Свет в окнах - Глеб Владимирович Липенский Страница 12

Все это заказано за границей. А немецкие фирмы не торопились. Сроки доставки переносились, срывались.

Только в машинном зале монтаж и наладка велись без задержек, по строго установленному графику. Удивительный русский умелец Антипов очень быстро разобрался во всех тонкостях турбинного дела, и два турбогенератора мощностью 6 тысяч киловатт каждый в назначенный срок были готовы принять нагрузку.

Не заставляли себя ждать и электрики. Техник Громыхалин, монтер Исаичев, которого Цюрупа отыскал и привез откуда-то из-под Можайска, знали дело отлично.

Руководителей, коммунистов Каширстроя по-прежнему более всего беспокоил уголь. И как же все были счастливы, когда в переложенных заново топках он наконец загорелся!

Хотя давление в паропроводах при вторичной растопке вместо шестнадцати атмосфер они еле дотянули до двенадцати, а добрая половина угля дымящейся несгоревшей массой валилась в золовой бункер, все же это была победа.

А затем каждая новая растопка оказывалась пусть хоть чуть-чуть, но успешнее предыдущей, и это радовало, ободряло, прибавляло сил.

Интенсивнее становилось горение, меньше недожог, на какие-то доли атмосферы увеличивалось давление.

В тот предпусковой период Владимир Ильич особенно внимательно следил за каждым шагом строителей. Вместе с ними радовался каждой удаче. И помогал как мог.

Каждое утро он просил управляющего делами СТО позвонить в Каширу и узнать, как там идут работы. Смольянинов приходил, докладывал:

— Прогреты котлы… Опробована турбина… Смонтирован распределительный щит… Поставлен на сушку генератор…

Трудностей было много. По-прежнему задерживали отправку материалов немецкие фирмы. Затерялись отправленные из Швеции трансформаторы. Во льдах под Петроградом застрял пароход «Фрида Горн», на его борту ящики с изоляторами. И все-таки каждый день приближал строителей к цели.

12 марта 1922 года Цюрупа телеграммой сообщил В. И. Ленину, что трансформаторы Каширской подстанции опробованы на полное напряжение. Завершены работы и на Кожуховской подстанции в Москве. Столица была готова принять ток Каширы.

Заканчивался и монтаж высоковольтной линии. Бригады Зубанова, получившие наконец все, что требовалось, в бездорожье и распутицу натягивали последние километры провода.

Пуск электростанции и включение линии наметили на 30 апреля.

Было празднично и торжественно. В котельной Каширы, где толпой стояли рабочие, мастера, инженеры, молодой кочегар разжег дрова, включил тягу, дал приток воздуха. Потом аккуратно, понемногу засыпал уголь. Когда куски разгорелись, включил мотор, и колосники поползли в глубь топки.

Снял кепку. Изнанкой вытер струившийся по лицу пот. Давление в тот день довели до четырнадцати атмосфер. К вечеру развернули турбину.

А ночью ток Каширы приняла Москва.

Цюрупа не удержался и тут же позвонил Ленину.

Утром, с радостной вестью, к Владимиру Ильичу прибежал Смольянинов. Впоследствии он вспоминал:

«Вхожу в кабинет, а Ильич мне навстречу: „Знаю, знаю! — говорит. — Ночью мне звонил Цюрупа… Вот и одержали мы нашу первую маленькую победу!“

Голос веселый, глаза веселые, и вижу, что счастлив он безмерно…»

В том же 1922-м развернулись работы и по строительству гидростанции на реке Волхов. Волховская ГЭС должна была дать ток Петрограду. Совет Труда и Обороны еще 16 сентября 1921 года постановил отнести эту стройку к разряду внеочередных. Однако голодный 1921 год сбил все расчеты. Выделить достаточное количество продовольствия для многотысячного коллектива Волховстроя страна в тот трудный год не смогла. К выполнению основных работ приступили с весны 1922-го. Уже к осени многое было сделано.

Год 1922-й принес нашему народу и новые горести. В апреле подорванное застарелой раной и неимоверным напряжением здоровье В. И. Ленина резко ухудшилось. Вся страна с тревогой и надеждой следила за сообщениями медиков. Осенью Владимиру Ильичу вновь стало лучше. 4 октября газета «Известия» сообщила: «Тов. Ленин приступил к работе».

Волховстроевцы на это радостное сообщение отозвались немедленно. В протоколе своего делегатского собрания они записали:

«Дорогой Владимир Ильич, делегатское собрание рабочих и служащих Волховстроя с радостью узнало об улучшении твоего здоровья. Делегатское собрание шлет тебе, дорогой Вождь и учитель, свой пролетарский привет и сообщает, что самый трудный этап нашего строительства — устройство кессонов плотины — блестяще преодолен и работы успешно продвигаются вперед. Полные товарищеской спайки и воодушевленные своей задачей, мы приложим усилия к тому, чтобы закончить работы в срок и дать первый ток энергии Красному Питеру. Мы уверены, что, бодрый и выздоровевший, ты скоро сумеешь опять лично следить за ходом наших работ».

А на первой маленькой Шатурской электростанции не все ладилось с горением торфа. Способ его сжигания нужно было найти во что бы то ни стало. Ведь в котельной опытной «Шатурки» решался тогда важнейший вопрос: можно ли использовать для электрификации огромные торфяные запасы страны?

И какая же это была для всех радость, когда в Петрограде инженер Макарьев изобрел топку, в которой торф вспыхивал, как порох.

Повеселевший Винтер привел тогда в котельную Временной электростанции артель печников Лагутиных и крикнул, показывая на старые топки:

— Ломай к чертовой бабушке!

Сломали, сложили все по-новому, и торф загорелся.

Обрадованные шатуряне немедленно послали письмо Владимиру Ильичу Ленину:

Вопрос о превосходном и технически совершенном сжигании торфа в топке Макарьева можно считать решенным…

И 10 ноября 1922 года Совет Труда и Обороны принял постановление о строительстве намеченной планом ГОЭЛРО большой Шатурской государственной электрической станции.

Кашира. Волхов. Шатура.

Период гражданской войны сменился периодом хозяйственного возрождения страны. И так же, как на фронтах военных, здесь, на этих первых ленинских стройках, самое трудное ложилось на плечи коммунистов.

Верными помощниками партии были исполненные трудового энтузиазма комсомольцы.