Елена Ланецкая - Одолень-трава Страница 13

- Шкатулка! Где наша шкатулка с саламандрой? - Скучун обшарил всю комнату в поисках заветной шкатулки. Кукой с Куторой одновременно указали ему взглядом на дверь в коридор. Скучун тихонечко приоткрыл дверь и выглянул... Прихожая была пуста, а справа, за стеклянной кухонной дверью он увидел Старого Урча и ксюшкину бабушку. Сидя на кухне, они попивали чаек и мирно беседовали. На столе среди чашек, вазочек с вареньем и графинчика с вишневой наливкой стояла бронзовая шкатулка с агатовой саламандрой на крышке!

Скучун пискнул от изумления, бросился на кухню и, отвесив бабушке галантный поклон, схватил со стола шкатулку.

- Тысяча извинений, но мне необходимо срочно ее открыть! - заявил Скучун, еще более позеленевший от волнения, и со шкатулкой в лапах скрылся в детской...

- Бабушка! - возникла в дверях Ксюн и тут же столкнулась с выбегавшим опрометью Скучуном, вид которого привел ее в полное замешательство... - Как, в-вы уж-же знак-комы? - стуча зубами от озноба и страха (что же теперь будет?) пробормотала она.

- Представь себе, внученька, твой друг Урч не счел возможным более откладывать наше знакомство! К тому же такое приятное... Он представился сам, без посторонней помощи, когда я вошла в твою комнату. Кстати, где ты так долго пропадала? - Елена Петровна произнесла эту тираду, слегка прищурившись и прихлебывая чай вприкуску с толком и расстановкой...

- Я... видишь ли, бабуля, мне надо тебе кое-что объяснить...

- Да уж, пора бы! Тем более, что количество твоих друзей все возрастает... и бабушка Елена насмешливо кивнула в сторону двери, где на пороге замерли растерянные Кукой и Кутора!

- Да, теперь, кажется, все в сборе. Ой! - Ксюн качнулась и, зашатавшись, рухнула на табуретку. - Бабуль, мне как-то нехорошо...

Елена Петровна вовремя подхватила внучку, которая чуть не грохнулась на пол. Ксюн вся горела.

- Да у тебя озноб! Мокрая с головы до пят... Урч, помогите мне, пожалуйста!

Вдвоем они быстро перенесли Ксюна на постель.

Пока бабушка переодевала Ксюна во все сухое и растирала ей руки и ноги спиртом, Скучун возился со шкатулкой. Но сколько ни нажимал он на рубиновый глазок саламандры - все было тщетно, шкатулка не открывалась!

И пока Елена Петровна отпаивала внучку чаем с малиной и медом, Старый Урч рассказал ей обо всем, что приключилось с ними, начиная с той самой Ночи, когда Скучун впервые появился на крылечке башенки Урча вместе с полосатой Букарой...

- Так! Мне все ясно... - заявила бабушка Елена, которая кивала головой, внимая рассказчику, и одновременно растирала внучку спиртом. - Только вот надо было тебе, Ксения, сразу и рассказать обо всем еще там, на даче, а не придумывать нелепые истории с грибами...

- Открылась! Все сюда! - завопил Скучун, когда невидимая пружинка наконец щелкнула, и агатовая саламандра опрокинулась навзничь вместе с бронзовой крышкой. Карты с синим крестиком, обозначавшим место пересечения Малой Никитской со Спиридоновкой, в шкатулке не было. Она пропала! Вместо нее на дне лежал листок бумаги. Скучун поднес его к самым глазам и прочитал вслух:

"Друзья! Москва больна, она в опасности! В городе появился ужасный Совет Четырех - это силы Зла! Они стремятся погубить Москву - город грядущей Красоты, город Личинки... Для этого силы Зла захватили Вещий Лес, неведомый простым смертным. Погубив Дух Леса, они погубят и город. Ведь Москва тайно связана с духом Леса, который незримо хранит ее, питая своею жизненной силой. Спасая Лес, вы спасете и Москву, и Личинку. Не мешкайте! Вам нужно вернуть Духу Леса его прежнюю силу. Я буду помогать вам. Радость мира."

- Личинка в опасности! - Скучун от волнения скомкал записку и судорожно сжал ее в лапах.

- Постой-ка! - Ксюн села на постели и выхватила у него клочок бумаги. - Тут сказано о Вещем Лесе. Где он находится?

- А вот это известно только мне... - Елена Петровна встала со стула и, выпрямившись, оглядела всю компанию. - Я могу помочь вам. Если вы, конечно, не против...

- Ну что ж, друзья мои... - Старый Урч встал рядом с бабушкой. - Вначале нас было трое. Потом к нам присоединились Кукой и Кутора, а теперь, по-моему, нас уже шестеро! Не так ли? - и он торжественно подкрутил кончики своих усов.

- Я рад вам, бабушка Елена! - воскликнул Скучун.

- Конечно, и мы не против... - хором пропищали Кукой и Кутора.

- Бабуленька! - прошептала раскрасневшаяся Ксюн, - какое счастье, что ты с нами!

- Вот и славно, - заключила Елена Петровна. - А теперь не мешкая в дорогу! Я соберу все необходимое, а ты, Ксюн, поднимайся-ка потихоньку. Все равно ведь не усидишь в кровати...

Счастливая Ксюн завизжала, вмиг соскочила на пол и засуетилась, собирая вещи. Ее внезапную болезнь - озноб и жар - как рукой сняло... Скорее всего, напасть одолела Ксюна просто от усталости, бессонной ночи и сильных волнений. И Елена Петровна, все понимая, решилась отпустить больную на волю.

- Так, - мельтешилась Ксюн, - вот это пригодится... - Она схватила шерстяные носки, термос, перочинный ножик и сложила все это в плетеную корзинку. - Ой, и это тоже... - и она сунула в карман забавного розового слоника - свой талисман. - А это еще что? - она уставилась на протянутый Куторой клубок шерсти. - Это - долой!

- Почему? - заметила бабушка. - Напрасно, возьми. Ноша не велика, а раз Куторе хочется, значит, надо брать...

Елена Петровна уже собрала большую хозяйственную сумку со всякой всячиной и пакет с едой.

- Ну, кажется все! - она вошла в кабинет ксюнского папы, выдвинула ящик его письменного стола и вернулась в детскую с ключами от "Жигулей". - Тебе, Ксения, повезло, что твоя бабушка еще не совсем старуха и водит машину! Так, кажется, мои права на буфете... нашла! Теперь, друзья мои, нас ничто не задерживает. Карета подана! Присядем на дорожку...

А когда все поднялись и затопали к выходу, она незаметно вынула из шкафчика маленькую дорожную икону в серебряном окладе, положила ее в сумочку и перекрестила маленькие фигурки, топтавшиеся в прихожей...

Потом взяла на руки Кукоя и Кутору и прикрыла их длинными широкими концами своей вязаной шали, чтобы никто из людей их не увидел. Урча и Скучуна одели в ксюнские летние курточки и нахлобучили им панамки по самые глаза, чтобы они казались детьми, ну быть может, немного странноватыми и только... Наконец, все вышли во двор, уселись в машину, и Елена Петровна, глубоко вздохнув, повернула в замке ключ зажигания.

Был полдень. Солнце уже высушило Москву, и она, вымытая и счастливая, баловала пешеходов сладкими ароматами своих цветущих газонов.

Вишневый "жигуленок" рванулся вон из центра и, проскочив площадь трех вокзалов, выбрался на Краснопрудную, а дальше все по прямой... Он миновал по Щелковскому шоссе кольцевую автодорогу, и огромные буквы "М О С К В А", обозначающие границу города, остались позади. Вильнула под мостом речка Пехорка. Деревни стоя провожали поток машин, рассекавший каждую из них на две половинки. Промелькнули названия: "Балашиха", "Медвежьи озера", проехали железнодорожный переезд. Теперь уже город остался далеко позади, а воздух с полей и близких лесов потянулся вольный и легкий.

Лето здесь заглядывало прямо в глаза, а облака, не боясь гари, опускались над землей совсем низко... Над полурасплавленным от жары асфальтом слоился, колеблясь, горячий воздух, который казался жидким. Машина летела стрелой. Все сидели притихшие, глядя, как мелькают за стеклом деревья, дома, куры и лохматые, сумрачные козы, пасущиеся на обочине.

Елена Петровна уверенно вела машину, изредка поправляя гребнем волосы, которые то и дело выбивались из ее высокой прически от ветра, рвущегося в приоткрытое окно. Что ожидало наших героев впереди - никто не знал... Миновали "Анискино". Вправо от основной трассы сворачивало узенькое шоссе.

- Мы едем в Вещий Лес? - поинтересовалась Ксюн.

- Ты что, дорогу не узнаешь? Мы же сто раз ездили по ней на дачу!

- Мы едем на дачу? А Вещий Лес? Как же так, баба Лена?

- Да, позвольте, позвольте... - забеспокоился Старый Урч. - Дача - это конечно, замечательно, тем более, что я вообще не знаю, что это такое... Но нам все-таки надо в Лес!

- Погодите! - успокоила всех Елена Петровна. - Вы же доверились мне. Вот и не опережайте события! Приедем, и там я вам все объясню... - Она твердо сжала губы и резко повернула руль вправо, на едва заметную среди деревьев дорогу вдоль берега живописного пруда.

Дорога пробиралась сквозь строй высоких елей, почти смыкавшихся над ней. Густой хвойный запах, мох и сырость кругом словно предупреждали: здесь совсем другой мир - мир леса, таинственный и незнакомый! Деревья-стражи будто негласно остерегали: "Входите, но будьте настороже и берегитесь нарушить наши лесные законы..." И путешественники боязливо поглядывали в чащу, мелькавшую за стеклом.

Миновали ельник. У башни высоковольтных передач "жигуленок" свернул налево, нырнул в ворота садовых участков с надписью "Дружба" и, проехав немного вперед, остановился у калитки с табличкой "№ 20".