Убийца дьявола - Диана Добряк Страница 11

– Как ты не понимаешь? Ричард, нашу дочь чуть не убили! Ты считаешь, что это недостаточно веский повод для беспокойства?

– Я думаю, что то, что она жива явное доказательство того, что наша дочь может за себя постоять. Мы должны все рассказать ей, Хелен.

– Я не думаю, что…

– Она готова. Прекрати сомневаться в ней, черт возьми. Ей уже не пять лет. Она готова принять всю правду. К тому же пару недель назад ты сама на этом настаивала.

– Ну, хорошо. Допустим, ты прав. С чего начнем?

– С начала, Хелен. С начала. Об истинной причине нашего брака тоже нужно рассказать.

– Что? Нет, Ричард…

– Да. Послушай, Лисса и без того злится. Если уж рассказывать, то рассказывать все. Потому что, если нет, если она почувствует, что мы снова что-то от нее скрываем… она насовсем закроется.

– Но…

– Все. Хватит спорить. Мы расскажем ей всю правду и точка.

Ричард встал из-за стола и направился в гостиную. Вдруг я услышала звук удара в кухонное окно. На подоконнике стоял черный, как смола, ворон. К его лапке была привязана какая-то записка.

– Черный ворон. Не к добру, – прошептала я и открыла ее.

После прочтения мое сердце ушла в пятки. В бессилии я медленно присела на стул, дрожь пробежала по всему телу.

– Ричард!

– Хелен, мы уже все обсудили, – ответил он с гостиной.

– Ричард, подойди, пожалуйста.

– Ну что еще? Хелен? – спросил он, когда зашел на кухню. – Хелен, милая, что случилось?

– Читай, – ответила я и отдала ему записку.

– Что? Что это? – в шоке спросил он.– Это что, шутка такая?

– Да какие тут шутки, Ричард, – ответила я и повернула экран ноутбука к нему.

На видео белая волчица выбегала из леса и спряталась за домом.

– Это может быть какой угодно волк,– сказал муж.

– Ричард, неужели ты не можешь отличить обычного волка от нашей дочери?

– Откуда взялось это видео?

– Видимо оттуда, откуда и записка.

– «Либо ее заберет Высшая сила, ли родной город станет для нее адом». Что это за угрозы?

– А чего ты ожидал? Незримые – не тот народ, который так просто отпускает свою жертву.

– Я не вижу связи между Незримыми и этим папарацци. Зачем ему было снимать Лиссу, да еще и подписываться Охотником на оборотней?

– Мы что-то упускаем, Ричард. Вспомни, с кем из Волчьей горы у тебя были конфликты перед нашим отъездом?

Муж некоторое время задумчиво смотрел в окно. На улице начался сильный дождь, капли громко стучали по подоконнику и стекали по стеклу вниз. В другой день я бы радовалась этому, потому что любила дождь с детства. Но сейчас мне казалось, что дождь – предзнаменование беды. Наверное, я просто сходила с ума.

– С Мелвином, – сказал Ричард. – С Алексом Мелвином был конфликт.

– Да, но он погиб сразу после нашего переезда. Я поддерживала связь с родными и они мне рассказали об этом.

– Что? Как погиб? Когда?

– Его убили Незримые. Тело нашли спустя неделю после исчезновения. Вернее то, что от него осталось.

– Если ты говоришь, что опознать его было практически невозможно, то как поняли, что это он?

– По браслету. Помнишь его браслет? Он никогда не снимал его.

– Этот браслет можно было надеть на руку кого угодно, Хелен.

– Нельзя. Ты что, забыл каким был Алекс? Он бы даже под предлогом смерти не отдал бы свой браслет.

– Его могли снять после смерти.

– Не могли. Он заколдовал его. После смерти браслет становился очень прочным, никакая сила не смогла сорвать его с руки.

– А почему он, собственно, был так привязан к этому куску ткани?

– Говорили, что он достался ему от отца. А его отцу от своего отца и так далее. Что-то вроде семейной реликвии.

– Если Мелвин погиб, значит никого не осталось.

– Ладно, – сказала я и посмотрела на часы, – Лисса скоро вернется. Спросим ее об этом видео, может она что-то знает.

– Хорошо.

– А может все-таки…

– Нет, Хелен. Мы расскажем ей все, что знаем. Точка.

***

– Ненавижу, когда все так пялятся, – сказала я, когда мы с Кетлин подходили к ее машине.

– Успокойся. Постарайся не обращать на них внимания.

– Как тут не обращать на них внимания, если они все на нас таращатся.

– Они ничего не знают. По крайней мере, правду точно. Это уже хоть немного, но успокаивает.

– Дурной какой-то день, – сказала я, когда мы сели в машину. – Эти взгляды, перешептывания еще и видео. Мне больше нравилось, когда нас не особо замечали.

– Признаться, Лисс, мне тоже. Но имеем то, что имеем. Пусть тебя утешает то, что до конца школьного года осталось два месяца.

– Я не понимаю, кто мог снять это глупое видео? Кому это было нужно?

– Надеюсь, что твои родители прольют каплю света на все эти события, – сказала Кетлин, когда мы съехали с главной дороги.

В одно мгновение я увидела черную тень, что-то врезалось в лобовое окно, мы быстро съехали на обочину.

– Ты в порядке? – спросила я подругу.

– Да, а ты?

– Тоже. Что это было?

– Ворон, судя по всему.

– Господи, откуда он взялся?

– Может увидел свое отражение, подумал, что враг и решил напасть, – сказала Кетлин, тяжело дыша.

– Ладно, можем ехать?

– Угу.

Мы тронулись с места и остальную часть пути ехали молча. Я жила не далеко от школы, но мне казалось, что время тянется бесконечно долго. Прокручивая все недавние события, мне хотелось, чтобы этот кошмар скорее закончился. Я надеялась, что родители все же решаться рассказать мне всю правду, но не была до конца уверена в этом.

Я понимала, что они хотели как лучше, хотели уберечь меня от всего, но я все еще злилась на них.

Мы подъехали к дому, но выходить я не торопилась.

– Ты чего? – спросила Кетлин, не понимая, что случилось.

– Ничего, – ответила я, – идем.

Зайдя в дом, мы нашли родителей на кухне. Они были чем-то обеспокоены, я предположила, что это может быть связано с видео, но не была уверенна. С другой стороны за что еще им переживать, если обо всем остальном они знают куда лучше нас с Кетлин.

– Мам, пап, – сказала я, – привет. Что произошло?

– Что это за видео? – спросил отец и показал телефон.

– Я не знаю. Нам с Кетлин только сегодня показали это видео в школе.

– Лисса, ты что, не понимаешь, что такое осторожность? Как ты могла так беспечно выбежать из леса в обличии волчицы? Ты не понимаешь, что сохранение нашей тайны прежде всего?

– Осторожность? Тайна? Нет, отец, извини,