Альберт Иванов - Записки звездочёта Сириуса Страница 13

Между прочим, если вам когда-нибудь представится возможность взглянуть на эти фотографии, не забудьте обратить внимание на длинного тощего министра в совиных очках, чья голова всегда торчит над всей группой, хотя его и ставят в самый последний ряд. Это министр иностранных дел Нотус Меморандум. Его злополучный рост - один метр девяносто один сантиметр! чуть было не навлёк на него гнев Апчхибосса Утриноса. Диктатор не мог переносить, чтобы хоть кто-то на снимке был выше его. Карьере Нотуса Меморандума грозила опасность. Но после глубоких раздумий и мудрых советов звездочёта Сириуса он принял следующее решение: если без ущерба для здоровья нельзя укоротить свой рост, то остаётся только одно: вовремя стать на колени, тем более что на снимках это никак не заметно. Так он сравнялся ростом со всеми и спас свою голову.

С тех пор как Нотус Меморандум уже не мог выделяться из общей массы, он стал ужасно мнительным, что не могло не отразиться на международных делах острова. Однажды, когда посол Франции совершенно случайно забыл с ним поздороваться, Нотус Меморандум, обозлившись, отправил ему официальное письмо, в котором объявлял, что с завтрашнего дня их страны находятся в состоянии войны. Его спасло только то, что в тот день было первое апреля и он сумел оправдаться, назвав своё письмо безобидной первоапрельской шуткой.

Во всех своих бедах Нотус Меморандум винил генерала Трах Тах-Таха. На то у него было много причин. Первая - он считал, что чемодан с заграничными наклейками больше подходит ему как министру иностранных дел; вторая - кто, как не генерал Трах Тах-Тах, посоветовал Апчхибоссу Утриносу не удовлетворять его, Нотуса Меморандума, просьбу, которая заключалась в том, что, учитывая его рост, ему следует во время групповых съёмок для газет лежать перед первым рядом.

Собственно, и все остальные министры тоже враждовали между собой. Министр спорта - с министром физкультуры, министр тайной полиции - с министром сыска, министр газет - с министром журналов, министр информации с министром доносов, министр монументальных памятников - с министром гипсовых бюстов и т.д.

- Итак, господа, ваше мнение? - спросил Апчхибосс Утринос, когда аплодисменты утихли.

- Монументально! - воскликнул министр памятников и бюстов.

- Железно! - заявил министр рудных богатств.

- Потрясающе! - рявкнул министр информации.

- Феноменально! - откликнулся министр научных открытий.

- Прелестно! - проблеял министр танцев и дозволяемых пируэтов.

Очередь постепенно дошла до военного министра. Генерал Трах Тах-Тах мирно храпел, положив голову на руки. Заседание кабинета министров началось в час дня, и поэтому он не успел выспаться. Даже аплодисменты министров не смогли его разбудить.

Нотус Меморандум не без злорадства больно толкнул спящего генерала в бок.

Генерал с грохотом уронил свой пустой чемодан, вскочил и ошалело выпалил, уставившись на Апчхибосса Утриноса:

- Мы победим!

В наступившей тишине послышался чей-то робкий смешок.

- Кто? - заорал Апчхибосс Утринос.

В конце стола - длинного, пятидесятиметрового чёрного параллелограмма - поднялся низенький лысый субъект с оттопыренными ушами. Солнце, падавшее из окна, просвечивало уши насквозь, и поэтому у него был такой вид, как будто его только что жестоко надрали за уши.

- Я, - пискнул он.

- Кто? - снова спросил Апчхибосс Утринос.

- Министр школ и... бань, - запинаясь произнёс человек с красными ушами.

- С сегодняшнего дня вы наполовину разжалованы, - заявил Апчхибосс Утринос. - С сегодняшнего дня вы министр школ, и только!

- Слушаюсь! - всхлипнул бывший министр школ и бань, а ныне только министр школ.

- Почему он плачет? - удивился диктатор. - Это очень подозрительно.

- Он плачет потому, что в нашей стране нет ни одной школы, - захихикал Нотус Меморандум.

- Разве? - с облегчением вздохнул Апчхибосс Утринос и благодушно кивнул коротышке с розовыми ушами. - Ладно, можешь оставаться, кем был.

- Слушаюсь! - засиял бывший министр школ, а теперь снова министр школ и бань.

Теперь все взгляды опять устремились на генерала Трах Тах-Таха.

- Генерал, - ласково спросил Апчхибосс Утринос, - а ваше мнение?

Генерал тупо огляделся по сторонам и, так как никто не осмелился ему подсказать, о чём его спрашивают, брякнул наобум:

- Пряником!

- Что? - оторопел Апчхибосс Утринос. - Каким... пряником?

- Пряником! - упрямо повторил генерал. - Пряником и кнутом!

Диктатор испуганно нажал кнопку.

В дверях бесшумно появились двое санитаров с носилками.

- С народом надо обращаться так, - по-военному отчеканил генерал Трах Тах-Тах, - пряником и кнутом! Кнутом и пряником!

Апчхибосс Утринос сделал знак санитарам - они исчезли так же незаметно, как и появились, - встал и решительно направился к генералу. Тот растерянно заморгал глазами. Апчхибосс Утринос сунул руку в карман.

Посеревший от страха генерал резко отшатнулся и, пыхтя, как паровоз, помчался вокруг стола. Апчхибосс Утринос - за ним. Так они молча сделали несколько кругов на глазах изумлённых министров. Нотус Меморандум потихоньку вскрикивал:

- Так его! Его - так!..

Апчхибосс Утринос понял, что генерала ему не догнать, и благоразумно остановился. Трах Тах-Тах сделал ещё один круг и неожиданно для себя наткнулся прямо на Апчхибосса Утриноса. Раз! И на груди у него засверкал новёхонький орден, который ловко нацепил ему на грудь Апчхибосс Утринос.

- Изумительный лозунг, генерал! - воскликнул диктатор. - Эти слова должны стать девизом нашего острова! "Пряником и кнутом! Кнутом и пряником!" Замечательно! Только необходимо небольшое, крохотное уточнение. Нужно добавить: "И ещё раз кнутом!"

- Гениально!.. Монументально!.. Железно!.. - снова зашелестело за столом.

Нотус Меморандум завистливо прошептал:

- Везёт же людям!

- А теперь осталось утрясти кое-какие мелочи, - сказал Апчхибосс Утринос. - Я считаю, что Гром и его уцелевшие бандиты должны быть отпущены на волю.

- К-как??? - громогласно воскликнули все 114 министров.

- На носу выборы, господа, - строго сказал Апчхибосс Утринос. Разумеется, народ любит меня! Но... всё же надо подстраховаться. Иногда приходится считаться и с общественным мнением.

Министры недовольно загудели.

- Успокойтесь, господа, - поднял руки Апчхибосс Утринос. - На следующий же день после выборов мы всех их перехватаем поодиночке. - И скромно добавил: - Тайфун придерживается того же мнения.

- Прелестно!.. Потрясающе!.. Феноменально!.. - привычно запели министры.

- Пока всё, господа, - закончил Апчхибосс Утринос. - Мне ещё надо подготовить мою гениальную речь.

Вечером он произнёс эту гениальную речь на Центральной площади при большом скоплении народа:

- Дамы и господа! Солдаты, рабочие, моряки, кухарки, швейцары и сотрудники музея восковых фигур! С вами говорю я, ваш Апчхибосс Утринос! Скоро выборы. Я вас призываю: голосуйте за самого достойного - за меня. Я надеюсь, что вы не подведёте, дети мои. - В голосе послышалось неподдельное рыдание, своей речью он неожиданно растрогал самого себя.

Толпа начала потихоньку расходиться, уже больше не ожидая от его речи ничего хорошего.

Через полчаса на площади не осталось никого, кроме тринадцати тысяч сыщиков, членов их семей и дальних родственников.

- Все разошлись, - сообщил Нотус Меморандум диктатору, сделавшему очередную выразительную паузу.

- Они не разошлись, - строго поправил его Апчхибосс Утринос. - Они поспешили выполнять мои призывы.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Бесславный конец

знаменитого сыщика

- Заключённый No 14912.

- Я.

- Вы свободны...

Гром открыл глаза - через ржавую решётку окна в камеру просачивался утренний свет.

Неужели это только показалось?

Ну нет же! По длинному тюремному коридору опять гулко разносятся тяжёлые шаги. И снова лязг запоров и равнодушный голос надзирателя:

- Заключённый No 14913.

- Я.

- Вы свободны.

Гром встрепенулся и встал, чуть не задевая головой низкий каменный потолок. Теперь шаги надзирателя приближались к его камере: тум-тум-тум...

Долгий пронзительный скрежет ключа в замке.

Тягучий скрип двери.

- Заключённый No 14914.

- Я.

- Вы свободны.

Через два часа тарахтящий катер увозил первую группу бывших заключённых на Зелёный остров.

Всё дальше и дальше уплывал назад мрачный островок с громадой тюрьмы.

Все как заворожённые смотрели на приближающееся побережье с белой полосой прибоя, на верхушки королевских пальм и эвкалиптов, вздымающихся над зеленью кустарника, и на далёкие волнистые горы.

Гром сидел на носу катера, задумчиво обхватив колени длинными загорелыми руками. Тёплый ветер пузырил его зелёную рубаху, трепал бороду и выхватывал тусклые искры из сигареты, крепко зажатой в губах.

- Гром, - тихонько окликнула его смуглая девушка с длинными золотистыми волосами, - неужели нас и впрямь выпустили? - И покосилась на карабинеров, азартно играющих в карты на корме.