Спиридон Вангели - Кукарека Иванович Страница 16

Односельчанин встретил Титирикэ как родного: и накормил, и ночевать оставил, и всё расспрашивал про село да про своих родственников — кто да что, да как, да почему, до тех пор, пока Титирикэ в ответ не засопел сладко.

Проснулся Титирикэ, когда петух в третий раз запел, вскочил с кровати, разбудил односельчанина и спросил, нет ли у него молотка? Человек спросонья на Титирикэ глаза таращит, вроде бы узнаёт и не узнаёт, думает, кто у кого в гостях — он у Титирикэ или Титирикэ у него. А Титирикэ опять к нему с тем же вопросом. Хозяин в ответ: «Какой коток? Мышей в доме, вроде, не водится…»

А жена проснулась и смеётся:

— Он у тебя не про кота спрашивает, ему молоток зачем-то нужен!..

— А-а-а! — сказал совсем очнувшийся от сна хозяин и, посмотрев на часы, затопал босыми ногами. — Спать иди! Не видишь, что ли, ночь на дворе!..

Но до сна ли Титирикэ? Услышал он вчера краешком уха в троллейбусе, что мост надо в столице отремонтировать, совсем, дескать, крепость потерял. Тогда же и подумал: почему бы ему не взяться за это дело? Ведь должен он столице двадцать копеек? Только встать бы пораньше, чтоб кто-нибудь другой не опередил.

Пока односельчанин ворочался в постели с боку на бок, Титирикэ вышел со двора с доской, молотком и гвоздями и пошёл по Кишинёву искать сломанный мост.

Спрашивает одного, останавливает другого — люди на тротуарах пожимают плечами: никто не знает, где этот мост. Одни посылают его в одну сторону, другие — в другую, а моста всё нет!

— Не продашь доску, парень? — спрашивает прохожий.

Титирикэ косо смотрит на него из-под бровей — за кого вы меня принимаете?!

И вспомнил вдруг про дядю Николая. На днях он гостил в селе Шишки.

«Эх, спел бы песню дядя Николай, тут, прямо на улице, собралось бы народу видимо-невидимо, и тогда уж точно нашёлся бы среди такой толпы хоть один человек, который прошёл по тому мосту…»

Титирикэ выбрал улицу рядом с базаром, присмотрел даже крышу низенького дома, на которую мог бы взобраться дядя Николай, но вот беда, в филармонии его не оказалось.

— А почему ты своего дядю Николая у нас ищешь? — спросила Титирикэ какая-то женщина с нотами в руках, от которой пахло, как от клумбы с цветами.

— Он же поёт, — пояснил Титирикэ.

— Значит, все, кто поёт, ты думаешь, у нас в филармонии работают? Может, он дома поёт?.. Кстати, как его фамилия?

— Сулак, — ответил Титирикэ.

— Ах, Сулак! — разулыбалась женщина. — Сулак! Так бы сразу и говорил… Нет, сегодня он не поёт. Рано утром принёс ему почтальон три мешка, набитые письмами. Теперь он сидит дома и читает их…

«Пусть читает, — решил Титирикэ, — а я ещё немного поищу мост».

Около базара фотографировал людей какой-то одноглазый.

«Может, он знает, где тот мост?» — подумал Титирикэ и подошёл к фотографу.

Было жарко, и Титирикэ снял шапку. Стал глазеть, как снимают людей.

«Пок!» — кто-то вдруг на него свою шапку надел. Толстый дяденька, ему шапка, видно, фотографироваться мешала. А тут мальчик стоит, такой удобный, без шапки, рот раскрыл. Потом другой, длинноволосый, накинул на Титирикэ свой берет. И всё потому, что у фотографа вешалки не было.

«Ну, ладно, — подумал Титирикэ, — должен же я городу двадцать копеек, вот и поработаю вешалкой. Помогу фотографу».

И вот он уже в мохнатой шапке, потом в бескозырке, потом в панамке!.. Даже в женской шляпке стоял, как ни в чём не бывало! Очень уж хотелось женщине свою красивую причёску сфотографировать. Только у одного мужчины с горбатым носом вызвал Титирикэ подозрение: он хотел было нахлобучить на Титирикэ шляпу, но раздумал. Посмотрел на ботинки Титирикэ. Подумал, наверно: «Вешалка, с двумя ногами?.. Не убежит ли?..» Сфотографировался со шляпой в руке, а потом из телефонной будки совсем рядом, в милицию позвонил и громко говорил, чтоб Титирикэ услышал:

— Товарищ начальник, здесь парнишка вертится!.. Какой? Руки у него слишком длинные! Из кармана торчит ручка от молотка, не иначе как украл вместе с доской!

— А-а-а! — слышит человек в шляпе весёлый голос на том конце провода, — не тот ли это парень, который хочет подремонтировать все мосты в Кишинёве?.. Привет ему передай!..

А Титирикэ между тем проголодался. «Бок! Бок! Бок!» — позабивал он гвозди в доску и протянул вешалку фотографу. Пользуйся на здоровье! У меня есть ещё дела поважнее, только вот подкрепиться для этого надо бы, тем более, что базар под боком. Идёт весёлый: «Рассчитался всё-таки с городом!» И на монету смотрит совсем другими глазами, честно её заработал!.. Только вот что купить?.. Он стал обходить столы и прилавки. Глаза разбегаются… Остановился около одного крестьянина, продававшего орехи. «Каких орехов купить, — размышляет Титирикэ, круглых или продолговатых?..»

А крестьянин, увидев мальчика, узнал вдруг его (по шапке, наверное) и говорит:

— И здесь меня разыскал? Ну и ловкач! Захотел каждый день монету получать?!

Титирикэ остолбенел от неожиданности: тот самый человек! Сердце его так заколотилось, вот-вот наружу выскочит, но мальчик взял себя в руки: вынул те самые двадцать копеек и протянул их крестьянину:

— Возьми, добрый человек, деньги обратно. Не в ту шапку ты их бросил…

Холм детей

Однажды сельчане услышали шум и увидели, что в село въезжает трактор, а на нём… кто же это восседает? Ну, конечно, Титирикэ, собственной персоной!

— Люди добрые, спасайте, сейчас он мой дом разнесёт! — кричит одна женщина, но Титирикэ машет ей рукой, мол, не беспокойся, и сворачивает на другую улицу.

— Батюшки! — кричит другая женщина. — Да остановит ли его кто-нибудь или нет?! Он же сейчас в колодец угодит вместе со своим трактором!..

А Титирикэ ничей дом не развалил, ни в какой колодец не угодил, а взял и опять преспокойно свернул себе в другой проулок. Но все видят, что сворачивать-то Титирикэ сворачивает, да впритирку к домам, так что давно уже мог запросто не один дом своротить и колодец снести.

Прибежали трое мужчин с верёвками, чтоб остановить трактор, но Титирикэ смеётся и продолжает вести трактор, а вместе с ним тащит за собой и людей с их верёвками, как те ни упираются. Машина останавливается только возле ворот Титирикэ.

Мужчины вытирают пот со лба, а цепкие пальцы прибежавших женщин тянутся к ушам мальчика. А так как у Титирикэ крыльев нет, зато есть быстрые ноги, он ищет глазами дерево, которое было бы повыше и стояло бы поближе к его трактору…

— Хо! Постойте! — кричит мужчина. — Да ведь это тот самый поломанный трактор, что стоял на Козьем Холме?! Ты, что ли, его починил? — спрашивает он Титирикэ.

Титирикэ, улыбаясь, кивнул головой и соскочил с трактора на землю. Руки женщин опустились, одна даже вынула из сумки баранку и протянула её «трактористу».

— Ну! — говорит мужчина. — Чудеса, да и только!.. И как это ему удалось?!

Та женщина, что с баранкой, уже хотела попросить Титирикэ вспахать ей огород и стала доставать из сумки ещё баранки, но остальные женщины стояли на том, чтобы трактор отрулить обратно на Козий Холм.

Мужчины, конечно, пожимали плечами: если бы, мол, это была лошадь, другое дело, а тут… как это сделать? Пришлось снова усадить за руль того же Титирикэ, а самим всей гурьбой бежать за трактором, пока он не выехал из села.

Это случилось прошлой осенью. За зиму выпало много снега в Шишках, и люди забыли об этом вездеходе, который чуть не развалил село с помощью всё того же Титирикэ, будь он… счастлив!

А теперь над школой поёт жаворонок. Уши Титирикэ прислушиваются к его пению, а голова тем временем тяжелеет, тяжелеет, тяжелеет… и бац! Титирикэ уже сладко спит за партой, уронив голову на руки. Двоюродный брат Нани этого только и ждал: он быстро нарисовал под носом Титирикэ усы, и весь класс так и покатился от хохота, а учительница сказала:

— Эй, дедушка Титирикэ!.. Так можно и весь урок проспать!..

Титирикэ открыл сначала один глаз, потом другой, пощупал свой нос — на месте, щупает уши — уши тоже на месте. Чего же это они все смеются? Видать, братец Нани, пока Титирикэ отключился, какую-то шутку над ним сотворил?..

Девочка с соседней парты протягивает Титирикэ зеркальце, и он видит у себя под носом усы… «Ну, Нани, подожди! Отыграюсь я на тебе за эти насмешки!» — думает Титирикэ. Вот сейчас… Но на этот раз в сонную голову Титирикэ не приходит ничего дельного.

Вообще-то, когда Титирикэ решает не дать себе уснуть, он тянет себя за ухо. И сейчас уже взялся было… но глаза закрываются, а другое ухо продолжает слушать пение жаворонка… Неизвестно, кто победил бы: сон или жаворонок, если бы не прозвенел звонок…

— Слушай-ка, Титирикэ! — допытывался у него брат Нани на перемене. — Ты, случайно, не упал вчера с дерева? А то что-то в твоей голове, по-моему, перемешался день с ночью…

— Да нет, — отговаривался Титирикэ, — просто это тот сон пришёл, который потерялся ещё на Новый год, когда я колядовал, теперь он взял и разыскал меня, жаль только, что на уроке…