович окончил школу, ему сказали, что он должен кормить семью. И он - веселый человек - представил себе, что за столом сидят мама и сестра Варька, а он подносит ложку с супом то одной, то другой. Весело у него получается. Но когда ты, читатель, задумаешься, то поймешь, что "кормить семью" - это очень серьезно. Не до смеха. Может быть, у автора неправильный нажим? Нет, правильный - интересный, заставляющий тебя сначала улыбнуться, а потом задуматься. Ведь и в жизни так часто бывает: сперва засмеешься, а потом только смекнешь, что зря смеешься. И может быть, лучше сперва подумать, а потом уже засмеяться.

Владимир Петрович Васильев - учитель по душе, по призванию, он любит детей, и дети любят его. Он учит их литературе, учит искусству видеть мир и радоваться жизни. Сейчас он работает в одной из станин Краснодарского края.

Приглашаю тебя, читатель, в книгу, написанную человеком добрым, веселым и наблюдательным. В том доме, то есть в этой книге, ты будешь чувствовать себя своим человеком, потому что многое, о чем здесь написано, понятно и знакомо тебе. И друзья твои наверняка похожи на друзей Эдика и на ребят из отряда Герасима Борисовича.

Итак, счастливого пути, приятного чтения!

Юрий ЯКОВЛЕВ

Памяти

НИКОЛАЯ АЛЕКСЕЕВИЧА

ЧУДАКОВА,

учителя

Автор

С ТОБОЙ ВСЕ

ЯСНО

Дневник Эдика Градова

27 августа

Ну, погнали!

И сразу - стоп! Что это за "погнали"? Римма Николаевна уже не раз мылила мне шею за такие словечки. Вот "мылила шею" можно, а "погнали" нельзя. Почему, спрашивается? Дебри! Римма Николаевна (товарищ Градова, мама) говорит: "Жаргон". А если у нас вся школа так выражается?

И все-таки - погнали-поехали! Такой век. Такие скорости. Даже в собственный дневник влетаешь на второй космической. Я ведь родился за год до того, как Гагарин крикнул на всю планету: "Поехали!" "И мчится вся, вдохновенная богом..." (Вот бы Бабуся порадовалась, если б узнала, что ее ученик наизусть цитирует Н. В. Гоголя. Все-таки кое-что она нам дала.)

Лето кончается, и наша троица на всем скаку вотвот ворвется в школу. Девятый класс! Соскучился по родимым портретам: Андрей и Боря отдыхали в других краях, в имениях своих бабушек. А ведь было нас поначалу четверо (знаменитая и неуловимая "Группа АБЭР"), но после 8-го Руслан Филиппов Минус не вынес общеобразовательных тягот и подался в профтехучилище.

Наверное, будет нам не хватать худого и молчаливого Минуса, хотя в мае он и так от нас откололся, завел себе другую компанию.

Сегодня Томка нашла в почтовом ящике засургучснный пакет на мое имя с кратким приказом: "Совсекретно. "Группе АБЭ" собраться на тайное совещание перед заброской на школьную орбиту тчк место обычное".

Я попял, что это Андрей, и тут же позвонил дальше, по отработанной схеме. Боря заспанным голосом сообщил, что он уже получил всю необходимую информацию, готовит оружие, валюту, ампулы с ядом на случай провала и проч. До встречи!

28 августа

Совещание было полезным и прошло в теплой, дружественной обстановке. Остальное - секрет. Боюсь, как бы Римма Николаевна и Томка меня не накрыли.

Потом, как сказал Андрей, заинтересованные стороны разбрелись каждый в свою сторону. Я пошел в парикмахерскую. И тут меня ждала крупная неприятность: согласно указанию гороно стригут только под "нормальную школьную". Вот тебе, бабушка, и первое сентября! Для бабушек, может, и все равно, а я все лето отращивал такую прекрасную гриву. Раньше у меня был один пунктик - рост, теперь прибавился новый - прическа. И этакую красоту под ножницы?

Лучше голову под топор!

Где же справедливость, черт возьми! Может человек себе прическу выбирать или нет?

- Римма Николаевна, может, мне не стричься? - забрасываю я удочку вечером. Мама ужасно злится, когда я ее называю по имени-отчеству или еще "товарищ Градова". Она у нас депутат горсовета, ей часто звонят: "Товарища Градову можно?.. Римма Николаевна дома?.." Сначала мне было странно, что к маме можно так обращаться, а потом привык.

- Эдик, ты уже не маленький, - начинает мама, но я перебиваю:

- Сколько я себя помню на этой земле, ты меня убеждаешь, что я не маленький. Но раз я взрослый, могу я сам решать, как мне стричься?

- Эдик...

- Правильно, Эдик. А теперь посмотри на Томку.

Почему ей можно в одиннадцать волосы до лопаток, а мне в половине шестнадцатого даже до плеч нельзя?

Где справедливость?

- Она же девочка! - возмущается мама.

- А у нас равноправие, - отбиваюсь я.

- Тогда почему ты посуду не моешь? - встревает Томка.

- Цыц, козявка, тебе слово не давали! - командую я и пытаюсь ухватить ее за косу. Не на ту напал.

- У нас равноправие! - пищит она, прячась за кресло у телевизора. Эдя-бредя съел медведя...

Еще и дразнится! Язычище на полкилометра. Ну и смена подрастает. Мы такими не были.

30 августа

Никто не может толком объяснить, что такое акселерация. Римма Николаевна тоже, хоть она и врач.

Но я знаю и очень переживаю, что акселерация меня не коснулась. Обидно. Вчера примерился к последней отметине на двери... Со мной все ясно! За целое лето подрос всего на 10 мм. Опять буду последним в шеренге, эх!

А волосы у меня прекрасно торчат во все стороны, дыбом стоят настоящий "дикобраз", самая модная в городе прическа. Худо-бедно, а 35-40 мм прибавляется. Так и те обчекрыжат!

Неужели мне всегда смотреть на своих однокашников снизу вверх? Почему я не такой, как все?

А впрочем, до паспорта еще полгода, может, вытянусь.

Отец (до того, как он с новой женой уехал в Москву)

говорил, что человек растет до двадцати пяти лет.

Чего я, собственно, разоткровенничался, черт побери?

31 августа

Из-за того, что акселерация обошла меня стороной, был я нынче разжалован из комсомольцев в пионеры.

- Мальчик, - говорит мне она. Нет, лучше Она.

Имени не знаю. - Мальчик, ты умеешь горнить?

- Нет, девочка, - отвечаю наглым, самым грубым, каким могу, голосом. Я двоечник. Все мое детство прошло в детской комнате. Милиции, разумеется...

Она улыбнулась, а сама чуть не плачет.

- Знаешь, - говорит, - у меня, наверное, не получится.

- Что не получится?

- Все. С вами.

Тут только я понял, что это старшая вожатая. Новенькая. Она и в галстуке была, да я в глаза засмотрелся и не заметал. Глаза у нее... Во глаза! И слезища здоровенная, блестит тяжело, как шарик от подшипника. Это меня и доконало.

Я почему-то вспомнил устав нашего КЮРа, который мы, тогда еще дурошлепы-шестиклассники, учредили тайно от Ангелины Ивановны (хотя именно она натолкнула нас, воскликнув: "Настоящий рыцарь никогда не допустит, чтобы женщина плакала!"). Клуб Юных Рыцарей держался на одном-единственном пункте, но каком! "Мы не выносим женских слез!" Наша боевая мушкетерская организация просуществовала в подполье всего одну четверть. Мы (Андрей Босов, Борис Матюшин, Руслан Филиппов и я) лупили всех, кто обижал девчонок. А потом Ангелина перехватила на английском совсекретный рапорт о проделанной работе. Пришлось выходить из подполья, все равно нас бы вывели на чистую воду. Нас поддержали и похвалили на собрании и в общешкольной стенгазете, а К.ЮР развалился...