Страшные сказки Женщины в белом - Крис Пристли Страница 16

Пенелопа не любила ни книги, ни живопись, ни что-либо еще, и потому ей часто бывало скучно. Настолько скучно, что она даже снизошла бы до игр с Лорой, однако той никогда и ни во что играть не хотелось.

Обычно Пенелопа наблюдала, как Лора будто призрак бродит по дому или саду, спрятав нос в книгу или устремив его в облака. Она часто разговаривала сама с собой. Казалось, Лоре никто был не нужен. Она была совершенно самостоятельна и самодостаточна, и за это Пенелопа ее ненавидела.

Однажды Пенелопа бесцельно слонялась по саду и увидела, что Лора стоит у старого сливового дерева. Она всегда подозревала, что Лора располагается в таких живописных местах нарочно.

Слива отяжелела от белых цветов, в которых роились деловитые пчелы. Лора, прислонившись к серо-зеленому обросшему лишайником стволу, плела гирлянду из маргариток и по обыкновению разговаривала сама с собой. Пенелопа подошла к ней, и с дерева вспорхнула птичка.

— Ты ведь понимаешь, что с собой разговаривают только безумцы, — сказала Пенелопа. — Будь осторожна, а не то тебя отправят в лечебницу для душевнобольных.

На мгновение она позволила себе сполна насладиться этой мыслью. Лора и не подумала обернуться. Она будто знала, что Пенелопа здесь.

— Ты кончишь в сумасшедшем доме, — сказала Пенелопа. — Попомни мои слова.

Так любила говорить ее мать, и Пенелопа заметила, что стала повторять это выражение все чаще. Ей очень даже нравилось, как оно звучит.

Лора наконец повернулась к ней:

— Интересно, за что ты меня так ненавидишь?

Теперь, когда слово «ненависть» повисло между ними, в воздухе появилось напряжение.

— Я тебя не ненавижу, — неуверенно сказала Пенелопа. — Я о тебе даже нисколько не думаю.

— Зачем ты тогда ходишь за мной? — спросила Лора. — Если ты обо мне не думаешь, почему не оставишь меня в покое?

Это была правда. Пенелопа действительно ходила за Лорой по пятам. Она не могла объяснить почему, и вопрос ей не понравился.

— Я хожу, где хочу. Это мой дом. И мой сад.

— Они и мои тоже, нравится тебе это или нет.

— Вообще-то не нравится. Не нравится ничуть.

— Ну что ж. — Лора хихикнула и пожала плечами. — Не знаю, что с этим можно поделать.

Пенелопа почувствовала, как щеки заливает краска. Она терпеть не могла, когда ее лицо становилось таким, и потому разозлилась еще больше.

— Все было хорошо, пока вы не приехали! — прошипела она.

Она что, сейчас заплачет? О, хоть бы этого не случилось. Она умрет со стыда, если разревется на глазах этой мерзкой девчонки.

— Твой отец, кажется, вполне доволен тем, что мы здесь. — Лора нагнулась сорвать еще одну маргаритку.

Пенелопе хотелось пнуть ее, пнуть прямо в лицо. Сильно. И не один раз. Но она сдержалась.

— Я хотя бы не разговариваю сама с собой.

— Я разговаривала не с собой. — Лора устало вздохнула. — Я говорила с… — Она умолкла.

— С кем? — фыркнула Пенелопа. — Тут вообще-то никого нет.

Лора бросила на нее испепеляющий взгляд.

— Я говорила с маленьким народцем, — ответила она, помолчав.

Это было сказано скучливым будничным тоном, который настолько ошарашил Пенелопу, что она даже не смогла придумать достойного ответа на столь невероятное заявление. Лора и впрямь сумасшедшая.

— Да что за чушь ты несешь?

Лора только улыбнулась и снова взялась за гирлянду. Пенелопа дышала так громко, что дыхание отдавалось у нее в ушах; интересно, слышит ли его Лора? Она надеялась, что нет. Но способность Лоры не замечать ее так выводила Пенелопу из себя, что иногда она даже не знала, что ей сейчас сделает.

— Ты хочешь сказать, что видела фей? — хмыкнула Пенелопа. — Фей? Ты вообще понимаешь, как глупо это звучит? Как безумно?

Лора упорно не желала обсуждать собственную глупость.

— Так ты говоришь, что видела фей? — Пенелопа не отступала: на лице — снисходительное выражение, голос — чуть хриплый.

— Это ты так говоришь, — спокойно ответила Лора с полуулыбкой, которую Пенелопа видела уже много раз и которая всегда ужасно ее раздражала. Противная девчонка вернулась к своим маргариткам.

Пенелопа глядела на затылок сводной сестры, на ее длинные темно-рыжие волосы, которые блестели, словно какая-то жидкость. Она ощутила почти непреодолимое желание схватить лежащую неподалеку ветку и стукнуть ею Лору. Пенелопа даже представила, как бы захрустела ветка, ударившись о Лорин череп. Приятное чувство.

— Ну так докажи, — сказала Пенелопа, чуть задыхаясь. Ее сердце все еще колотилось при мысли о том, как бы она расквиталась с ненавистной сводной сестрой. — Докажи, что видела этих фей, или как ты их там называешь.

— Я не говорила, что это феи, — ответила Лора. — Это ты так сказала.

Пенелопа улыбнулась: вот как, теперь Лора открещивается от своих слов.

— Я сказала, что говорила с маленьким народцем, когда ты меня увидела, — продолжила Лора. — Так оно и было. Если хочешь называть их феями — на здоровье.

Пенелопа почувствовала, что загнала Лору в угол, и, вложив в свой голос столько недоверия, сколько могла, спросила:

— Твой «маленький народец» — это, случайно, не обычные люди, просто низкого роста, как моя тетя Хэрриет? Я так понимаю, они какие-то особенные? Но, конечно, они еще и невидимые?

Лора пристально посмотрела на нее.

— Они не невидимые.

— Правда? — Пенелопа сжала губы. — Почему же тогда я никого не увидела рядом с тобой?

— Они очень застенчивы. Как только ты подошла, они улетели.

— Улетели? — Пенелопа фыркнула. — Они, значит, летают? Ты уверена, что это не феи? Это на них похоже.

— Маленький народец — и правда особенный, — сказала Лора. — Но откуда же тебе это знать? Тебя интересуют только магазины. Маленькому народцу ведомо то, чего тебе не узнать никогда.

— Что ж, — сказала Пенелопа. — Если этот маленький народец такой особенный, я хочу на него поглядеть.

Лора покачала головой и недоверчиво посмотрела на Пенелопу, подняв брови так, будто никогда не слыхала ничего более абсурдного.

— Ты не сможешь на них поглядеть.

— Не смогу поглядеть, потому что их не существует. — Пенелопа торжествовала.

— Не сможешь поглядеть, потому что они не хотят тебя видеть.

— Ты просто мерзкая лгунишка. — Пенелопа ткнула Лору пальцем. — Хотя чему тут удивляться? Ты вся в мать.

Лора пристально и холодно посмотрела на Пенелопу, и та отступила, испугавшись, что сводная сестра бросится на нее.

— Мне правда все равно, веришь ты мне или нет, — сказала Лора. — Почему это должно меня заботить? Разве у меня есть на то хоть одна причина?

Пенелопа стояла, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Зубы она сцепила так крепко, что, казалось, они сейчас рассыплются.

— Почему они не хотят меня видеть? — прошипела Пенелопа. — Этот