Алексей Пантелеев - Наша Маша (Книга для родителей) Страница 15

Машка пробовала плакать, я прикрикнул на нее:

- Глупая! Это же вон какая удобная, маленькая машина!

- Не хочу маленькую! Хочу другую!

Шли домой в предчувствии грозы. Как и следовало ожидать, гроза разразилась. Маше не очень досталось, она еще маленькая, зато папу корили и пилили на все корки. И он чувствовал себя Иванушкой-дурачком, который променял корову на дудочку. Самое обидное, что Маша и на этом, удобном велосипеде не может ездить.

* * *

Уже вторую неделю Машка не расстается с корзиночкой, где у нее всегда имеется изрядный запасец всяких "Тузиков", "Петродворцов" и "Золотых ключиков". С этой корзинкой она тащится и на рынок, и на вокзал провожать кого-нибудь, и на пляж. И не было случая, чтобы она съела конфету без разрешения и в неурочное время.

Это мы хорошо, неплохо придумали. Это лучше, чем конфеты под замком. И еще: доверие делает чудеса.

* * *

Недавно она поменяла всех нас ролями. Я стал Алешей, она - мамой...

Третьего дня, обнимая меня и целуя, сказала:

- Алешенька... любименький!

И сказала это как-то особенно нежно. Когда я выступаю в роли отца, она меня так не ласкает. А тут - честное слово - мне самому начинает казаться, что я - маленький!

* * *

Разбирали и собирали тети Лялин складной дом. Машка сама не умеет, но с удовольствием суетится и помогает.

Вообще помогать очень любит. Любит делать что-нибудь основательное, систематическое, если, конечно, это по силам ей. Например, чистит ягоды, наматывает на клубок нитки.

Впрочем, это, кажется, все дети любят.

* * *

Последнее время пристрастилась к "математике", оперирует цифрами и числами.

На вопрос: "Сколько времени?" - отвечает неизменно:

- Четверть восьмого.

Спросишь: "Сколько стоит?" - говорит:

- Три.

Или:

- Восемь.

А последние два дня чаще говорит почему-то:

- Одиннадцать.

9.8.59.

Вчера под вечер ходили вдвоем с Машей к сараю Ленина и дальше...

Видели белых уток, которые спали, уложив на своих белоснежных спинках головы - клювиками к хвосту.

Обратно шли по Первой Поперечной - через дюны. Навстречу дул ветер, в лицо нам мело песком, шли мы согнувшись в три погибели (у отца под мышкой Машин велосипед). И Машка вдруг сказала:

- Идем, как котята.

Это из "Кошкина дома" - племяннички-котята под дождем так идут.

* * *

Дома Маша каталась немножко на велосипеде. Он у нас стал не такой паршивенький, стал более или менее красивенький: мама вымыла его, вычистила - не узнать.

* * *

Играли с Машей в такси. Я - шофер.

- Куда ехать? - спрашиваю. - Какая улица?

- Какая улица? Правая.

* * *

Я по-прежнему Алешенька. Оказывается, у меня есть сестричка Машенька. Это - бывшая мама.

Сегодня утром Машка спрашивает у мамы:

- Машенька, ты не знаешь, где мой сын Алеша?

* * *

И вот уже полное перевоплощение. Утром же сегодня, увидев, что мать подкрашивает губы:

- Маша, ты - маленькая и губы, пожалуйста, не мажь!

* * *

Дома у нас новость. Не совсем уже свежая. Забыл записать. Еще третьего дня тетя Ляля принесла Маше крохотную живую рыбку. Что это за рыбка, какого она рода-племени, папа, к сожалению, не знает.

Минут пять рыбка Машу забавляла, а потом всякий интерес начисто иссяк. Да и что там смотреть - плавает и плавает, вертится и вертится, как спица в колесе. Но у папы прибавилось забот. Он дважды в день меняет в банке воду и - будучи человеком необразованным, не имея понятия, что такое рыба и какими запросами она живет, - тем не менее кормит эту рыбку, полагаясь на интуицию и собственный вкус: дает своей воспитаннице белый хлеб, сахар, минную и гречневую крупу. Кажется, ест, вы знаете! А двух мух, которых папа подкинул рыбешке, она пальцем не тронула. И мухи были извлечены из воды.

Между прочим, услышав из разговора взрослых, что рыбы питаются мухами, Машка во время прогулки стала приставать ко мне:

- Папа, пойдем в магазин. Купим для рыбки мук!

* * *

Вечером вчера каталась (и уже неплохо) на велосипеде, играла, подметала в папиной комнате пол.

А утром сегодня поссорились.

Когда я вышел из своей комнаты, Машка уже сидела за столом, завтракала. Рядом стояли мама и тетя Минзамал. Папа сказал всем:

- Здравствуйте!

Взрослые ответили, а Маша - как это довольно часто с ней бывает - стала глупо и растерянно улыбаться, качать ногой, крутить глазами.

Я сел и стал завтракать. Я знал, что настроение испорчено не только у меня, но и у Машки.

Позже слышал, как она ходила в сенях у дверей моей комнаты. Слышал, как громко вздыхала. Наконец решилась:

- Можна?

- Кто там?

- Папа, прости!

- Что?!

- Папа, прости!

- Ах, вот как? Думаешь, это каждый день так будет? Сначала набезобразничаешь, а потом "прости"?!

И вдруг нагнулся, подставил губы:

- Ну, здравствуй!

Она (шепотом). Здравствуй.

И помчалась к матери. Слышу радостный, почти ликующий вопль:

- Я сказала!.. Я сказала папе "пьёсти". Мама, я сказала папе "пьёсти"!..

Это я слышал. Но не слышал, как она сказала матери на ухо:

- Папочка меня полуцевал (то есть поцеловал).

* * *

- Машенька, поспи еще! Нельзя так. Ты же спала всего пять минут.

- Нет. Я три года спала.

* * *

Утром папа обнаружил, что рыбка, которая три дня жила у нас на веранде в полулитровой консервной банке, уснула. Вчера вечером я забыл переменить воду.

Потихоньку от Маши выбросил рыбку, убрал банку. Но Маша, как и следовало ожидать, о рыбке не вспомнила.

12.8.59.

Вечером была у меня. Я читал газету. В газете - карикатура на Аденауэра: длиннющий нос, оскаленная пасть, с носа свисают ледяные сосульки.

- Это кто?

- Это дядя. Его зовут Аденауэр.

- А это что? Рыбки?

В руках у дяди, увы, не рыбки, а черные атомные бомбы. И на животе у дяди написано: "Холодная война".

Машка разглядывает картинку и вдруг говорит:

- Я боюсь! Он меня съест. Я боюсь! Папа, боюсь!

И вижу - краснеет, глазенки слезами наполнились.

Бежит к двери.

- Открой! Папа, открой дверь!

- Глупая, что ты?!

Открыл все-таки. И вот - чудо какое! Бежит, стучит каблуками и, слышу, кричит матери:

- Мама, папа мне конфету дал!..

А конфета ей действительно была выдана - минут за пять до этого.

* * *

Вечером лежала в темноте в кроватке. Я сидел один в столовой, ужинал. Дверь приоткрыта. Слышу громкий шепот:

- Алеша!.. Алешенька! Ты что делаешь?

- Спи, Маша!

- Я не Маша.

- Спи, мамочка! А то я - знаешь?..

- Дверь закроешь?

- Может быть, и закрою.

- А может быть, не закроешь?

13.8.59.

...Давно хотел отметить такую черту Машкиного характера, как склонность к юмору.

Любит и понимает шутку, любит, когда другие острят, каламбурят, и сама не прочь попытать силы в острячестве.

Когда ей очень смешно - не хохочет, а регочет.

Как-то на днях, когда мама отправилась в очередную поездку "покупать", я спросил у Маши:

- Машенька, куда мама уехала? В Сестрорецк?

- Нет.

- А куда?

- Домой. В Ленинград.

- А на чем она поехала? На поезде?

Маше надоело, по-видимому, держать этот скучный экзамен, она говорит:

- Нет, не на поезде.

- А на чем?

- На карусели...

И сама заливается, хохочет...

* * *

Играли в автобус. Маша очень смешно изображает кондукторшу - очень похоже "отрывает билет". При этом она всякий раз произносит что-то вроде:

- Тррк!..

* * *

Читал вчера Маше рукопись рассказа, над которым сейчас работаю. Признаться, волновался больше, чем волнуюсь обычно, когда читаю вслух незавершенную рукопись. Рассказ - не на ее возраст, постарше. Но все-таки многое поняла. Смеялась. И смеялась там, где юмор более или менее тонкий. Впрочем, под конец устала, потребовала:

- Давай лучше "Кошкин дом" читать...

Автор немножко обиделся, но потом вспомнил, что подобное случалось не только с ним, но и с Г.-Х. Андерсеном, и с С.Я.Маршаком, и с Л.Н.Толстым... Как бы то ни было, чтение это пошло автору на пользу.

* * *

Я сказал Маше, что скоро (недели через две) приедет бабушка. Сказал, что мы поедем ее встречать.

- Хочешь? - говорю.

- Хочу. Давай сейчас!

- Что сейчас?

- Поедем встречать бабушку!

* * *

Сидели в гамаке втроем: мама, Маша и я. Маша голенькая, в одних трусах.

Пошел дождик.

Но что это за дождь? И откуда он? На небе ни тучки, ни облака, - так, какая-то легкая серая пленочка. Поплевал, побрызгал минуту-две - Машка даже не заметила.

Я говорю:

- Дождь идет!

- Где?

И тельце у нее сухое. Такие микроскопически крошечные капельки, что сразу же высыхают на ее разгоряченных ручках, ножках, животике и спинке.

* * *

Я сделал вчера Маше кондукторскую билетную катушку, чтобы она могла не только понарошку трыкать, но и отрывать билеты.

Сегодня, когда я завтракал, она подошла и говорит:

- Давай играть? Что вам угодно?

Потом говорит:

- Ты будешь гражданка.

Я не сразу понял. А потом вспомнил: когда мы играем с нею в автобус и я изображаю кондуктора, я спрашиваю: